Русскоязычная Вселенная № 14

Украина

Анатолий Мозжухин (Киев)

Мозжухин Анатолий Александрович (Аналдр). Коренной киевлянин. Родился в роковом 1938 году, в силу чего отца увидеть уже не пришлось. Доказал, что помнит себя с возраста 2,5 года. В 3 года был свидетелем фашистских бомбежек Киева, затем Днепрогэса, живя на брандвахте с матерью, участвовавшей от Управления Днепровского пароходства в затоплении флота, ел глушенную бомбами рыбу. Оттуда на танке с отступающими войсками под фейерверком трассирующих пуль начал эвакуацию на Волгу в Саратов. Вернулся в Киев в день его освобождения 7 ноября 1943 года вместе с войсками. Жил в уцелевшем доме среди дымящихся руин. Светомаскировка, керосин, примус, хлебные карточки, коммуналки… Видел мерзнущих в легких шинельках немецких военнопленных, расчищающих Крещатик, прощался в апреле 1944 г. в Киевской Филармонии с погибшим генералом Ватутиным, встретил салют мая 1945 года, потом на майдане присутствовал при исполнении «через повешение» приговора Военного трибунала в отношении немецких военных преступников.

Первые клички – «пушок», «желтый», «кризис» – были связаны с худобой, малярией и газетными карикатурами, где «скелет-кризис» бродил по Европе. Отрочество провел на деревьях, в лазании по которым не имел себе равных, на Днепре и его склонах. Тонул, дважды проваливался под лед, но сам чудом выбирался. В 1948 году был свидетелем уничтожения фотографий «врагов народа», хранившихся в семейных альбомах, в том числе и его отца. Когда его в числе всех 10-12 летних полубеспризорных пацанов их большого двора пригласили в детскую спортивную школу заниматься плаванием, сам сшил на маминой швейной машине всем ребятам плавки и двухцветные шапочки из пионерских галстуков и украденных флагов, вывешиваемых на праздники. С 12-летнего возраста имел свою лодку, рыбачил. Учителя в школе отмечали способности, сожалея об отсутствии прилежания в учебе. Любимыми предметами были физика, химия и геометрия. Дом был нередко на грани взрыва от химических реакций и опытов с самодвижущимися электрическими моделями. Видимо это оттеснило увлечение в юности фотографией и кино, и определило дальнейшую учебу в Горьковском институте инженеров водного транспорта и в Киевском политехническом институте. Инженер механик по образованию и кинорежиссер в душе стал профессиональным конструктором.

Автор более 200 научных публикаций и запатентованных изобретений в области машиностроения и автоматизации производственных процессов (в том числе за рубежом). Академик АИНУ, награжден двумя медалями Национальной Академии наук Украины «За профессиональные достижения» и «За научные достижения», указом Президента страны удостоен звания «Заслуженный машиностроитель Украины». Занимался подводным спортом (1 разряд, инструктор), плавал во многих морях, в т. ч. Беринговом, Средиземном, Красном, Японском и Тихом океане. Автор ряда кинофильмов, отмеченных 1-3 местами на Украинских и Всесоюзных (СССР) конкурсах любительских фильмов. Единственный кинолюбитель, участвовавший в работе 1-го Учредительного съезда кинематографистов Украины (1963 г.). Печатался в периодике, сборниках, альманахах, антологиях. Автор 16 книг, в том числе философски-публицистической монографии «Власть» (под псевдонимом Аналдр, 1999, 2004), сборников стихов «Друзьям» (1994), «Стриптиз» (1998), «Тая в улыбке грусть» (2001, 2003) и брошюр о Председателях Земного Шара. Дважды лауреат Всеукраинского литературного конкурса «Русло», международных конкурсов «Пристань менестрелей», «Звезда Рождества», «Созвездие Духовности», «Под небом Рязанским», «Золотой серии» издательства «Доля», обладатель литературных премий "Планета поэта" им. Леонида Вышеславского, медалей им. Владимира Даля, им. Михаила Матусовского, им. Юрия Каплана, в 2018 году премия Гомера в Греции и др. В 2019 году на Международном конкурсе «Золотое перо Руси» получил в Москве медаль им. Л. Н. Толстого. Член 3-х творческих союзов писателей. За вклад в популяризацию идей Института Председателей Земного Шара (ПЗШ), изобретенного Велемиром Хлебниковым, поэт Леонид Вышеславский (Третий Председатель – ПЗШ-3) «нарек» Анатолия Мозжухина Первым Знаменосцем Председателей Земного Шара. В этой «должности» им были придуманы клейноды Знамя и нагрудный Знак Председателей Земного Шара, которые по его эскизам были изготовлены и вручены им Л. Вышеславскому в день его 88-летия. После его смерти аналогичный Знак был изготовлен и вручен им же преемнику титула Предземшара Ю. Г. Каплану – ПЗШ-4 (по украинскому счету). С 2009 г. после гибели Каплана пропагандировал память об Обществе ПЗШ с его императивом – мир – в статьях и книгах, в том числе «Под знаменем Председателей Земного шара к Человеку будущего», «Столетие легенды», и др., фактически исполняя 7 лет обязанности ПЗШ. В январе 2017 на Международном музыкально-поэтическом фестивале «Звезда Рождества», проходившим под патронатом православной церкви, был утвержден в этой должности, став Председателем земного шара – ПЗШ-5. В 2015 году удостоен медали «Миротворец славянского мира» от Украинского филиала Европейского форума мира.

УРОКИ РУССКОГО

С детства мы постигаем свой родной язык в семье и школе. Но многие особенности языка, иной смысл слов каждый из нас узнает в течение всей жизни по-разному, в зависимости от жизненных коллизий, мест, куда забрасывает нас судьба, людей, с которыми мы встречаемся. Язык – душа народа, русский язык в живой речи и в литературе отражает русский характер. Вершиной его для меня служит образ горьковского Данко – символ самоотверженности и любви к людям.

ЗНАЧЕНИЯ СЛОВ

Я сижу на берегу Оки у города Выкса Нижегородской области. Днепр, Волга, Ока, Сормово, Киев, Нижний Новгород.

Я родился в Киеве в 1938 году и уже в 41-м оказался на Волге в эвакуации. Первые бомбежки я видел в Киеве, вторые в Запорожье у ДнепроГЭСа днём, а потом ночью, когда мы с мамой и бабушкой в группе сотрудников Днепровского пароходства шли через лес в поисках эшелона, который должен был отвезти нас на Волгу. Ночь, лес, раскаты канонады приближающегося боя, небо исчерчено светлячками трассирующих пуль. Всё впервые, всё вновь.

И слова:

– «Стой! Кто идет?»

– «Свои».

Мысль работает: значит, это мы – свои.

К группе людей с мешками выходит из тьмы молодой лейтенант, проверяет документы, показывает лесную тропу к эшелону. Война. Всё засекречено. Пути к эшелону в лесу охраняются. Эшелон вывозит повреждённые танки на ремонт. Танки стоят на открытых платформах, на которых должны разместиться и мы. Меня устроили под танком. Тронулись ночью, по пути опять бомбили. Дальше Куйбышев, Саратов.

Следующие бомбёжки я видел на Волге, где познакомился с простейшими бомбоубежищами, видимо, наспех вырытыми в земле. По команде «Воздух!» мы прятались внутри них, во тьме разыскивая свободное место наощупь (фонарики были запрещены), а у входа снаружи оставался часовой с винтовкой со штыком. От взрывов бомб земля сотрясалась и сыпалась на голову сквозь щели бревенчатого перекрытия.

О том, что «воздух» – это не самолёты в небе, а вовсе другое, то, чем мы дышим, я узнал значительно позже.

В 43-м вместе с войсками, штурмовавшими Киев, мы вернулись домой. Это было 7-11 ноября, но по документам я вернулся в Киев 1-го ноября – это было зафиксировано в базовом селе под Киевом на левом берегу. Так что, если верить документу, то я был в Киеве за неделю до начала его освобождения.

Студентом я снова оказался на Волге в г. Горьком (теперь Нижний Новгород). Здесь я познакомился с дореволюционной системой разгрузки барж. Студенты подрабатывали в Сормове, где за день можно было заработать 50 и более рублей, в то время как стипендия была 21-25 рублей в месяц. Но что это была за работа! Из барж, стоящих у берега, надо было по трапам и шатким дощатым мосткам переносить брёвна на берег и дальше поднимать вверх по крутому берегу к месту складирования. Организация работ была точь-в-точь как в догорьковские времена. Студенты разбивались по парам на «номера» и «марки». «Номера» – это те, кто будет носить брёвна. «Марками» назывались те, кто будет подавать брёвна на плечи носителей. Был и распорядитель – он не грузил и не носил – это элита. По его команде – «Наливай!» – начиналась работа: «марки-наливайщики» поднимали бревно и клали на плечи первой паре «номеров-носителей», потом второй и так далее. Первая пара проходила по трапам и мосткам на берег, поднималась на крутой косогор и сгружала бревно в положенном месте, где формировались штабеля, и сразу возвращалась к наливайщикам за следующим бревном. Так по кругу двигались все равномерно около получаса, пока не прозвучит команда – «Закуривай!». По этой команде кто где стоял, останавливались для отдыха. Те, кого команда заставала с бревном на плечах, бросали бревно на землю. Курили немногие, да и не о том была команда. Здесь был иной, фигуральный смысл слова «закуривай» (так же, как и слова «наливай», таких значений этих слов нет в словарях и поныне). Никто не сходил с места – требовалось соблюдение очерёдности для учёта перенесённого и соответствующей оплаты.

Период между командами «наливай» и «закуривай» назывался «залогой». Брёвна бывают разные, порой неподъёмные, а нести их надо – обязан, раз пришёл. Не все выдерживали даже одну залогу – немели руки спина, – сходили с дистанции. Распорядитель фиксировал, кто сошёл с залоги, кто сколько залог отработал. От этого зависело вознаграждение.

О том, как болели после этой работы, руки, ноги, спина даже у самых выносливых легко догадаться. Особенно тяжела эта работа зимой на морозе, когда обледеневшие брёвна обмораживали пальцы даже в тёплых перчатках, которые не у всех студентов были. Короткий отдых обрывался как ударом нагайки криком – «Наливай!». После второй залоги оставалось иногда менее половины участников разгрузки. Но зимняя работа оплачивалась лучше.

Город Горький. Я стою на остановке трамвая. Рядом китайские студенты. В 50-х годах их было много в СССР. Талантливые ребята на удивление быстро осваивали русский язык. Один из них обратился ко мне. Я не понял, переспросил: «Пачка чая?». Он улыбнулся в ответ и повторил: «А что, если паче чаяния трамвай не придёт?». Шутник, он проверял меня на знание русского языка? Мы посмеялись, я сказал ему по поводу его успехов: «Бью челом».

ИЗМЕНЕНИЕ СЛОВ

Сейчас я на Оке в Муромской украйне. Она была ступенькой к Сибирской украйне (позже были Соловецкая и Литовская). По рассказам местных старожилов и работников музеев я уже знаю, что ранее этот край заселяли в основном беглые люди, которые укрывались в здешних малонаселенных местах от закона или преследований. Называли их украми. Некоторые произносили это слово как урки. Украйна укрывала и преступников и гонимых. Потом появились здесь предприимчивые братья Баташовы Иван и Андрей, решили построить металлургические заводы. И, как говорят некоторые, просто переловили укров-урок и заставили работать. Так, благодаря им, появился город Выкса с крупнейшим ныне металлургическим заводом.

Изменение слов – давняя народная традиция. Она жива до сих пор. Как удобнее кому говорить, так и говорят. Укры или урки, матч или мачт. И сейчас можно услышать: ядром (аэродром), сашэ (шоссе), шалон (эшелон), раплан (аэроплан). Поговорите со стариками в глубинке и услышите не литературную, но живую народную речь, жемчужины основы нашей лексики.

Сложны пути слов в языке. Даже В. Даль запутался: «Украйный и украинный – крайний, у краю, пограничный. Сибирские города встарь зывались украйными. А город Соловецкой место украинное. На украине, на студеном море, стар. Ныне Украиной зовут Малую Русь. Украивать, укроить что, урезать, уменьшить, убавить в кройке. Укрой, церк. обвязки, пелены... (кроить или крыть)». Крыть! Вот оно, ускользнувшее от Даля исконное назначение украйны. Окраина – это более позднее значение слова украйна, произошедшего от слова крыть, укрывать, а не от слова край. Край означал страну, местность, а смысл периферия у него появился позже. Сравните Ставропольский край – это земля, или в польском языке – армия крайова. В польском окраина – это пшедмешче, а край – это страна, земля, населенная постоянными коренными жителями.

Карамзин в «Истории государства Российского» писал, что Иван Грозный говорил, что он не возражает против того, чтобы в Литовской украйне укрывались беглые преступники, они, как он надеялся, будут заслоном от врага. В Польской украйне (которая появилась позже предыдущих) укрывались разорившиеся мелкопоместные дворяне – шляхта, бежавшие от долгов, и польские евреи (жиды, как их тогда называли), искавшие и нашедшие себе более достойное место. По переписи населения в начале ХХ века в Киеве проживали примерно поровну по 1/3 русские, поляки и евреи.

ГОРЬКИЙ. НИЖНИЙ НОВГОРОД.

МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ

Голод 20-х годов вынудил Горького обратиться к правительству США о помощи продовольствием. Он получил ответ, что это возможно только при обращении правительства России. И Горький пошёл к Ленину, с которым у него были особые отношения, тот жил у Горького на Капри и получал существенную материальную помощь. Ленин, хоть и неохотно, но согласился и направил соответствующее послание.

В США отнеслись к просьбе Горького и Ленина со всей серьёзностью. Но осуществить это было очень трудно. Нужен был человек, который бы смог организовать сбор продовольствия, найти морской транспорт для перевозки его в Европу и, что было самое сложное, перевезти его через страны Европы в Россию. Достаточно вспомнить, что аннулирование Советской Россией всех царских займов задело не только магнатов Европы, но и разорило миллионы простых тружеников, вложивших свои последние кровные средства в царские облигации, сулившие реальный доход. Ненависть в Европе к Советской России была так велика, что рассчитывать на помощь в доставке эшелонов с продовольствием не приходилось. В 50-х годах мне рассказывал преподаватель политэкономии о встрече во Франции с простым пожилым крестьянином, который со слезами на глазах, потирая невероятно мозолистые ладони, говорил ему, как пострадал от Советов.

Америке нужен был феноменальный человек, который смог бы возглавить и провести такую операцию. Правительство США решило обратиться к инженеру Гуверу, прославившемуся реорганизацией всей угольной промышленности США и выводом её на новый высокоэффективный уровень. Но Гувер закончил эту работу в 1908 году и наслаждался отдыхом после тяжких трудов. В это время он охотился в Африке.

Срочно связались с Гувером, объяснили задачу, не скрывая всех сложностей, и он согласился.

Благодаря невероятной энергии в кратчайший срок ему удалось собрать пожертвования огромного количества продовольствия, которого тогда в США было перепроизводство. Он договорился с судовладельцами и отправил флот через Атлантику, а сам взялся за убеждение правительств, прежде всего Франции, пострадавшей больше других, и смог обеспечить железнодорожный транзит через Европу. Это было невозможно, но он сделал! Весь мир следил за этой беспрецедентной акцией с противоречивыми чувствами.

Но как только продовольствие попало в Россию, поставки прекратили. Гувер сообщил Горькому о том, что ему стало известно, что Ленин отдает продовольствие армии, и поставки могут возобновиться только в том случае, если продовольствие будет передаваться церквам для дальнейшей раздачи населению. Горький снова пошёл к Ленину и добился указа о передаче продовольствия только церковным учреждениям. Поставки немедленно возобновились и уже полностью направлялись по назначению. Так благодаря Горькому были спасены от голодной смерти миллионы жителей России, в первую очередь Поволжья, но и многих других районов.

А что Гувер? Он приобрёл в Америке такой авторитет, что население США избрало его на очередных выборах президентом страны.

А Горький продолжал служить людям, помогал писателям и поэтам (о чём с благодарностью вспоминал украинский поэт П.Тычина), спорил с руководством, и с самим Сталиным, и, в конце концов, по мнению ряда исследователей, был убит.

Он отдал свою жизнь служению людям, как его герой Данко, вырвавший своё пылающее сердце, чтобы осветить путь людям, погибающим во тьме. «Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещённый этим факелом великой любви к людям». Вопреки физиологии силой художественного слова сердце может пылать и светить по воле великого гуманиста. Сердце Горького, сердце Данко.

Бросившиеся по освещённому пути люди не заметили, как упал Данко, и растоптали его сердце, рассыпавшееся на множество искр.

Теперь мы переименовываем улицу Горького. У кого поднялась рука?

ВАДИМ АЛЕКСЕЕВИЧ КОЗИН

Мистика какая-то. В 1958 году я впервые встретился с Вадимом Козиным – легендой моего детства. И вот документ, подтверждающий это. Ему было тогда 55 лет от роду.

Мне тогда только исполнилось 20. Я был студентом и выглядел в велюровой шляпе, купленной на деньги, заработанные на целине, вполне прилично.

Мне трудно справиться с волнением, вспоминая сейчас, что значила песня для людей, переживших войну, лелеявших в голодных и трудных буднях чудом сохранившиеся довоенные грампластинки. Их было очень мало, как и патефонов – этой роскоши всех вечеринок по поводу дней рождения или возвращения фронтовиков. Поэтому песни Петра Лещенко, Изабеллы Юрьевой, Вадима Козина, Лидии Руслановой и немногих других были неотъемлемой частью счастливых минут миллионов нашего многострадального народа.

У моей мамы невольно наворачивались слезы, когда она вспоминала о том, что ей повезло сидеть за одним столом с Изабеллой Юрьевой в санатории «Ливадия», куда ее направили на отдых и лечение после войны. Она рассказала певице, что ее песня «Саша, ты помнишь наши встречи в приморском парке на берегу» была первой песней, которую запел я еще до войны. Мама, по простоте душевной, проговорилась, что эту песню я всегда пел даже сидя на горшке. Сказала, и испугалась. Но это было именно так. Почему – не знаю. И в семейных воспоминаниях считали, что это была моя первая и любимая песня. Сказав это, мама тут же спохватилась, сообразив, что певица может обидеться. И действительно, Изабелла на какой-то миг тоже растерялась, не зная, как к этому отнестись, но увидев мамино смятение тут же заулыбалась, положила ей руку на плечо и сказала, что это самое высокое её признание, и вряд ли кто-то из певцов может похвастаться подобным. И еще, продолжая улыбаться, деликатно поспешила заверить её, что это самая высокая оценка её творчества, и она счастлива, ибо даже не представляет, как можно выше выразить и ощутить народную любовь, что это высочайшее свидетельство её популярности.

Мама с облегчением воспрянула духом и пожаловалась, что в войну пропали её пластинки, а сейчас их купить практически невозможно. И каково же было удивление мамы, когда через несколько дней Изабелла подарила ей грампластинку «Саша» для меня на память. Это был воистину царский подарок. С тех пор в нашей семье стали появляться пластинки довоенных эстрадных кумиров. Их песни пели на всех праздниках, на всех застольях.

Помню, с каким упоением пели песни Петра Лещенко, например, «Прощаюсь нынче с вами я, цыгане, и к новой жизни ухожу от вас» – каждый понимал «новую жизнь» исходя из собственного жизненного опыта, каждый видел ее по-своему. А как лихо пели его «Чубчик»!

Чубчик, чубчик, чубчик кучерявый,
Развевайся, чубчик, по ветру…

Там были и неожиданные для советских людей слова:

А мне бе-бе-бедно-бедному мальчонке
Эх, цепями ручки-ножки закуют.
Но я Сибири, Сибири не страшуся,
Сибирь ведь тоже русская земля…

Пели громко, пели все, каждый воспринимая текст по-своему, у многих в Сибири были родственники. Но главным в большинстве песен была любовь, «вино любви».

О любви были и многие песни Козина, но не только. Он пел и о трагедии человеческих жизней. «Нищая» – о старушке «У входа в храм одна в лохмотьях старушка нищая стоит… Когда она на сцене пела Париж в восторге был от ней, Она соперниц не имела, Подайте ж милостыню ей». И как в басне мораль:

Какими пышными словами

Кадил ей круг её гостей.

При счастье все дружатся с нами,

При горе нету тех друзей.

А «Пара гнедых»:

Были когда-то и вы рысаками
И кучеров вы имели лихих,
Ваша хозяйка состарилась с вами,
Пара гнедых! Пара гнедых!

Кто ж провожает ее на кладбище?
Нет у нее ни друзей, ни родных...
Несколько только оборванных нищих,
Да Пара гнедых, Пара гнедых!

До такого трагедийного уровня, насколько я помню, не поднимался тогда ни один певец. Почему – я понял только сейчас, когда прочел все опубликованное о его жизни.

Конечно, это дисгармонировало с оптимизмом государственной пропаганды строительства социализма.

Даже в абсолютно положительной характеристике, выданной артисту театра им. Горького Вадиму Алексеевичу Козину (по запросу «органов» при втором аресте) в том, что он проработал в театре с 26 февраля 1955 года по 8 октября 1959 года, и спасал весь их бюджет, было написано: «Можно принимать или не принимать этот жанр, не имеющий с нашей точки зрения большого идейно-воспитательного значения, но следует отдать должное, что В. А. КОЗИН в профессиональном отношении в найденном им жанре добился значительного мастерства и имел популярность у слушателей, его песенки широко записывались на пластинки и имели большое распространение».

А тогда, после войны пластинки этих довоенных кумиров не тиражировали, а были они хрупкими и легко бились. Появились на черном рынке записи на рентгеновских пленках с черепами и ребрами. Я тоже их покупал. Но уже заполняли рынок массовые тиражи грампластинок Леонида Утесова и Клавдии Шульженко, постепенно вытесняя неподдерживаемых властью представителей декаданса не только из обихода, но и из памяти людей. Забывчивость – сестра многих. Я тоже стал забывать.

Каково же было мое удивление, когда я увидел в г. Горьком (Нижний Новгород) афишу с анонсом концерта Вадима Козина! Конечно, я не мог упустить этот шанс.

Впервые после войны в 1958 г. Вадим Козин, который по слухам сидел на Колыме, получил возможность после освобождения (в 1955 году) выступить в европейской части СССР. С естественным волнением я ожидал появления на сцене человека, которого никогда не видел даже на фотографиях. И вот под робкие аплодисменты на сцене появился человек, которого я мысленно охарактеризовал как «гладкого и прилизанного». Лысина переходила плавно в прижатые к голове как будто набриолиненные волосы. Сразу было видно, что артист следил за своей внешностью.

Но как только он запел…

Вы можете не поверить, но и сейчас, вспоминая этот миг, у меня по всему телу пробегают мурашки. Голос был необыкновенный, чистый тенор звучал лучше, чем на пластинках, заезженных и скрипучих. Я испытал необычайное волнение, хотя до этого слышал многих выдающихся певцов в нашей Киевской филармонии. Это было новое ощущение, удивившее меня.

Спев несколько песен, он спросил: «Ну что вам спеть?»

Я думал зал взорвется криками…, но в ответ стояла гробовая тишина, поразившая меня. Зал молчал, видимо уже не помня его песен, пауза затягивалась. Мне стало стыдно за зал, и тут я, сложив ладони рупором, заорал «Нищая!». Козин улыбнулся сдержанной улыбкой и запел:

Зима, метель и в крупных хлопьях

При сильном ветре снег валит,

У входа в храм одна в лохмотьях

Старушка нищая стоит.

И подаянья ожидая,

Она всё тут с клюкой своей.

И летом, и зимой босая,

Подайте ж милостыню ей.

О, дайте милостыню ей.

В течение концерта он еще несколько раз обращался к залу «Что вам спеть?» Я, уже не надеясь на зал, один выкрикивал на его повторяющиеся вопросы то «Пара гнедых», то «Мой костер», то «Осень».

После концерта я не без робости пошел в артистическую уборную и застал его в одиночестве перекладывающим какие-то вещи. Увидев меня, он искренне, как мне показалось, обрадовался. Я представился, сказал, что зашел поблагодарить его за концерт, что после войны у меня оказались чудом уцелевшие грампластинки с его песнями. Он усадил меня за столик, повторил «чудом» и сказал, то ли спрашивая, то ли утверждая: «Это Вы выкрикивали в зале названия песен». Я подтвердил и спросил, где еще он будет гастролировать, будет ли в Киеве?

– «Увы», – сказал он, многозначительно улыбаясь, – «ни в Москве, ни в Киеве, ни в Ленинграде, свободных залов нет». Я понял намек и, смущаясь, сказал, что люди сейчас о нем мало знают, кроме слухов… и смутился.

– «Да, с 1944 по 1954 г. я провел на Колыме и в Магадане. Сейчас солист Магаданской филармонии. А какие слухи до вас дошли?».

– «Стандартные: шпионаж, космополитизм…» – с трудом выговорил я.

– «Чушь! Это после того, что я был награжден орденом Красной звезды за концерты в войсках во время войны, или за то, что я пел в 43-м году Сталину с Черчиллем в Тегеране «веселья час и боль разлуки хочу делить с тобой всегда».

– «Вы были на Тегеранской конференции?» – удивился я.

– «Нет, в конференции я не участвовал, просто Черчиллю захотелось меня послушать, и он попросил Сталина... А я спел «Давай пожмем друг другу руки и в дальний путь на долгие года». С тех пор не люблю эту песню».

– «Я понимаю…».

– «А я ни-че-го не понимаю» – сказал он тихо-тихо с легкой чуть виноватой улыбкой, и так же тихо продолжил:

– «Представляете, какова была степень доверия ко мне с учетом всех проверок, что меня возили в Иран к Самому! А менее чем через полгода арестовали».

Я был ошеломлен его откровенностью и доброжелательностью ко мне. Боясь злоупотребить этим, я не решался спросить, за что и по какой статье его судили, и перевел тему, сказав, что он прекрасно выглядит, и я думал, что он старше. Он ответил, что ему 55 лет, и что он надеется еще долго петь, пока на его концерты будут ходить такие как я. Мне опять стало неловко.

С самого начала нашей встречи я обратил внимание на его необычный взгляд. Еще в детстве один мудрый человек сказал мне, что глаза – зеркало души, и посоветовал запоминать глаза и принадлежность их человеку с его индивидуальными качествами. Со временем у меня накопится багаж, и я смогу сразу по глазам определять, что это за человек. Я не забыл это наставление и вскоре убедился в правоте его. Очень часто это помогало мне в общении с незнакомыми людьми, я как будто видел их насквозь с первого взгляда, в котором проявлялся типаж, генотип или фенотип – совокупность внешних и внутренних признаков человека, приобретённых в результате индивидуального развития и жизненного опыта. Глаза Козина были необычными, я таких еще не встречал. В них была какая-то затаенная тоска, какое-то внутреннее напряжение или горе. Я тогда подумал, что это отголосок ссылки. Взгляд раненой птицы, подранок. Но позже я увидел, что этот взгляд был у него еще до войны в 30-х годах. Вот снимок тех лет с этим взглядом.

По-видимому, он всегда чувствовал, что он не такой как все, и звездный успех у публики не компенсировал ему внутреннюю тоску.

В этот момент в открытых дверях показалась звезда Горьковской оперы Заремба и двинулась прямо к Козину. У нас с ней были явно разные весовые категории в прямом и в переносном смысле. По выражению лица Козина я понял, что он ее не знал. Я встал, представил ему приму, и еще раз поблагодарив Козина, попрощался, уступая место столь важной гостье.

Вторая встреча произошла в 1969 или 1970 году в Петропавловске Камчатском, где я бывал в те годы проездом на Командорские острова. На улицах были расклеены афиши о его концерте, и я поинтересовался в гостинице: где он остановился? Козин был большой звездой для администратора гостиницы, а я в походно-экспедиционной одежде не выглядел театралом. Поэтому на правдивый ответ не мог рассчитывать. Но Козин, находившийся рядом за перегородкой, слышал мой вопрос и вышел. С нашей предыдущей встречи прошло 12 лет, и он почти не изменился. Я как мог деликатно объяснил причину моего любопытства. Она заключалась в том, что я не мог попасть на его концерты, объявленные на афишах, так как отплывал с экспедицией на Командоры. И меня интересовало, не окажусь ли я более удачлив при возвращении через два месяца. Увы, Козинразвел руками, его планами это не предусмотрено. Он подозрительно разглядывал меня, но не узнал в тридцатилетнем бородаче того юношу с едва пробивавшимися усиками. И я не удержался и напомнил ему Горький 1958 года. И тут он посветлел, подошел, взял за руку и сказал: – «Я вас помню. Вы были первым и единственным молодым человеком, пришедшим ко мне там за кулисы. Я вас вспоминал. Собираюсь в Москву, может быть, там увидимся». С этими словами его у меня забрали и увели.

И я снова почти забыл о нем, пока не появились сообщения о праздновании в Магадане 90-летия Козина при поддержке и участии Иосифа Давидовича Кобзона с открытием Музыкального салона.

Вскоре после этого Козин умер. С тех пор прошло еще 20 лет, и вот к 110-летию со дня рождения Вадима Козина в Магадане благодарные соотечественники и почитатели его таланта установили памятник певцу.

Эта заметка мне далась труднее всех. Перечитав все написанное о Козине, я пришел к выводу, что, к сожалению, там много лжи, написанной людьми, которые не поняли его, и по недомыслию поддались на уловки, подсунутые им теми, кто калечил его жизнь. Тщательно проанализировав все материалы, я пришел к выводу, что его посадили в 1944 году за конфликт с НКВД, связанный с гибелью его семьи в блокадном Ленинграде, которую он просил вывезти.

Козин с детства отличался от сверстников не только тем, что писал стихи и музыку, он был эмоциональным и ранимым. А после того, что учительница гимназии принуждала его к половым оргиям, у него возникло острое отвращение к нормальным половым отношениям. Эта психическая травма сделала его закомплексованным в отношении любви на всю жизнь. Но любовь была неотъемлемой частью отношений всех окружавших его людей, среди которых он чувствовал себя любимым. Исполняя со сцены с большим успехом песни о любви, он освобождался от внутреннего гнета, от страха. Любовь слушателей и поклонников возвращала его в нормальное состояние. Но оставаясь вне публики, он вновь испытывал одиночество, связанное с неспособностью любить той восторженной любовью, о которой пел. Очень многое, включая Автобиографию, написанную якобы им самим в тюрьме по требованию начальника следственного изолятора УКГБ по Магаданской области 24 декабря 1959 г., не выдерживает никакой критики. Это мнение многих, не мог он написать такое. Не стало и широко известным, как он объяснил НКВД в своё время, почему не пишет и не поет песни о Сталине.

А правда о нем отражена в публикациях истинных любителей его таланта и официальном снятии с него всех обвинений и судимостей. Вадим Алексеевич Козин был несомненно выдающимся артистом и народным любимцем, чье творчество на протяжении многих десятилетий дарило людям радость, учило любви и состраданию. Его голос как будто освещал темные стороны нашей жизни, согревал стынущие души, помогал им находить силы жить. Я счастлив, что мне тоже довелось испытать на себе магию его таланта. Нет никакого сомнения, что его песни еще долго будут звучать и учить людей красиво преподносить свои чувства. Это часть сокровищницы мировой культуры.

Наш уголок нам никогда не тесен.
Когда ты в нем, то в нем цветет весна,
Не уходи, еще не спето столько песен,

Еще звенит в гитаре каждая струна.

ЛАРИСА ЛАТЫНИНА

Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой всё особое, свое,
и нет планет, похожих на нее. (Е.Евтушенко) 

Ее называли символом эпохи: только медалей – олимпийских, чемпионатов мира, Европы и СССР – у нее более полутора сотен. Ее имя занесено в Книгу рекордов Гиннеса и в список самых выдающихся спортсменов мира в Зале олимпийской славы в Нью-Йорке. Ее рекорд 18 олимпийских медалей – абсолютный рекорд в истории спорта – продержался до 2012 года – 48 лет!

Голодное послевоенное детство – отец погиб под Сталинградом, мать днем работала уборщицей, а ночью истопником. Провинциальный Херсон, разруха, нищета, а девочке хотелось… танцевать! В хореографической студии при Доме народного творчества занятия были платные.

Кто мог предположить, что уже через 10 лет о ней будет знать весь мир? Я пишу эти строки со слезами на глазах, вспоминая и свою жизнь в те годы. Как ни тяжело было, но вера и надежда не покидали нас.  

С Ларисой Латыниной я познакомился в 1959 году. В то время я работал конструктором в КБ Управления Днепровского пароходства. В нем работал и Иван Латынин, который к моему ошеломлению оказался мужем самой знаменитой тогда женщины не только в СССР, но и во всем мире. Его жена Лариса Латынина к тому времени уже успела триумфально выступить на Олимпийских играх в Мельбурне (1956 – 4 золотых медали), на Чемпионате Европы (1957 – 5 золотых медалей) и на чемпионате мира (1958 – 5 золотых медалей). Я не считал серебра и бронзы. Это был мировой триумф киевлянки!

Звезды такой величины, близко общавшейся с работниками Пароходства, еще не было, и поэтому приглашение Ларисы Латыниной для встречи с коллективом было радостным и торжественным событием. Пикантность состояла в том, что большинство наших сотрудников даже не подозревало, что муж Ларисы работает среди них. Была торжественная часть с интереснейшим рассказом Латыниной о наших спортсменах и их успехах на мировых соревнованиях. Были и личные беседы в неформальной обстановке, в которых уже не медали, а простота и обаяние Ларисы покорили всех.

  

Мы были тогда людьми, общение которых отличалось дружелюбием, а быт простотой. Редкие вечеринки по поводу дней рождения или праздников проходили в квартире виновника торжества или гостеприимного хозяина. Скромность обстановки и угощений с лихвой компенсировалась приятностью отношений. Всем тогда были знакомы такие слова как этика, идеалы, нравственность, достоинство и честь. Уровень интеллигентности соответствовал общему уровню культуры жителей тогдашней столицы Украины.  

Однако… Вспоминается эпизод, когда на одном таком вечере у Ларисы Латыниной некто спросил где она была перед этим. И получил бесхитростный ответ – у врача. А вот дальше всё было не обычно.

– А у какого врача?

Это был перебор, который всех напряг. Вопрос был бестактным по сути и по форме, и уж совсем не к месту. Эта неделикатность, видимо, подтолкнула Ларису на розыгрыш. Почувствовав обстановку, она улыбнулась и ответила, как мне показалось, с озорством и вызовом:

– У гинеколога.

Это прозвучало как гром с ясного неба! На эту деликатную область медицины было табу, но наш простой товарищ не заметил и спросил:

– И что он тебе сказал?

Ба! Немая сцена по Гоголю. Тут мы уже все были на грани обморока, а Лариса, глазом не моргнув, ответила:

– Он сказал, что такой красоты половых органов он ни у кого еще не видел.

Трр-аах! Казалось, сверкнула молния, и потолок обрушился на наши головы. У всех перехватило дыхание. Это был удар воистину ниже пояса. И только тут до нашего героя дошло… он покраснел и смутился.  

Лариса засмеялась, разрядив обстановку и передав нам ощущение радостного веселья, перевела стрелки внимания на другие темы.

Вот таким непростым и находчивым человеком она была. И в то же время я чувствовал себя с ней абсолютно комфортно без закомплексованности. Я был никем, а она звездой первой величины, не страдающей звездной болезнью, простой в общении. И разница в возрасте (я был моложе на 3 года) не ощущалась, она общалась со всеми на равных. Сейчас это кажется невероятным, а тогда было нормой.

Лариса часто бывала вне Киева на тренировочных сборах и на соревнованиях, и мы спросили однажды Ивана: не волнуется ли он, что Ларису кто-то соблазнит, тем более, что её окружали при этом такие красавцы-гимнасты как Титов, Шахлин, Азарян. Нет, ответил он, там такая железная дисциплина и ответственность, что никаких дополнительных нагрузок или эмоций, которые могут повлиять на результаты соревнований, не допустят ни тренеры, ни сами спортсмены. На кону честь команды, честь страны, ничего личного. 

За выдающиеся заслуги государство дало Латыниной хорошую квартиру в Киеве, автомобиль «Волга ГАЗ-М-21», и семья жила без многих проблем, с которыми сталкивались менее успешные граждане.

Главной радостью в семье была дочь Татьяна – это чудо, с которым на четвертом месяце беременности Лариса завоевала на чемпионате мира в 1958 году шесть медалей, и которая с полным основанием разделяет эту победу матери. Кто еще летал до рождения над гимнастическими снарядами на соревнованиях такого уровня в утробе матери? Уже одно это легендарное событие вызывает у меня преклонение перед ними обеими. 

Тогда же они купили и радиоприемник «Фестиваль» с пультом дистанционного управления. Я выразил восторг, это ж можно, не вставая с дивана крутить настройки! И Лариса мне ответила: – Знаешь, это уже роскошь, такое можно купить, когда у тебя уже все есть, и ничего больше не надо.

Сейчас, вспоминая эти её слова, я не могу не отметить её скромность и непритязательность. Ей ничего больше не надо было! Сравните с теми, У КОГО ПОТРЕБНОСТИ сегодня БЕЗГРАНИЧНЫ.

В то время революционная Куба делала первые шаги в увековечивании своей революции в кино. Первые фильмы сразу попали в Киев и на них устраивали культпоходы по предприятиям. Иван пришел с Ларисой. В «Зеленом театре» под открытым небом на склонах Днепра амфитеатром поднимались лавочки без спинок. Фильмы показывали по вечерам, когда стемнеет. Усаживались в сумерках, я оказался рядом с Ларисой слева от неё, Иван сел перед нами на лавочке ниже. Сзади были незнакомые парни. Фильм был незрелищный, игровой, но сделанный под документалистику. На экране в горном районе революционные солдаты устроили засаду над дорогой, по которой продвигалась колонна правительственных войск. В результате перестрелки один из революционеров был ранен. Его уложили между деревьями, он хотел пить. Воды не было. Один из бойцов полез на дерево, сорвал конусообразный лист, в котором видимо была влага, и поднес его к губам раненого.

– Ананас! – сказал кто-то из ребят, сидевших сзади и выше нас. Лариса, полуобернувшись, тихо сказала:

– Ананасы не растут на деревьях.

– А где же?

– На земле как капуста.

– А ты откуда знаешь, они в Союзе не растут.

Лариса хотела ответить, но передумала и, наклонившись ко мне, полушепотом сказала:

– Я сама их срезала ножом, когда Фидель Кастро водил меня по своему саду.

Им она этого не сказала. Легко понять почему.

 

Конечно, мы следили за успехами наших киевских гимнастов олимпийских чемпионов Ларисы Латыниной, Бориса Шахлина, Юрия Титова, Полины Астаховой блестяще выступавших далеко от Киева. Но телевизора у меня тогда не было и впервые я смог поболеть по-настоящему только в 1960 году на Чемпионате СССР, проведенном в Киевском дворце спорта.

  

После блестящих побед на Олимпиаде 1960 года в Риме, где Лариса Латынина завоевала 6 наград (3 золота, 2 серебра и 1 бронза) и снова стала абсолютной олимпийской чемпионкой, на этих соревнованиях в Киеве она выступила, пропустив вперед Астахову, которой не повезло в Риме, где она упала с бревна. Мы считали, что это наши советские судьи «топят» Ларису и ревели возмущенно до хрипоты, поддерживая ее. Случайна ли была эта неудача, сказалось ли переутомление после Олимпиады, или это был результат по договоренности в руководстве спорта страны в поддержку Астаховой – этого мы не узнали. 

Но последующие годы ознаменовались снова триумфом на всех соревнованиях. Соответственным было и отношение государства, почет, награды, приемы…

 Лариса вручила первым космонавтам мира Гагарину и Титову

в 1962 г. удостоверения и значки заслуженных мастеров спорта.

Так и улетела наша звезда на космическую орбиту, и больше я ее не видел. Последние фото нашел в интернете.

Разошлись и ее пути с мужем Иваном Латыниным, давшим свою фамилию херсонской девочке Ларисе Дирий.

  

Сейчас они такие.

Лариса Семеновна живет на подмосковной даче, ведет фермерское хозяйство, сама готовит, убирает, гладит, помогает дочери, живущей недалеко с двумя внуками. Бывшие супруги поддерживают дружеские отношения и встречаются на семейных торжествах. Иван Ильич ленинградский блокадник, познакомившийся с Ларисой в Херсонской мореходке, не расстается со штурвалом и в домашней обстановке.

27 декабря 2014 года Лариса Семеновна Латынина отметила свой 80-й год рождения.

После Новогодних праздников Иван Ильич Латынин приехал ко мне домой с подарком от юбиляра. 

В фирменном именном пакете была книга.

Книга не простая, а содержащая уйму фотографий, поздравлений, воспоминаний о необыкновенной жизни нашей легендарной Ларисы Семеновны Латыниной (Дирий).

Таких поздравлений так много, что я даже не берусь перечислить все имена, среди которых и государственные деятели, и космонавты, и артисты, и, конечно же, спортсмены.

Иван Ильич рассказал мне о том, как проходили юбилейные торжества, показал фотографии, сделанные на юбилее и до того, о жизни счастливого семейства.

Вот кадры с юбилея:

Лариса и Иван Латынины. Лариса Семеновна (мать-юбиляр), Татьяна Ивановна (дочь) и Иван Ильич (отец) Латынины.

А это они же в 1958 году.

Такими они были, когда познакомились, Иван Латынин и Лариса Дирий.

Эта книга по количеству фотографий с запечатленными моментами, которые стали историей не только семьи, но историей спорта и страны представляется мне настоящим сокровищем. Я хочу обратить особое внимание на подпись Ларисы Семеновны, в которой графически изображено гимнастическое бревно с фигуркой спортсменки, иллюстрирующее ее пожелание: "Никогда не терять равновесия и не вешать нос!" 

Великая украинка отмечала юбилей в Москве и на пригородной даче, где живет последнее время. Родственница Ларисы Семеновны, Наталья, связалась со мной и рассказала о своем исследовании семейной родословной, прислала мне фотографии и поделилась тем, что знала. Она сама публиковала в свое время рассказ о семье и родственниках Ларисы Латыниной и, естественно, заинтересовалась тем, что знаю я. Так мы вдвоем продолжили собирать материал о семье, а он неожиданно оказался очень интересным.

Мы уточнили «дерево» родословной семьи Ларисы Дирий (Дерий), ведущей начало из Дериевки (укр. Деріївка) – село в Онуфриевском районе Кировоградской области Украины. А вот о родословной Латынина у нас ничего не было. Этот пробел частично восполнил сам Иван Ильич. И тут оказалось, что мы имеем дело с не простыми людьми, а с потомками дворян и прославленных героев.

Иван Ильич Латынин ведет свой род от Лушковых, среди которых Кавалер Св. Георгия 4-го класса (1852г.) герой 1-й обороны Севастополя полковник Лушков Михаил Иванович, командир Волынского пехотного полка. В ночь с 1 на 2 апреля 1855 г. он командовал вылазкой 3-х батальонов своего полка впереди пятого бастиона. В этой вылазке он был, тяжело ранен в бою и скончался от ран. Памятник М.И. Лушкову – установлен в Севастополе на центральной аллее и представляет собой прямоугольную стелу из белого мрамора, установленную на постаменте. На лицевой стороне стелы – мемориальная надпись. В 2003 году восстановлено утраченное навершие – четырехконечный гранитный крест (автор – архитектор Г.С. Григорьянц).

Его сын Николай Михайлович был женат на Зинаиде Александровне Лушковой-Аменитской – дочери Александра Аменитского, военного врача и преподавателя Военно-медицинской академии в С-Петербурге. Их дети - морские офицеры Владимир (похоронен в Таллине), Александр (во Франции под Марселем). А дочь Лушкова Ольга Николаевна вышла замуж за Илью Латынина и было у них 5 сыновей.

Один из них наш Иван Ильич Латынин, а были еще Сергей, Константин, Николай, Павел. У Ильи Латынина был брат Всеволод и еще пока неизвестные родственники. 

За заслуги перед отечеством предки Ивана Латынина были жалованы грамотой с присвоением звания дворянства с подписью царицы Екатерины II с сургучной печатью. Сама грамота потерялась после смерти двоюродного деда Ивана Ильича Бориса Латынина, который, кстати, был одним из самых известных востоковедов Эрмитажа. В 30-х годах он был репрессирован и реабилитирован в 1957 г. Грамоту пытались найти, но пока ничего не получилось. Осталась только фотокопия. Есть дворянский герб Латыниных, он был опубликован в 1 томе Гербовника, в 1798 году.

Юбилей Ларисы Семеновны отмечался в два этапа: на общественно-государственном уровне и в семейном кругу отдельно.

Фото Ларисы Дирий из архива Натальи.

Конечно, прошло много лет от дней вершины спортивной карьеры до сегодняшнего дня. Это заметно и на фото. Но очарование и улыбка Ларисы Семеновны по-прежнему покоряют всех.

Фрагменты генеалогических «деревьев».

В те дни Иван Ильич приезжал в Киев, и я встретил его в метро. Он сразу захотел навестить свой старый гараж и заодно показать мне машину, на которой когда-то ездила Лора. Я, конечно, охотно повез его туда.

А вот и сам гараж, и машина. Первая такая была у них с оленем. С этим номерным знаком машину не останавливали, знали, кто в ней едет.

Ну а дома уже нам было о чем поговорить. В воспоминаниях всплывали разные эпизоды и люди, с которыми у меня была связь, а Иван Ильич о них давно ничего не знал. Я устроил ему свидания по скайпу даже с Израилем, куда тоже забрались некоторые наши бывшие сотрудники.

Ну и конечно с Натальей. Им тоже было о чем поговорить.

Вот и всё. Ивану Ильичу Латынину было тогда 84 года, он был в отличной спортивной форме, Лариса Семеновна тоже перенесла все трудности юбилейных хлопот. А нам оставалось только поздравить её и пожелать быть всегда такой, какой мы ее знаем, помним и любим.

АЛЕКСАНДР БИЛАШ, ЛЕОНИД ВЫШЕСЛАВСКИЙ

Так уж случилось, что с раннего детства я любил кино. Заканчивая учебу в школе, я мечтал стать кинорежиссером. Написал в Москву во Всесоюзный институт кинематографии (ВГИК) письмо с просьбой прислать условия поступления. Ответ обескуражил. До подачи заявления требовалось представить работы, характеризующие творческий потенциал личности: рассказы, стихи, сценарии, фотографии, кинофильмы, рисунки, публикации, сведения об участии в мероприятиях, относящихся к искусству, конкурсах, наградах… Не все это, конечно, а что есть. Но я был к этому не готов, у меня ничего не было, только мечта, и та рухнула.

Мама устроила мне встречу с братом своей сотрудницы Константином Масиком, который уже два года учился в Горьковском институте инженеров водного транспорта (ГИИВТ). И он, рассказав мне какой у них замечательный институт, уговорил поступать в него. Так я поступил на судомеханический факультет, на котором учился и он. Через два года тяжело заболела мама, я вернулся в Киев, начал работать, и заканчивал уже КПИ.

В 1961 году, работая в ИЭС им. Е.О.Патона, я убедил начальство в необходимости создания в институте любительской киностудии для съемки технологических процессов и достижений. Меня поддержали.  

Первые кадры

Уговорил профком купить кинокамеру, осветители, бачки для проявки пленки. Администрация тоже пошла навстречу и выделила нам комнату, что тогда в условиях острейшего дефицита производственных площадей было для неё очень сложно. В студии было около 50 человек и специализация: режиссеры, сценаристы, операторы, осветители и даже актеры. Мы сняли ряд фильмов, в том числе документальный «На охоте», с участием заядлого охотника Владимира Евгеньевича Патона, брата нашего директора Б.Е.Патона. Был и игровой фильм «Телефон», с юмористическим сюжетом. Фильм «Подводники на Черном» рассказывал о подготовке подводных спортсменов, которые нужны были нам для подводной сварки и киносъемки. Проблема была в дефиците кинопленки. Помогал «доставать» зам. Директора Института индивидуальный кинолюбитель академик Д.А.Дудко, снимавший до этого даже бытовые сцены в командировках. Так однажды в 50-х годах он был в командировке с Борисом Евгеньевичем Патоном, с которым жил в многоместном (!) номере, где заснял БЕ в трусах, застилающего постель. В кадре было не менее 5 кроватей.  Эту уникальную пленку он передал мне в архив нашей киностудии. Этот бесценный материал я так бережно хранил, что не знаю где он сейчас.

  Тогда же на общеакадемической комсомольской конференции, на которой былсам Александр Владимирович Палладин – Президент Академии, я выступил с речью, в которой призвал создать во всех институтах любительские киностудии для подготовки кинолюбителей для съемки производственных процессов и исторических моментов общественной жизни институтов, включая отдых, спорт и пр. Это было неожиданно ново и принято с интересом. Палладин тоже поддержал меня.

На конференции, как оказалось, присутствовали и представители украинской кинодокументалистики, которые неожиданно предложили сотрудничество.

  Совершенно случайно в том же 1961 году я наткнулся в самой популярной у киевлян газете «Вечерний Киев» на объявление о собрании работников кинематографа и прессы. В нем было написано, что вход свободный. У меня было много претензий к украинскому кино, и я не мог не пойти.

Я помню все до малейших подробностей, потому что в моей жизни это было крупным событием. Попасть на встречу ведущих украинских работников кинематографа и прессы и выступить там с разгромной речью было неслыханной и незабываемой дерзостью.

  Помню, как неловко я себя чувствовал на том собрании, где важные кинорежиссеры и руководители киностудии им. А. П. Довженко уговаривали журналистов рекламировать их бездарные фильмы. Я не выдержал, когда председательствовавший на собрании кинорежиссер Тимофей Левчук посетовал, что выступают только представители Ромео, имея в виду киношников, а представители Джульетты-прессы отмалчиваются, – так любви не будет. Сам не знаю, как я поднял руку. Первое, что я сказал с трибуны, после того как меня попросили представиться для протокола, ошарашило всех. Я сказал, что я выступаю не от Ромео и не от Джульетты, а от породивших их Монтекки и Капулетти, то есть от народа. Я был самым молодым в зале. Проснулись все, даже дремавшая в первом ряду старая большевичка Вишневская, встречавшаяся с Лениным.

  В первой части этого неожиданного в первую очередь для меня самого выступления я показал бессмысленность потуг кинематографистов даже с помощью печатной рекламы затащить зрителей на фильмы студии Довженко. Причина – низкое качество их сценариев, режиссуры, актерского исполнения и полное незнание жизни тружеников на производстве. Люди уходят из зала, не досмотрев фильмы даже до середины, настолько неправдоподобно и неинтересно то, что им показывают. Я привел примеры совершенно нелепых эпизодов из фильмов других студий, в том числе Студии им. Горького. Я напомнил эпизод из фильма «Екатерина Воронина», где показали «соцсоревнование» двух крановщиков, посмотреть на которое сбежались, бросив свои рабочие места, все работники порта. – «Ты за кого болеешь?» - «А ты за кого?». Это что футбольный матч или бокс? Авторы фильма не имели ни малейшего представления о том, что такое соцсоревнование (нередко формальность или профанация и показуха), не говоря уже о производственной дисциплине и о том, что на производстве часто не хватает вагонов, и некуда выгружать грузы. В этих условиях требовать увеличения скорости разгрузки противоречит плановой организации труда. Соревнования портальных крановщиков выглядело настолько нелепым, что зрители сказали - это же полнейший дурдом!

Я спросил, как могло случиться, что в огромной армии сценаристов, режиссеров, операторов, редакторов, актеров, осветителей, монтажников, администраторов и многих других не нашлось ни одного человека (!), который сказал бы: так делать нельзя, – это неправда, это халтура.

Потом с не меньшей уверенностью я говорил собравшимся, что за бортом их внимания остается главная черта двадцатого века – научно-технический прогресс. И неоспоримо, что его творцы – люди науки и техники – должны занять соответствующее место и в произведениях искусства. В поддержку этой мысли я привел высказывание поэта П. Г. Антокольского о том, что литераторы, которые не просиживали бессонные ночи, пытаясь постичь тайны атомного ядра, предпочитают плестись в арьергарде современной жизни.

На этом совещании, как я потом узнал, присутствовал и поэт Леонид Николаевич Вышеславский(ЛН), главный редактор журнала «Советская Украина», который позже по его инициативе в 1963 году был переименован и стал называться «Радуга». Вышеславский искал меня в перерыве, но не нашел, т. к. неизвестный мне молодой человек, немного старше меня, зажал меня в углу и буквально пытал, заставляя ответить на вопрос: как композиторам отображать научно-технический прогресс. На что я ответил, что не знаю «как», ввиду использования в этом великом жанре искусства абстрактного сочетания звуков, вызывающих различный отклик чувств. Но парень был очень настойчив, проявляя искренний интерес к моему мнению. Меня это удивило, но я ничего не придумал кроме как, видимо, поиска соответствующего сопровождения сюжетной основы, подобно тому, как в музыке отражают добро и зло. Он согласился с тем, что это бывает нелегко, и неожиданно затронул выступления, сказав, что кроме меня никто ничего путного не сказал. Заодно заметил, что его учитель композитор и профессор консерватории Данькевич любит выступать, говорит много, увлекательно, а закончит, и думаешь: о чем он говорил? И сравнил его выступления с надутым шаром, который лопнул, не оставив ничего. При этом сделал глубокий вдох и выдохнул, как бы надувая шар. При этом развел руками – пусто! Он отпустил меня, только когда нас пригласили обратно в зал.

К моему удивлению, все выступавшие после набросились на меня, критикуя, кто как мог. Председательствовавшие Левчук и Левада время от времени переговаривались, недовольные поворотом событий.

После совещания показали премьеру фильма студии Довженко «Роман и Франческа». Перед показом нам представили творческую группу, в составе которой был режиссер-постановщик Владимир Денисенко, актеры Павло Морозенко, Николай Рушковский, и композитор Александр Билаш – им оказался тот самый парень, пытавший меня в перерыве. Тогда еще никто не знал, что он станет знаменитым композитором и даже Председателем Союза композиторов Украины.

Фильм понравился и был тепло принят. Это была несомненная заслуга режиссера Денисенко, мелодичных песен композитора Билаша в исполнении Людмилы Гурченко (Франческа) и безупречной игры Николая Рушковского. Примечательно, что фильм вышел в двух вариантах на украинском и русском языках, в том числе и песни. В украинском Гурченко пела "Мала я човен і море, мала коханого я..." В русском варианте: "Были и лодка и море, был и любимый со мной..." И так по всему фильму.

Много лет спустя Вышеславский сказал мне у себя дома:

– «А знаете, когда я почувствовал себя впервые «стариком»? Когда услышал юношу, громящего авторитеты. Мне тогда было сорок с чем-то… и говорил он с такой страстью, с такой убежденностью о том, что именно научно-технический прогресс является главной позитивной чертой нашего времени. Доказывал полному залу маститых работников кино и прессы, что главными героями всех их произведений должны быть люди науки… Это было во время глупой дискуссии о физиках и лириках. Их противопоставляли, сталкивали. А этот еще совсем молодой человек уже видел в науке поэзию». 

Меня трясло как в лихорадке. Он настороженно расширил глаза, глядя на меня, и тогда, опережая его вопрос – «что со мной?», я сам спросил:

– «Это было в 1961 году? В президиуме сидели Тимофей Левчук и Александр Левада, а после заседания показали фильм «Роман и Франческа» Владимира Денисенко?».

– «Вы тоже там были?», – удивился он.

– «Я, кажется тот, о ком вы говорите, тот юный нахал».

– «Просто мистика какая-то! Это Провидение привело вас ко мне! Я ведь вас тогда искал в перерыве, но не нашел».

ЛН по-видимому были приятны эти воспоминания, он подозрительно улыбался чему-то известному только ему.

– «Помните, какой была реакция зала?» – неожиданно спросил он, явно желая уже не проверить меня, а скорее чем-то удивить. Я ответил, что, конечно, помню, как все обрушились на меня, забыв, зачем пришли в этот зал. Но аргументированных серьезных возражений я не заметил. Самое «умное» из сказанного было: «а як же той вчитель, що навчив і виховав вашого вченого, він що тепер другорядна людина, яка не заслуговує бути відображеною у творах мистецтва?». Но вы же понимаете, что я к этому не призывал.

– «Вы сорвали мероприятие!» – сказал он твердо, как отрезал. И лицо его при этом было строгое, абсолютно серьезное. Подождал чуть, упиваясь моею растерянностью и торжествуя, довольный достигнутым эффектом. Потом неожиданно хитро улыбнулся и продолжил:

– «Сорвали мероприятие инициаторам от кино. Но… спасли прессу. Вы бросили им… спасательный круг. Вступив с вами в полемику, журналисты лукавили. Они уклонились таким образом от темы собрания, и это уже не выглядело с их стороны явным саботажем обсуждения рекламы кино. После вашего выступления о рекламе речи быть уже не могло».

– «Когда вскоре после этого собрания вышел фильм «Девять дней одного года», я опять вспомнил ваше выступление и подумал: не дошло ли оно до Москвы, или не добрались ли вы сами до авторов фильма Габриловича и Ромма. Уж больно все в этом фильме было, как вы хотели». Он произнес это с удовольствием, понимая какое впечатление произведут на меня его слова.

Разве можно это забыть?

 

В середине декабря 2002 года я позвонил Леониду Николаевичу, чтобы справиться о здоровье и обменяться последними впечатлениями. Он был в прекрасном настроении, я бы сказал даже в творческом кураже, рассказал мне о подготовке изданий новых стихов, в том числе на украинском языке, чему был особенно рад.

Мы договорились о встрече в канун нового года, и я продолжал обдумывать, как и чем отметить приближающееся его 89-летие (18 марта 2003 года) и 90-летие, которое тоже не за горами. В план входила дальнейшая популяризация идей Института Председателей Земного шара – творцов нового образа жизни без войн в счастливом и правдивом мире среди наук и искусств. Я готовил новый материал о Председателях в развитие брошюры «Хлебников – первый Председатель Земного Шара», изданной в 2001 году к 87-летию Леонида Вышеславского с моим предисловием «Украина – родина Председателей ЗШ».

Однако наша встреча, увы, оказалась совсем не такой, как мы планировали.

20 декабря в Украинском Доме на Европейской площади состоялось очередное собрание Николаевского землячества города Киева. Встретили ЛН как всегда сердечно не только в силу того, что он старейшина, но и памятуя его настоящий триумф на предыдущем собрании, где он презентовал свою книгу стихов «Николаевская колыбель».

Собрание прошло по плану. Расходились в десятом часу вечера. ЛН предлагали отвезти домой, но он отказался, желая прогуляться пешком. Попутчиков и провожатых не оказалось, и домой ЛН… не пришел.

Внук Глеб рассказал мне по телефону, что обзванивал милиции и больницы пока не узнал, что в одну из больниц на окраине города доставлен неизвестный мужчина в бессознательном состоянии, подпадающий под описание Леонида Николаевича.

По скудным сведениям ЛН неизвестным образом оказался в районе Академгородка. Неизвестный человек вызвал скорую помощь, когда нашел его полураздетого явно нуждающегося в медицинской помощи. В больницу ЛН привезли уже без сознания и поместили в реанимацию с диагнозом инсульт. Фронтовику Вышеславскому не раз за его век приходилось выживать и от вражеских ран, и от коварных недугов. Но здесь все было иначе. Сердце работало, но с перебоями, врачи делали свое дело по обязанности, зная неутешительный прогноз. Оставалось надеяться на чудо. Чуда не произошло.

В 3-м часу ночи с 25 на 26 декабря ЛН скончался, не приходя в сознание.

Патологоанатом «не нашел» следов насилия, но отсутствие верхней одежды, денег и другие признаки убедили близких в криминальной причине этой смерти. В наши дни все возможно.

Случилось нечто, не укладывающееся в сознание. Трудно представить, с чем ему пришлось столкнуться. Что это были за чудовища, которые могли напасть на 90-летнего старика, ограбить, завезти за 20 километров и бросить полуголого на морозе. Как страшно должно быть столкновение поэта – носителя высоких идеалов, с бездонной мерзостью человекоподобных гнид. Так думали родные и близкие в порыве потрясения.

Мне тоже представлялась эта смерть явно преждевременной. Как бы там ни было, но милиция не нашла оснований для своего «беспокойства» и судебно-медицинская экспертиза не проводилась. 89 летний возраст считается достойной вершиной для ухода, доступной немногим. Поэтому и удивлялись в милиции дотошности родственников, какая, мол, разница от чего он умер.

28 декабря в Доме Писателей на ул. Банковской состоялась церемония прощания с поэтом. Я с трудом пристроил рядом с большим портретом ЛН (кисти его дочери Ирины) знамя ПЗШ. Кое-кто подходил и спрашивал, чье это знамя. Я объяснял, что это знамя Председателя Земного Шара, придуманное первым ПЗШ Хлебниковым, принадлежит оно сейчас 3-му ПЗШ Вышеславскому и провожает его в последний путь.

Малое фойе не могло вместить всех желающих. От имени Правления Союза писателей траурный митинг вел Петр Осадчук. На его плечи в последнее время легла нелегкая ноша проведения многих писательских юбилеев и похорон, но, несмотря на «навык» в подобных речах, чувствовались в его словах и искренняя скорбь, и глубокое знание творчества Вышеславского. Затем выступил поэт Иван Драч. После оценки литературного наследия в первой части своего выступления Иван Федорович вдруг, широко разведя руки, заговорил о том, что мы хороним Председателя Земного шара! Примечательно то, что, выступая на украинском языке, он не переводил этот титул в Голову Земної кулі, а просто произносил русские слова, которыми, кстати, изобиловала его речь, с украинской фонетической окраской. Потом выступали поэты Рауль Чилачава, Юрий Каплан, Олекса Ющенко, переводчик стихов ЛН поэт Мыкола Карпенко, Алла Потапова и многие другие. Выступали от Министерства культуры и еще откуда-то, говорили о его вкладе в международное литературоведение и дружбу народов. Но еще больше было людей, которые молча стояли в истинной скорби, и их молчание и склоненные головы говорили больше, чем ораторы.

Потом начались церковная панихида, прощание и возложение цветов. На подушечках были приколоты правительственные награды, полученные ЛН за боевые и трудовые заслуги. На отдельной подушечке экспонировался Знак ПЗШ. Его необычность особенно привлекала и задерживала взгляды.

Могила Вышеславского была приготовлена на Байковой горе в том месте, где захоронены актер Леонид Быков, дирижер Натан Рахлин, профессор микробиолог Сергей Дяченко, поэт Василь Стус и др. достойные сыны Отечества. Под траурную мелодию духового оркестра ЛН проплыл на руках к месту вечного пребывания. На могиле вновь выступили П. Осадчук и другие близкие и любившие ЛН люди. После выступлений была продолжена панихида с участием певчих. Я стоял во время всей церемонии, держа склоненным знамя Председателя Земного шара с траурными лентами. Ко мне подходили и гробокопатели, и другие люди спрашивая: какой партии принадлежит это знамя. Я всем объяснял, цитируя Хлебникова, а сам думал о том, что перерезанное красной молнией голубое знамя безволода ВПЕРВЫЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОДНЯТО И РАЗВИВАЕТСЯ НАД ЗЕМЛЕЙ! Впервые через восемьдесят пять лет после его описания Хлебниковым. Наибольший интерес к знамени и к моему рассказу проявили, как мне показалось гробокопатели, которых почему-то было больше обычного – человек десять. И благодарили они за рассказ не походя, не просто из вежливости, а как-то проникновенно, почти церемонно. Чем-то задела легенда Председателей Земшара этих простых людей, которых профессия нередко делает грубыми.

Поминки провели в кафе «Эней» под Домом Писателей. И здесь руководил уже Юрий Каплан. Опять было тесно, тем не менее, вечер памяти Леонида Вышеславского прошел под сенью его высокого духа с воспоминаниями и чтением его стихов и ему посвященных. Здесь уже больше было личного в воспоминаниях о поэте, учителе, друге… Это заговорили молчавшие на официальной церемонии.

9 дней выпали на 3 января 2003 года. С утра, невзирая на мороз, моросил легкий дождь, превращая тротуары и дороги в настоящие катки. В 9 часов утра мы собрались в старой церкви-ротонде с колоннадой на Аскольдовой могиле, возрожденной из паркового павильона в церквушку греко-католической конфессии. Молебен длился полтора часа при участии четырех священнослужителей и певческого хора, после чего на микроавтобусе и легковых машинах мы поехали на кладбище. С нами поехали и два священника продолжить панихиду. Главный из них был симпатичный и вел себя красиво, поддерживал людей на скользкой дороге на кладбищенской горе.

После кладбища в зеркальной гостиной квартиры Вышеславских его бас уже освящал поминальную трапезу. За ширмой Глеб поместил проигрыватель и дважды в процессе воспоминаний включал грампластинку с записью чтения Вышеславским его стихов. Это было потрясающе – ЛН как бы был с нами. Все молчали, а его голос читал и читал стихи…

Через пару дней я привез книги «Власть» и «Тая в улыбке грусть» для Ирины Леонидовны, пожелавшей иметь их во Франции. Мы пили чай и прощались. Передача знамени ПЗШ преемнику была назначена на 14 января.

Король умер! Да здравствует король!

Я вспоминаю слова Леонида Николаевича Вышеславского: «Может быть, меня признают пророком и поставят памятник!». И мне они уже не кажутся шуткой. Мне кажется это нашим долгом.

Мессия оставил мне завещание в предисловии к сборнику моих стихов:

«Мы вправе многого ожидать от союза поэзии и науки, чувственного и логического осмысления мира. Это основа созидания человека общества будущего и цель института Председателей Земного Шара. Анатолий Мозжухин добровольно взял на себя обязанности знаменосца Председателей, популяризируя рожденную великими поэтами традицию как моральный исток нового образа жизни без войн и насилия в красивом мире Счастья, Правды, Наук и Искусств. Пусть же не устанут его руки нести это знамя!».

Не устанут. Клянусь!

Он ушел «с надеждой, что таких знаменосцев будет много, и они помогут Председателям выполнить их историческую миссию».

Религию делают не мессии, религиюделают апостолы.

Новый образ жизни тоже не создается одним человеком.

Слово за нами.

ПЫРЬЕВ, ЛУКОВ

 В январе 1963 года по инициативе Председателя Союза кинематографистов СССР Ивана Александровича Пырьева в Киеве состоялся  Первый Учредительный съезд работников кинематографии Украины. Цель – создание Союза кинематографистов Украины. К моему большому удивлению получил приглашение и я. Видимо, кто-то из организаторов съезда запомнил мои вышеописанные выступления. Это было чудо, фантастика. Потом узнал, что я, возможно, был единственный кинолюбитель среди маститых профессионалов.

Съезд был очень представительным – это было событие № 1 всесоюзного масштаба.

 Были делегации из республик. Только делегация РСФСР включала таких титанов кино как Иван Пырьев, Борис Андреев, Михаил Кузнецов, Тамара Макарова, Леонид Луков, Григорий  Козинцев, Людмила Погожева (ред. журн. «Искусство кино») и др. светочей и кумиров советского кино. Были и другие выдающиеся деятели неизвестные мне, что вполне естественно.
Среди украинских делегатов больше заметны были наши выдающиеся всесоюзно прославленные актеры Дмитрий Милютенко, Юрий Тимошенко и Ефим Березин, Олег Борисов, режиссеры Виктор Иванов, Владимир Денисенко и др.

В Президиум избрали 51 человека. Выбрали мандатную и ревизионную комиссии.

Сразу сказалась неподготовленность съезда по части микрофона, отсутствие блокнотов и синхронной съемки, позже – скудность меню буфета.

Председатель оргкомитета Тимофей Левчук выступил с 2-х часовым докладом.

В обсуждении выступали представителей разных кинопрофессий, в том числе от союзных республик. Приведу краткие записи из моей записной книжки:

Вадим Собко от Союза писателей Украины. Говорил о языке и переводах сценариев, жаловался на суржик.

Владимир Денисенко, кинорежиссер (появился микрофон). Отметил недостаток квалифицированных рецензий, необходимость упорядочения терминологии, отметил дедраматургию, бессюжетные фильмы, интриги.

Л.Д.Луков, реж. «Мосфильма» (раньше работал в Киеве). Призвал не заимствовать дух из западных фильмов, а вникать в дух, жизнь и характер рабочего человека. «Почему стало стыдным любоваться пейзажами, мощью заводов, говорить слова, которые когда-то звали на борьбу. Итальянские неореалисты говорят, что они покинули павильоны и снимают в узких улочках, где обитают их герои. Но они не говорят, что это было у нас еще за 30 лет до рождения неореализма. Надо быть исследователями жизни, подолгу бывать в тех местах, где бьется пульс нашей жизни. Довженко хорошо знали в селах не только по голосу, но и по походке. Здесь он брал мудрость стариков, чистоту и наивность девушек, отвагу парубков».

Цвиткунов, дир. к/студии им. Довженко говорил о проблемах студии.

Олесь Гончар «Мені дуже прикро дивитися як молодь зрікається своєї рідної мови».

Карабанов, шахтер из Донецка. «Группа артистов и режиссеров не побоялась приехать на фестиваль украинских фильмов в Донецк, хотя знала, что не все их фильмы по нраву нам. Пришлось им туго, их было мало, а нас много. А здесь, наоборот, я один, а вас много» (смех в зале)». Карабанов говорил, что ему кажется, что есть на студии Довженко потенциал для роста.

С приветственным адресом от шахтеров выступил и Главный инженер шахтоуправления. От имени шахтеров он подарил творцам кино шахтерскую лампочку.

Александр Левада от Президиума съезда поблагодарил и ответил, что единственным ответным даром на этот символический подарок могут быть только фильмы, достойные этих людей.

Кудин, зав. кафедрой эстетики КГУ. «Поселился писатель на краю села. Его спрашивает крестьянин Довженко (отец А.П.Довженко) почему он тут хату ставит. – Потому, что мне для творчества тишина требуется. – А я по своей наивности думал, что для творчества нужны люди. А скажите, против чего и кого вы пишете? – Я пишу не против, а только «за». – Тогда зачем же та писанина нужна?» (смех в зале).

Островская, реж. студии науч-поп фильмов. «Надо не только искать, но и находить».

 Л. Погожева редакт. журн. «Искусство кино». «Наибольший интерес сейчас к работе операторов. Тодоровский, Баташвили вызывают гордость. Это и является наиболее характерным итогом истекшего года. Кино отстает в завоевании умов от литературы. Нет актерских удач, потому что некого играть актерам. Нужны настоящие кинописатели».

Из Одессы – «Разница в номенклатуре не создает разницы в интеллекте». (как смело!).

Сергейчикова, артистка кино. Говорила об отсеве актеров со студии им. Довженко. «Непонятно кредо отсева, и что будет с отсевом, балласт? Актер должен быть соавтором образа. Актер – творец, пропускающий образ через свою индивидуальность, а не просто играет, кого хотят от него. Но для этого нужно чтобы актер был высокоинтеллектуальным. Для этого актерам нужен театр-школа. На студии осталось 15 актеров, а должно быть 40 или + 40. Меня спрашивают при встрече коллеги – Снимаешься? – Нет. – Ах, как мне тебя жаль. А я не хочу, чтобы меня жалели».

Миллер, Ленинград. «Должен вам сказать, что за последнее время вы нас радуете редко, огорчаете чаще». (В этот момент операторы перестали снимать и погасили свет. В зале раздался смех).

Пырьев, Председатель оргкомитета Союза кинематографистов СССР. «Многие киноработники создают группировки на основе приятельских или групповых отношений, ругают одни и восхваляют другие, не заслуживающие того фильмы. Многие предлагают разделить зрителя на элиту и плебс по интеллектуальности фильмов, и низкое качество фильма объясняют неподготовленностью зрителя. Мы не только философы, первооткрыватели истин, поучатели, а мы еще и развлекатели. Мы еще обязаны создавать зрелища. Мы поучаем зрителя, а поучать нечему, зритель умнее нас. Только начался фильм, а зрителю уже все ясно. А дальше скука. Критика ругала фильм «Человек-амфибия» и хвалила другие фильмы. А в Москве «Человек-амфибия» просмотрело 1 млн. 700 тыс. чел., а те фильмы, которые хвалили, за тот же срок в 10 раз меньше. В том, что «Амфибия» смотрится, виноваты мы. Зритель хочет красоты, музыки, фантастики, ловкости, спорта. А мы куда-то стараемся залезть в дождь, в минорную погоду. Нет массовой песни, которую бы уносил зритель с собой прямо из зала. Многообразие жанров необходимо зрителю, чтобы ему было весело и интересно. Это политическая задача».

Критикуя кинематограф Украины и студию Довженко, сказал, что у нас не дают молодым проявить себя. И рассказал как, будучи 3 года директором «Мосфильма», поддерживал молодых режиссеров. Когда к нему тогда приехал от нас Чухрай, который был в Киеве лишь 2-м режиссером, он дал ему лучших сценаристов, лучших операторов и художников, и в результате 3 фильма Чухрая получили первые места на международных фестивалях. Это были "Сорок первый", "Баллада о солдате" и "Чистое небо".

Выступали представители кино Белоруссии, Узбекистана, Литвы, Азербайджана и др., а также работники культурных ведомств, но их выступления меня не заинтересовали.

 

В перерыве съезда делегаты бросились друг на друга, видимо не часто имея случай пообщаться. Подходили к наспех выпущенной стенгазете, в которой были убогие «перлы» с упоминанием людей и названий их фильмов:

Б.Андрееву. Во всех ты, Боренька, нарядах хороша.

И.Пырьеву. Наш общий друг. Здесь ему почет и место // он известный активист // и «Богатая невеста» // и отличный «Тракторист». (Имелся в виду фильм «Трактористы»)

В.Иванову. Охотясь и зимой и летом // В.Иванов стрелял дуплетом // и редкий случай, он попал // – Двух зайцев сразу наповал. (странная ассоциация с фильмом «За двумя зайцами»).

А.Мишурину. реж., опер. Киев. Тонул он в «Годы молодые» // и подавал сигналы SOS, // и перед ним возник вопрос: // как выбиться в передовые? // Он об «Колонку» бился год // и сделал «Королевой» ход. (Здесь о фильмах «Спасите наши души» и «Королева бензоколонки»).

Уровень стихотворных «перлов», как видите, характеризовал организаторов мероприятия.

У меня не было знакомых, и я пошел в буфет. Присев за свободный столик я наблюдал, как постепенно группировались компании, оживленно обсуждающие общие интересы. За мой столик никто не садился и я, пользуясь тем, что на меня никто не обращал внимания, прислушивался к чужим разговорам.

–       Можно присесть? – раздался надо мной голос.

Я поднял глаза и чуть не захлебнулся своим лимонадом. Надо мной стоя сам Пырьев! Видимо у меня был настолько искренне ошеломленный вид, явно не киношный, что он, опускаясь на стул, сразу понял, что я не соответствую контингенту собрания, и со свойственной ему бесцеремонностью спросил:

–       Ты как сюда попал?

–       Как кинолюбитель.

С перепуга я судорожно вынул из нагрудного кармана пригласительный билет (у настоящих киношников были мандаты) и показал его Пырьеву.

–       Какие молодцы, кинолюбителя пригласили! А я думал ты в окно залез, я бы на твоём месте так и сделал. Кинолюбители должны были лезть сюда через все окна.

Тут мне хочется пояснить моё состояние. Иван Александрович Пырьев был здесь не просто важной персоной. Это был Бог советского кино, кинорежиссёр, сценарист, актёр, автор культовых фильмов «Трактористы», «Свинарка и пастух», «В 6 часов вечера после войны», «Сказание о земле Сибирской», «Кубанские казаки», «Идиот»  и других. Основатель и первый председатель Союза кинематографистов СССР. Народный артист СССР. Шестикратный (!) лауреат Сталинской премии. От него зависело очень многое в отечественном кино. Это был заоблачный авторитет в этом мире. Неудивительно, что к нему боялись даже подойти собравшиеся на съезде коллеги. И это было заметно. А он сам сел рядом со мной. И все смотрели в нашу сторону, недоумевая, что это за пацан около него? Зато Пырьев рядом со мной чувствовал себя совершенно раскованно, как бы сбросив груз ответственности, лежавшей на нем, как на организаторе.

–        Хочешь, с Луковым познакомлю? – сказал Пырьев.

В этот момент в буфет входил не узнанный мною солидный человек.

–       Лёня! – и подняв руку, поманил его к нам.

Иван Александрович представил меня Лукову! Подумать только: меня познакомил с Луковым сам Пырьев!

С режиссером знаменитого фильма «Два бойца», в котором играли Марк Бернес и Борис Андреев. Можете себе представить моё состояние и степень адреналина, если даже сейчас при воспоминании у меня мурашки бегают по всему телу? 

И Пырьев и Луков не могли предположить, что я, присутствующий на съезде, мог не узнать Лукова вблизи, выступление которого видел издалека из зала. Леонид Давидович тоже удивился, что я сам не напросился на знакомство с ним. Правда, полушутя заметил, что здесь есть и другие, не спешащие с ним познакомиться. Ошеломленный такой компанией я уже не видел, что почти все в буфете поглядывают в нашу сторону. Обратил мое внимание на это Пырьев.

–       Посмотри, как по-разному они смотрят. На многих лицах можно прочесть причину проблем украинского кино. Зависть. Они не помогают друг другу. Талант раздражает бездарность. Чухрай до сих пор был бы у них никем. Даже поручив ему постановку фильма, они не дали бы ему лучшего оператора, художника и директора фильма. Учись быть гением добра в своем творчестве, в своём кино. 

Эти его высказывания, как и все предыдущие, приведены мною почти дословно. Они вонзились в мою память, как и многие другие на всю жизнь. Таким я был тогда. Мне было 24 года.

 

На прощание он сам догадался, что я хочу попросить у него автограф, но не решаюсь, и взял мою маленькую записную книжку и расписался в ней.

Луков умер через три месяца 24 апреля 1963 (в 53 года) на съёмках фильма «Верьте мне, люди». Похоронен на Новодевичьем кладбище, 8 уч. 28 ряд в районе Центральной аллеи.

Пырьев – через 5 лет 7 февраля 1968 (в 66 лет). Вернувшись со съемок, он лег и умер во сне. Медицинское освидетельствование установило шесть инфарктов, перенесённых на ногах во время работы… Третью серию фильма «Братья Карамазовы» уже пришлось заканчивать Кириллу Лаврову и Михаилу Ульянову. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище 7 уч. правая сторона, 3 ряд.

 

Его слова: «Учись быть гением добра в своем творчестве» я запомнил на всю жизнь как завещание.

УРОК АДЖУБЕЯ

Если все хорошее и плохое, что было в нашей жизни, отделить друг от друга и плохое взять и выбросить, то останется только хорошее и жизнь получится счастливой. Так конечно сделать нельзя, но попробуйте выбросить плохое не из жизни, а из памяти.

Люди, помнящие сделанное им зло, всегда несчастны. Злопамятность надо в себе полностью искоренить. Мстительность тоже. Никогда никому не мстите. Истинно великие прощают слабости и несовершенства «меньших» братьев своих.

В одной из многочисленных командировок на предприятия, где внедрялись разработанные мною машины, я встретился в 1975 г. с человеком, представившимся мне как Константин Аристархов, журналист, бывший корреспондент газеты «Комсомольская правда», автор нескольких книг по материалам зарубежных встреч и путешествий. Он рассказал мне следующую историю о знаменитых в те дни красавице актрисе Ирине Скобцевой и выдающемся журналисте и издателе, бывшем главном редакторе центральных общесоюзных газет «Комсомольская правда» и «Известия» Алексее Аджубее. В студенческие годы Аджубей и Скобцева встречались и казались настолько гармоничной парой, что все считали их женихом и невестой. Но Аджубей женился на Раде Хрущевой, которая не считалась красавицей, но была дочерью Никиты Сергеевича Хрущева – главы государства. И хотя Рада и была славной и умной женщиной, Аджубею не удалось избежать подозрений, что он не жену выбирал, а тестя. До Аджубея доходили подобные разговоры, но он относился к ним снисходительно и отвечал с улыбкой: «Если бы я женился на писаной красавице Ирине, то стал бы для всех только «мужем Скобцевой», а так я буду Аджубеем». И он оказался прав. Его талант журналиста и редактора были очевидны. Редактируемые им газеты были самыми лучшими и самыми читаемыми в стране.

Должность главного редактора центральных газет в советском государстве была номенклатурной и давала огромные политические возможности и власть над должностными лицами любых ведомств и предприятий. Критика прессы могла уничтожить любого. Еще больше зависели от него люди, непосредственно работающие в газете. Их судьба целиком зависела от того, что им доверят и поручат. Он – Главный редактор – решал, кого пошлют в деревню месить грязь сапогами, передавая вести с полей, а кого работать собственным корреспондентом за границу, где и деньги не те и жизнь совсем другая.

Но однажды на каком-то веселье один из корреспондентов, назовем его Вадим, напился до потери чувства страха и в присутствии Аджубея в оскорбительной форме начал развивать мысль, что не будь тот зятем Хрущева, не был бы он Главным вовек. Те, кто еще сохранял способность мыслить, оцепенели и подумали, как бы им незаметно исчезнуть, чтобы Аджубей не увидел, что они были свидетелями этого унизительного для него инцидента. Вадима все сразу посчитали живым трупом. Аджубей, как бы отвлекшись с кем-то, без комментариев покинул вечеринку. На следующий рабочий день все боялись не то что подойти к Вадиму, а даже смотреть на него. Сам Вадим, осознавший содеянное, одиноко сидел бледный и ждал заслуженного увольнения. Он знал, что после этого его не примут на работу даже ни в одну заводскую многотиражку. Журналистом ему уже не работать.

И тут, как гром с хмурого неба, раздался вызов Вадима к главному редактору. На заплетающихся ногах побрел он на свою Голгофу. В обычно шумной редакции царила мертвая тишина.

Открыв дверь кабинета, Вадим, как сквозь туман, увидел поднимающегося ему навстречу Аджубея. С виноватой улыбкой тот подошел к нему, крепко пожал руку, говоря:

– Слушай, Вадим, я вчера так напился, что не помню, что я там тебе наговорил, но ты извини меня, если я тебя чем-то обидел.

Обалделый Вадим, приходя в себя из полуобморочного состояния, глядя в пол, с трудом выдавил:

– Нет, это ты извини меня, не знаю, что на меня нашло... я понес этот бред, я так не думаю, не помню, как...

Аджубей его перебил:

– Не понимаю, о чем ты, но ты же знаешь, как я к тебе отношусь, поэтому, если ты на меня не обижаешься, то я очень рад и давай приступим к делу.

Пришедший, наконец, в себя Вадим, уже глядя в лицо Аджубею, тихо сказал:

– Прости меня, я идиот.

И Аджубей, глядя на него и добродушно улыбаясь, шутя ответил:

– Я знаю, но сейчас давай прервем объяснения в любви, так как нам предстоит интересная работа.

Дав Вадиму вполне престижное задание, Аджубей вышел вместе с ним из кабинета, обнимая за плечо и продолжая на ходу уточнять детали на виду у всех сотрудников.

И все! На том и кончилось!

Как повлияло это на престиж Аджубея легко представить. Случай этот быстро стал известен и личный авторитет Аджубея отодвинул на второй план его родственные связи. А что бы было, поступи он, как ожидали от него сотрудники?

Любое зло, сделанное вам по злобе или глупости, прощайте и забывайте сразу. Объявите всем о своих принципах: всех любить, не обижаться, не помнить зла и не мстить никому, никогда и ни за что. Объявите всем, что вы прощаете всех наперед за любые гадости или подлости, которые они захотят сделать вам. Ведь у вас тоже может ума не хватить поступить наилучшим образом, вы тоже можете сказать или сделать глупость, обидную для кого-то. В этом случае поспешите сказать, невольно обиженному вами человеку: «Прости меня, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть, просто ума не хватило, прости, если можешь, ты же знаешь, как я тебя люблю». И виновато улыбнитесь.

И получите тут же прощение.

PS: Сознательно гадости делают людям, обычно, рассчитывая на их болезненную реакцию. При вашем объявленном всепрощении делать вам зло просто бессмысленно, так как страдать вы не будете, а это лишает злоумышленников всякого удовольствия.

Научите себя все плохое сразу забывать. Вас ограбили? Это большое горе! Сделать уже ничего нельзя? Тогда все, р-р-раз и забыто! А все хорошее старайтесь запомнить, впитать в себя, раз за разом вспоминая с упоением каждую минуту счастья. Плохое настроение, хандру «лечите» воспоминаниями картин природы, моря, леса, костра, компании, любви…

Любовь – это святое чувство.

Все успехи в жизни, особенно связанные с преодолением тяжелых препятствий, запоминайте как победы с ликованием души на всю жизнь. Вспоминайте хорошее почаще и счастье вам гарантировано.

ИСААК СТЕРН ИМСТИСЛАВ РОСТРОПОВИЧ

Я их слушал в Киеве, но не мог предположить такое.

Я бывал на концертах Мстислава Ростроповича еще как советского виолончелиста. Слушал и других выдающихся наших пианистов и скрипачей, но скачок в моём восприятии классики произошел в мае 1956 года на единственном концерте в Киеве Исаака Стерна (США). Тогда на афишах филармонии его именовали как Исаак Штерн. И именно так я его запомнил на многие годы пока не увидел, что он все-таки Исаак Стерн а также Айзек Стерн. Аналогичные ляпы бывали и позже, например, Вен Кляйберн в СССР именовался как Ван Клиберн.

Сейчас, когда я вспоминаю тот концерт Штерна, я ощущаю необъяснимый трепет, как будто не прошло с тех пор более 60 лет. Это было настоящее потрясение, от которого я дрожу и сейчас, заново переживая открывшиеся мне тогда новые ощущения.

В автобиографической книге Исаака Стерна есть фотография, которая запечатлела музыканта на площади перед зданием филармонии. В этой толпе я тоже был, и без труда разглядел там себя. Близко мне подойти не удалось, да я и не считал себя вправе. 

Стерн был первым американским музыкантом, приехавшим в Союз после Второй мировой войны. В своем последнем интервью незадолго до смерти на вопрос что ему больше всего запомнилось, он ответил: «Люди, которые впитывали музыку всеми своими порами. Было удивительно видеть, как они реагировали на исполнение, как у них загорались глаза. Казалось, что для этих людей, музыка была так же важна, как вода и воздух, так они слушали, затаив дыхание». Это на 100 % относится и ко мне.

Игра Стерна отличалась от виденного и слышанного мною ранее эмоциональным проникновением и полным переворотом чувств. Он не играл произведения, записанные композиторами в нотах, он жил в этой музыке своим пониманием её и передавал то, что он ощущал, нам, а мы невольно поддавались и проникались его гениальным прочтением того, что раньше слышали иначе, приземленнее. Он заставлял нас взлететь на новую вершину чувств, на которой мы еще не бывали. Это была новая для нас музыка, в которой мы тоже жили вместе с ним, благодарные за это открытие новых для нас ощущений. Ощущений потрясения.

Не только я был в таком состоянии. В перерыве я слышал разговор взрослых компетентных в музыке людей, которые говорили, что это его фантастическое исполнение объясняется тем, что он получил перед концертом сообщение из Америки о рождении у него сына, поэтому такое вдохновение.  Позже я узнал, что это не так, что сын у него родился через три года, а жить в музыке был его принцип, которому он учил и студентов Давида Ойстраха, когда тот пригласил его в свой класс показать своих учеников.

Чем отличалось исполнение Стерна от других великих скрипачей? Что заставляло залы с присутствием профессиональных музыкантов принимать его с необычным восторгом? Об этом много написано. Отмечалось и фантастическое владение скрипкой, и одухотворенность тонкой интерпретации, то погружающей в глубину настроения, то возносящей за пределы осознания происходящего. Стерн завораживал публику, вовлекая слушателей в сопереживание с ним исполняемого сочинения. Он показывал своё понимание известных произведений. И это было для многих невероятным событием. Вне зависимости от уровня знания музыки все испытывали восторженное удовольствие.

С того концерта и я вынес на всю жизнь трепетную любовь к «Интродукции и Рондо Каприччиозо» Сен-Санса и «Цыганским напевам» Сарасате.

Великие шутят по-своему.

Мстислав Ростропович и его жена Галина Вишневская были лишены советского гражданства в 1978 году во время несанкционированного пребывания в Париже. До этого на них «был зуб» за то, что приютили у себя в Союзе Солженицына. Вернул им гражданство Ельцин в 1990.

В то время Ростропович жил в Вашингтоне и работал главным дирижером Вашингтонского оркестра. Естественной была и дружба Ростроповича с такими музыкантами как Исаак Стерн и флейтист Жан-Пьер Рампаль. Они играли друг у друга на юбилеях, в том числе на 60-летии Ростроповича в Кеннеди-центре в 1987 году.

В 90-м 70 лет исполнялось Айзеку Стерну и Мстислав Леопольдович, получив приглашение, задумал…

Юбилей Стерна отмечали в Сан-Франциско на родине Стерна, куда должен был приехать Ростропович. Но он настойчиво приказал устроителям торжества скрыть то, что он будет на юбилее, и не включать в программу, объявив, что занят. Приехав тайно, он поселился в отдаленной гостинице, вызвал из местного оперного театра портных и заставил сшить на него балетную «пачку» лебедя, блузку, трико и тапочки-пуанты 43-го размера. На голову ему привезли диадему.

Приехав заранее до начала торжества он по сговору с организаторами в тайной комнате, где уже ждали его гримеры, переоделся, загримировался, и пошел в женскую уборную проверить, что он неузнаваем. Убедился, что даже 43-й размер тапочек не заметили.

Дальше было невероятное. По сценарию сам великий актер Грегори Пек должен был читать новый текст «Карнавала животных» Сен-Санса с текстом, измененным под Стерна, где он встретил женщину похожую на лебедя и влюбился. И она стала его женой Верой Стерн. А Ростропович должен был играть «Умирающего лебедя» Сен-Санса на виолончели. Для этого подговорили виолончелиста упасть в обморок, схватившись за живот, его забрали сразу три доктора. Оркестр ничего не знал, только пианист должен был играть без остановки вступительные аккорды. А Ростропович выплыл на сцену в пачке на пуантах спиной к публике, помахивая плавно руками, воображая себя Майей Плисецкой. Проплыв так через всю сцену туда и обратно, он сел за виолончель и заиграл. При этом он вдруг остановился и пошел к ящику с канифолью, в котором только что «канифолил» пуанты, и наканифолил смычок, сдув с него пыль. Тут только начался хохот. Вернувшись к виолончели Ростропович сыграл «Умирающего лебедя» до конца.

Оркестранты подумали вначале, что это какая-то престарелая балерина подружка Айзека пришла поздравить его таким образом.

Позже Ростропович написал; «…должен сказать, я редко имел такую овацию, какую получил в тот вечер. Но Айзек на меня обиделся. Почему? Вера Стерн мне сказала, что он так хохотал, что… обмочился. Это, во-первых. А во-вторых, на следующий день в «Нью-Йорк Таймс» и других газетах не было портретов Айзека, а были только мои фотографии. Словом, получилось так, что я у него нечаянно отнял популярность. Конечно, ему было обидно: 70 лет исполнилось ему, а повсюду я в образе «Умирающего лебедя».

Это было давно. Их уже нет. Но их будут помнить многие. Как помню их я.

НЕЗНАКОМЫЙ ЖАРОВ МИХАИЛ ИВАНОВИЧ

Жаров М.И.

1961 год, июль, Крым, Нижний Мисхор, санаторий «Коммунары», процедуры, пляж. Рядом дача И.В.Курчатова – Нижний Мисхор, дом 8. Обильно цветут магнолии в парке, а между магнолиями и кипарисами уютно разместились ресторан и танцплощадка. Со всех сторон звучит музыка. Магически завораживающе вечерами светит полная луна в просветах между кипарисами. Мне 23 года, я не женат. Пьянящий аромат воздуха, впитавшего запахи всех крымских цветов и деревьев, загорелые девушки в миниплатьицах на танцплощадке и почти голые на пляже могут снести голову кому угодно.

Что может затмить эту пьянящую гармонию или отвлечь хотя бы…

Жаров.

Немногочисленная съемочная группа появилась в санатории буднично, почти незаметно. Разместилась компактно у заранее выбранных художником фильма объектов. Санаторий старый с помпезными лестницами и строениями. В первую очередь я заметил штатив с камерой, потом оператора, режиссера, пару помощников, рельсы, ящик с реквизитом. Казалось, никому до них нет дела. Только я был неравнодушен к происходящему, потому что мечтал быть кинорежиссером, а вышло иначе.

И вдруг… появляется Жаров! Сказать, что никто этого не заметил, или не обратил внимания, было бы неправдой. Но и ажиотажа, которого следовало ожидать, не было абсолютно. Отдыхающие добросовестно «отрабатывали» режим процедур и не отказывались от вожделенного моря. Полноценный отдых у моря, да еще и в санатории для большинства был дороже ротозейства. Считанные зрители появлялись, стояли в сторонке и уходили. Помощник режиссера поглядывал, чтобы кто-нибудь случайно не влез в кадр, но никто не приближался к месту съемок. Все понимали.

В Крым летом съезжались тысячи жителей СССР и не только. Основной контингент отдыхающих определял интеллигентный сезон, в котором было много представителей выдающихся тружеников из разных областей культуры и производства.

Вот он, Жаров! В перерыве между съемками, пока готовили площадку, повесил реквизитный пиджак на вазу и отдыхает.

 

          В одном эпизоде фильма герой, которого играл Жаров, должен был, спускаясь по лестнице, вырвать в ярости из вазы, один из остроконечных полуметровых листов кактуса агавы, чтобы им как кинжалом кого-то «убивать» (но в другом эпизоде). Помощник режиссера подрезал один лист, срезал колючки с него и с соседних листов, чтобы Михаил Иванович не укололся. По сигналу «камера, мотор!» Жаров бросился вниз по лестнице и, как бы неожиданно увидев агаву, схватил лист и… Но схватил он не подрезанный лист, а целый, рванул на себя, но лист не оторвался. Рванул еще раз, другой … И тут у него на лице уже была не игровая, а настоящая ярость с элементами натуральной растерянности. Камера крутит, а тут такой казус, и Михаил Иванович изо всех сил рванул, и, вырвав лист с корнем, бросился вниз по лестнице. –« Стоп!» – закричал режиссер. И начал давать команды к пересъемке. Я стоял возле оператора Федора Добронравова и, пока там разбирались с кактусом, говорил ему, что это редкая удача и лучше не переснимать, так все естественно и натурально получилось, главное Жаров был бесподобен. И Федор спросил меня: – «А что, это смешно?» Я страстно подтвердил. А сам подумал, что у людей, снимающих комедии, притупляется ощущение смешного. Удивился и задумался над этим феноменом.

 

В полдень в пик жары не снимали, и Жаров прогулялся по территории. Увидев у моря разгороженные металлическими сетками двухместные «клетки» с кроватями, которые «приписывали» отдыхающим как процедуру «сон у моря», он спросил нельзя ли и ему выделить коечку. Ответственный за этот объект санаторный работник позвал меня (а я был поблизости) и сказал: - «Слушай, Мозжухин, ты в клетке на двоих один, забирай свои манатки, там будет Михаил Иванович отдыхать». Я кинулся выполнять приказ, но Жаров остановил меня и сказал работнику, что он не хочет, чтобы меня отселяли, и чтобы я остался.  Так я стал соседом самого Жарова в двухместной клетке «сон у моря».

 Жаров в жару в «клетке» отдыхал и часто засыпал.

 

Я вообще-то в «клетке» спал только ночью, а на ночь Жаров уезжал в Дом отдыха ВТО (Всесоюзного театрального общества).

 

Днем, когда Жаров там отдыхал, я, естественно, его не стеснял. Но «клетка» бывала местом наших встреч и общения.

Однажды он сидел перед «клеткой» в одних трусах и курил. Я с робостью спросил можно ли мне его сфотографировать? Он прищурился и кивнул головой. Я навел аппарат и замер. Михаил Иванович обратил внимание, что я не снимаю, и, поняв, что мне надо, улыбнулся. Я нажал на спуск. Конечно, я поразился его проницательности, и чувство благодарности к артисту пронзило меня.

В «клетке» у меня были персики крупные, с бело-зеленой бархатистой кожурой и розовыми пятнами, необыкновенно сочные с хрупкой мякотью. Я угостил ими Жарова и был немало удивлен тем, как они ему, несомненно искушенному в яствах, понравились. Он отметил, что я разбираюсь в персиках, а желтоватые, хоть и выглядят красиво, но напоминают ему мыло.

На следующий день я собрался на базар и Жаров, спросив, не трудно ли мне будет и ему что-то купить, решил написать мне список, в котором, как оказалось, были и такие персики. Пока Жаров писал, оператор фильма Федор Добронравов, стоявший рядом и понимавший, что это может значить для меня, снял с меня висевший на ремешке фотоаппарат, и сфотографировал нас. Благодаря ему у меня оказался и этот снимок.

Я взял листок и хотел идти, но Жаров остановил меня:

– А деньги?

– У меня есть, разрешите мне сделать Вам подарок.

И, наверное, глупо улыбнулся. Он буквально вытаращил на меня глаза и спросил:

– Какая у тебя зарплата?

– Сто десять рублей.

– В месяц?

Я подтвердил с чувством гордости, потому что это была очень большая зарплата для рядового инженера. Но он посмотрел на меня так, как будто в чем-то был виноват передо мной, и сказал, как будто с сожалением:

– А я здесь в день столько получаю...

И, буквально всучив мне деньги, отпустил. А я пошел под впечатлением этого взгляда. Это была явно не игра, а чувство, которое внезапно выплеснулось у великого артиста, показав его человеческую суть. Этот взгляд преследовал меня всю дорогу, и я запомнил его на всю жизнь.

Поплавать тоже без внимания не мог, но доброжелательно относился ко всем желающим его сфотографировать без малейшего снобизма.

 

          Может быть, я обольщаюсь, но мне показалось, что Михаил Иванович предпочитал мою компанию другим. Во всяком случае, я не понимаю, почему он не дистанцировался от меня. Может быть, потому что я рассказал ему, что собирался поступать во ВГИК, но получив оттуда перечень работ, которые надо было представить, оказался не готовым. Может быть, просто тешила моя любовь к кино и моё отношение к этому искусству. Но кино любили все. Не знаю. Впрочем, возможно сыграла и моя фамилия, которую он услышал при нашей первой встрече. Спросил, не родственник ли я Ивану Ильичу Мозжухину? У меня не было документов, подтверждающих это, и я честно сказал, что, к сожалению, нет. Он долго смотрел на меня, покачал головой и сказал: – "А похож".

Помню его рассказ о доме отдыха ВТО. Посетовав на то, что сейчас в разгар лета там не интересно, он рассказал о случае, который был несколько лет назад. Отдыхал там первый тенор страны Иван Семенович Козловский. Было это ранней весной, купаться было нельзя и все много времени проводили, не удаляясь далеко, придумывая развлечения на месте. А у Козловского подходил день рождения. Как отметить? Тайком посоветовались и решили соорудить памятник. Шуточный конечно. И сделали. Установили ночью, чтобы утром удивить именинника. Но гвоздем программы была надпись на памятнике. Исходя из того, что среди активистов мероприятия был артист Баранников, на памятнике написали «Козловскому от Баранникова».

Смеялись все, даже Иван Семенович, хоть и не любил он таких шуток.

Сейчас, вспоминая о событиях более полувековой давности, я думаю о том, что уже много лет нет среди нас Михаила Ивановича Жарова. А вместе со мной отдыхали в этом санатории и замечательные балерины солистки киевского театра Оперы и балета им. Т. Г. Шевченко Аня Потапова и Нина Крымская, которые тоже дружелюбно разрешали мне их фотографировать. Интеллигентный сезон в Крыму – это счастливая память!

Солистки балета Нина Крымская с сыном и Аня Потапова

Не все при его жизни имели представление каким он был. Да, звезда, кумир. Но посмотрите на эти фотографии, обратите внимание на бытовые детали. В таком виде его видели не многие. Я рассказал о том, каким видел его я.

Посещая элитные кладбища, я обязательно прихожу к могилам людей, с которыми мне приходилось встречаться.

Могила М. И. Жарова на Новодевичьем кладбище в Москве (участок № 9).

 

Показав эти фотографии своему 34-х летнему сотруднику, я услыхал: – Не знаю такого. ЭТО ДРУГАЯ ЭПОХА.

ЭРАСТ ГАРИН

Так уж случилось, что мне повезло встречаться со знаменитостями много раз. Это были, как правило, случайные мимолетные встречи. В редких случаях они были по моей инициативе. Иногда эти встречи были без личного контакта, иногда с общением.

Самая бесконтактная встреча была с Гариным.

До этого мне приходилось активно общаться с Утесовым, Жаровым, Пуговкиным, Козиным и другими любимцами народа. Но встреча с Гариным изменила мое отношение к контакту со звездами. В 70-х годах мне часто по работе приходилось бывать в Москве, удавалось посещать и театры, но с актерами не встречался. Но однажды я случайно, проходя по улице, заглянул в кафе перекусить или выпить чего-нибудь. Войдя в зал, я направился к барной стойке и вдруг замер на месте. Прямо передо мной сидел сам Эраст Гарин! Описать взрыв чувств, охвативших меня совершенно невозможно. Гарин, народный любимец и кумир поголовно всего нашего населения от детей до стариков… сидел один, грустно отхлебывая что-то из бокала и курил сигарету. Вид у него был довольно усталый и явно вызывал сочувствие. Я, привыкший к тому, что такие люди всегда окружены восторженными поклонниками, остолбенел. В считанные мгновения я оценил ситуацию и, увидев, что все остальные посетители кафе, не обращая на него внимания, продолжают есть и беседовать о своем, остановился как вкопанный. И тут я впервые почувствовал себя провинциалом. Мне пришло в голову, что и звездам надоедают, вероятно, докучливые поклонники, и они тоже мечтают об отдыхе и о возможности поразмышлять в одиночестве. И сидящие вокруг это знают, а я… провинциал! Порыв подойти к Гарину и поговорить у меня мгновенно угас и, с большим трудом оторвав от него взгляд, я развернулся и вышел.

Эраст Гарин и Фаина Раневская в фильме "Золушка"

Вскоре он умер. На доме№17 по Смоленскому бульвару, в котором он жил с 1934 по 1980 год установили мемориальную доску с его бюстом. Этот бюст фанатические поклонники его таланта выломали и украли. Вот такое тоже бывает проявление любви к актеру, сыгравшему короля в фильме «Золушка» и еще множество ролей, запомнившихся зрителям на всю жизнь.

Позже я узнал мнение близко знавших его людей, чтовыдающийся актер и режиссер Эраст Гарин умер не от болезней, а от тоски из-за невостребованности и бедности. Его талант перестал быть нужен. Укрепилось мнение, что его амплуа – это сказочные и комедийные роли, которые в текущий момент были не актуальны. Незадолго до смерти он перестал говорить - знаками показывал, что ему тяжело общаться. Как творческому человеку недюжинного формата, ему многое хотелось сделать, но его при жизни предали забвению, и он замкнулся в молчании. Он был не один, кто оказывался в таком положении.

Эраст Гарин и Фаина Раневская

Скромная старость кумиров

Теперь и меня мучают угрызения совести, может быть я был не прав и надо было с ним поговорить?

АЛЬБЕРТ ФИЛОЗОВ

Умер Альберт Леонидович Филозов. И всё, можно ничего не добавлять. Ведь у каждого из нас своя память, свои приоритеты, свои кумиры и свои болячки.

В 1982 году вышел на телеэкран в 4 сериях фильм «Никколо Паганини». Снял фильм режиссер Леонид Менакер, племянник Александра Менакера, в семье которого он жил после эвакуации. Дядя и тётя – известный эстрадный дуэт Мария Миронова и Александр Менакер – родители Андрея Миронова.

Этот фильм смотрела вся страна. Смотрел и я, восхищаясь всеми составляющими фильма от музыки за кадром до игры блестящей когорты актеров, в числе которых были Владимир Мсрян, Альберт Филозов, АрменДжигарханян, Донатас Банионис, Юрий Катин-Ярцев, Алла Чернова, Владимир Самойлов и др.

Тогда он был таким

К достоинству фильма надо отнести и то, что музыку Паганини исполнял наш великий скрипач Леонид Коган на скрипке самого Паганини! Эта скрипка хранится по завещанию Паганини в муниципалитете города Генуи, родины маэстро. И её специально для этого фильма мэр Генуи вынул из сейфа и вручил Когану.

Вскоре после этого показа я был в Москве, где со мной произошел счастливый случай.

Это был 1982 или 1983 год. Меня вызвали в Госкомизобретений для согласования каких-то патентных документов, входящих в продаваемую нами на Запад лицензию. Комитет размещался на ул. Куйбышева вблизи площади Дзержинского, вокруг которой много знаменитых учреждений, и универмаг Детский мир, и КГБ, и Политехнический музей, и Минсельхозмаш, и станция метро Дзержинская. Да и до ЦК КПСС недалеко. Все названия даны по тем временам. Сейчас улица носит название Ильинка, а площадь Лубянская.

Закончив дела, я по дороге с ул. Куйбышева к метро остановился у телефонной будки, чтобы позвонить. Тогда мобилок не было. Будка была занята, дверь открыта.

Уткнувшись глазами в спину говорившего по телефону, я еще мысленно рассуждал о патентах на изобретения, которые помимо авторских свидетельств СССР мы получили в ведущих индустриальных странах мира, и не волновался из-за затянувшегося разговора моего предшественника. Я не спешил. Наконец он закончил разговор и повернулся ко мне, глянув мне в глаза, как бы желая извиниться за задержку. Я всегда поражался таланту артистов, способных тонко передавать выражением лица чувства. Это талант лицедейства. А передо мной лицом к лицу стоял сам Альберт Филозов! Заметив его смущение, я, опережая его намерения, сказал улыбаясь

– Здравствуйте!

Он, видя мою доброжелательную улыбку, понял, что я не сержусь, но тут же у него появилась другая мысль. По его лицу можно было читать, что моё «Здравствуйте» навело его на какую-то мысль, и он подтвердил мою догадку, сказав, как бы извиняясь:

– Простите, мы встречались? – будто сетуя на свою забывчивость.

И тут я мгновенно ответил:

– Конечно, почти неделю ежедневно лицом к лицу, правда, через экран телевизора, пока шел фильм «Никколо Паганини». Эти встречи забыть нельзя.

Он засмеялся, поправил на плече ремень сумки и, вытянув вперед руки, сжал между ладонями мои плечи, как бы обнимая.

– Спасибо за память, надеюсь, еще увидимся.

И почти побежал, оставив мне в подарок свою неотразимую улыбку и доброжелательное выражение лица со светлыми глазами и бровями.

Это кадры из фильма "Никколо Паганини"

Среди популярных артистов он занимал особое место. Он был не похожим на других. И поэтому запоминался в любой роли. Его герои всегда знали своё индивидуальное предназначение и никого не напоминали. Это особый талант везде проявлять индивидуальность. Поэтому и имя его Альберт Филозов тоже запоминалось всеми.

С детства, благодаря тому, что мать его работала киномехаником, он насмотрелся фильмов больше, чем его сверстники. Это не могло не сказаться на выборе манеры исполнения своих ролей. Он не хотел быть похожим и поэтому всё играл по-своему.

После 7-го класса нужда в семье заставила его пойти работать на завод токарем. Это была вторая школа, а первую он заканчивал уже по вечерам. Работа у станка дает многое, чего не знают обычные артисты. Незнание производственных отношений людей ограничивает возможности многих артистов.

И вот сейчас его уже нет. А мы были ровесниками. Я открыл бар и достал бутылку водки. Сколько таких мимолетных, но незабываемых встреч хранит моя память!

Разрыв страницы

АЛЛА ПОТАПОВА

Страницы дневника ― Я никогда не вел дневник. Иногда записывал свои впечатления от глубоко затронувших мои чувства встреч и бесед. А встречался со многими интересными людьми, но мало рассказывал о них, считая это личным достоянием. Возможно, я был не прав. Сегодня я решил показать одну такую запись.

Потапова А.В. Март 2006 г.

Числа 10 марта мне домой позвонила Алла Вячеславовна Потапова (АВ),— детская писательница и поэтесса, Президент Всеукраинского национального культурно-просветительского общества «Русское собрание», Заслуженный работник культуры Украины (все титулы и награды заняли бы пол страницы),и после краткого вступления спросила, есть ли у меня ее книга «Семь столетий в августе». Я ответил, что, к сожалению, нет. После этого она сказала: «Анатолий, вы знаете, как я к вам отношусь, я очень хочу, чтобы вы прочли эту книгу. 20 марта в Доме Спілки (Союза) писателейУкраины (СПУ) будет презентация этой книги, и я хочу, чтобы вы пришли. И, конечно же, прочли эту книгу. Это книга о любви и хоть я уже слышала много отзывов, я хочу знать ваше мнение. Если я оставлю книгу на вахте Спілки вы сможете ее забрать и прочесть?».

Я ответил, что постараюсь, и спросил, что еще от меня требуется. Она ответила, что ничего, только прочесть и прийти. Меня устроило отсутствие просьбы выступить, т. к. производственная запарка и семейные обстоятельства не оставляли мне времени на подготовку выступления.

20 марта Дом писателей на Банковской ул. В 18-00. Студия поэта Дробота.

Присутствуют А. В. Потапова, член Президиума СПУ П. И. Осадчук, поэты Виктор Глущенко, Наталья Филиппова, Надежда Малиночка, Владимир Ильин и др.

АВ читала 1-ю часть книги «Дневник…» с адекватным фортепианным сопровождением. Рояль несколько заглушал голос, и пришлось закрыть крышку. Читала хорошо, вдохновенно с авторским видением коллизий сюжета, донося до слушателей всю палитру чувств от тонко звенящей струны тоски в бессилии постичь призрачное ускользающее счастье до почти детективных поворотов страстей.

Авторская трактовка часто разнится с моим собственным восприятием при прочтении. И хоть я умею читать и видеть максимум замысла в написанном, мне было интересно слушать произведение в авторском исполнении, что, кстати, не у всех, и не всегда бывает удачным.

После аплодисментов предусматривалось как всегда обсуждение. П.Осадчук взял в руки тетрадный листок и глядя в него объявил, что сейчас выступят враги АВ критики, которые скажут о ней всю правду в глаза, и первым это сделает… Анатолий Мозжухин.

Я от неожиданности чуть не уронил портфель. Однако к собственному удивлению ощутил приятный кураж и, мгновенно избавившись от портфеля, схватил букет и поднялся на сцену. На это ушло не более 3-х секунд, т. к. я сидел в первом ряду.

– Вот так сюрприз – сказал я, поднимаясь на сцену, и уже на сцене продолжил, что не отношу себя к литературным критикам. Кратко сказав о впечатлении, которое произвело на меня авторское чтение книги в зале с музыкальным сопровождением, я сравнил его с домашним чтением. Когда читаешь наедине в тишине, то концентрация внимания максимальная. Кажется, что постигаешь выше, глубже и шире даже авторского замысла. В этой книге родниковая чистота любви подарена нам автором так вовремя, так кстати. Учитывая социальные трансформации, она воспринимается как глоток свежего воздуха, как долгожданный луч солнца. Книга написана так мастерски, читается так легко, что не понимаешь, как это автору удается лавировать от тонко лирических мест к почти детективному накалу сюжета и обратно. Филигранное совершенство стихов, философская точность поэтических образов и деталей, мелодика стихов, в резонанс которой поет душа. При чтении книги невольно задумываешься: какой талант надо иметь, чтобы так любить, любить жизнь, любить людей, всех нас. И чем мы сможем воздать ей за это?

• Не знаю.

С этими словами я поблагодарил Аллу Вячеславовну за книгу и вручил букет цветов – пять белых с чуть зеленоватым отливом больших роз, которые символизировали для меня ее светлую душу и деяния.

После меня выступила настоящий критик, которая зачитала профессиональный трактат о достоинствах и недостатках предмета нашего внимания. Мое эмоциональное выступление контрастировало с ее серьезно академическим, что придавало мероприятию пикантное разнообразие, которое периодически чередовалось и далее.

Выступлений было много, пели песни на стихи АВ, читали стихи ее и свои, появились признаки усталости в зале. Последней должна была выступать Татьяна Куликова. Она сидела рядом со мной и, показывая мне свой критический трактат на 3-х листах, буквально простонала: – Может мне не выступать? Я просмотрел текст и сказал, что это здорово и надо обязательно выступить. Мне показалось, что это ее вдохновило. Таня учла ситуацию и разбила чтение отступлениями от текста с прямыми обращениями в зал и чтением замечательных стихов АВ. В итоге получился удачный финал.

В заключение выступил руководитель студии Василь Дробот. Он прочел со своими комментариями отобранные по своей методике строки из стихов АВ, которые как кристаллы засверкали финальным фейерверком.

Расходились около 21 часа.

30 апреля 2006 г. Пью кофе на кухне в 17-30. Звонит Алла Вячеславовна.

• Анатолий, я не отвлекаю вас, я могу с вами поговорить?

Я отметил ее традиционную деликатность и поспешил заверить, что для меня общение с ней всегда праздник. После этого АВ поведала мне, что читает мою книгу «Власть» (переспросив действительно ли я′ ее написал) и не может не поделиться впечатлениями. Ее поразила глубина аналитического проникновения в сущность предмета моего внимания и умозаключений. Они заставили ее задуматься над тем, что могло послужить основой, породившей во мне то творческое состояние души и порыв к реализации такого замысла. Прочитанное уже подвигнуло ее к новым мыслям и планам.

К моему большому сожалению, я не могу передать дословно и интонационно сказанное АВ. Ее образная речь, слова и мысли, вложенные в них неповторимы и свойственны только ее высоко нравственной душе. Такие разговоры надо записывать на магнитофон, чтобы не грызло потом ощущение навсегда потерянного произведения искусства, так неожиданно и щедро подаренного тебе.

Я поблагодарил АВ за такую оценку, и дальше мы поговорили о религии. Это был удивительный разговор материалиста и истинно верующего человека, в котором мы, несмотря на разницу базовых позиций, находили полное взаимопонимание и согласие. У нас был один взгляд на высокое предназначение человека в мире природы. АВ отметила данные человеку особые возможности и ответственность. Именно человек обязан сделать все, что в его силах для развития совершенства мира, красоты человеческих отношений. «Даже самая умная собака книгу не напишет» – заметила она. Можно по-разному оценивать истоки человеческого творчества, допуская или отрицая в нем божественную роль Творца, но оно должно служить добру и правде. И к правде отношение должно быть непредубежденным, ибо «правда может быть самой невероятной», неочевидной для других. АВ общается с космосом и другими мирами, мне этого не дано, о чем я сожалею. Но, несмотря на материалистическую позицию, я готов допустить, что моей рукой водило Провидение, когда я писал книгу «Власть». Ибо меня тоже удивляет, что я смог ее написать в столь короткий срок при своей технической специализации, будучи весьма далеким от проблем социологии, политологии, истории, философии и публицистики. Моя религия – это наука и техника, мои святые – это великие ученые, перед которыми я преклоняюсь. На что АВ заметила, что и в их творчестве также нет оснований отрицать роль Провидения, а вообще, по ее мнению, я тоже верующий человек. Я с удовольствием согласился с таким утверждением, ибо им она приближала меня к себе, а я воспринимаю это как великую честь.

Тут АВ решила прочитать мне стихотворение о девочке. Я растрогался и сказал, что, когда я слышу такие стихи, у меня пропадает всякое желание писать самому. Я понимаю, что сам так не напишу, у меня иной технократический образ мышления и может не стоит заниматься не своим делом. АВ не согласилась со мной, сказала, что «когда мы все сидим в том, из чего только макушки торчат», просто необходимо подниматься над собой и стремиться к высокому и недосягаемому. На днях она была на совещании у Кинаха А.К., где обсуждались важные проблемы нашего общества. Кинах Анатолий Кириллович был премьер-министром Украины (2001-2002), а в тот момент секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины. Это был высокий уровень.

Договорились они там до того, что она не выдержала и сказала, что государство должно любить и одинаково относиться ко всем своим гражданам. А гражданин может не любить государство, которому на него наплевать. Анатолию Кирилловичу понравилась такая позиция, и он попросил АВ изложить ему письменно ее мнение по обсуждаемым вопросам.

– Я коммунист! – почти с вызовом сказала АВ, – и партийный билет я не сдала, когда все побежали бросать партбилеты. Я была заместителем секретаря парткома СПУ, секретарем тогда был Борис Олийнык…

Я слушал, буквально затаив дыхание, удерживая в себе то, что рвалось наружу. Я не посмел перебить эту исповедь верующей в бога коммунистки так близкой мне по духу, явившейся воплощением всех высших духовных идеалов. И поэтому только в голове моей параллельно проходило то, что я мог бы сказать, например, что тоже был заместителем секретаря партбюро, что как раз накануне я думал о том, что я всю свою сознательную жизнь прожил при коммунизме. В моей жизни был реализован коммунистический принцип «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям». Не промежуточные социалистические «от каждого – по способностям, каждому – по труду» (на первом этапе), или «по возможности» на втором. Я отдавал всё по способности, а свои потребности ограничивал сознательно теми возможностями, которые имел. Вот и все, как просто! И я был счастлив. Добросовестный и самоотверженный труд с очевидными творческими достижениями вознаграждался советской властью в меньшей мере по сравнению с западными образцами. Но он не только исключал голод и нищету, но давал вполне сравнимый с западным доступ к деликатесам и отдыху. Моя семья, по крайней мере, ела лососевой икры, осетровых балыков и отдыхала на море не меньше чем семьи моих коллег за рубежом. Но ничего этого я не сказал.

А АВ тем временем рассказала мне о своих планах на июнь и сентябрь и пригласила на вечер 23.05 в СПУ. В заключение нашей затянувшейся беседы АВ прочла еще одно стихотворение о жреце и прощении. В сентябре предложила провести вечер, посвященный моей книге «Власть». Я не был готов к подобному обсуждению, его надо готовить, главная проблема – практическое отсутствие читавших эту книгу ввиду ее малого тиража. Но решил, что подумать об этом можно, тема того стоит…

После этого разговора прошло много лет. Мы общались и в Доме Союза писателей Украины, и в других местах, где проходили литературные мероприятия. Почти везде мне приходилось выступать, читать свои стихи, среди которых было и это.

ПРИЗНАНИЕ

А. В. Потаповой

Порой державно, как царица,

приветит издали меня,

то недоступна, словно жрица

у ритуального огня.

Среди тузов и при народе,

пленяя всех, вершит дела.

Во сны поклонников приходит

так целомудренно мила…,

что нет Катулла и Петрарки

достойных воплотить в сонет

ее таинственный и яркий,

и сказочный менталитет.

Едва до боли я устану

тянуть житейскую гармонь,

как мысленно кладу на рану

ее целящую ладонь.

Пусть зуб неймет, хоть видит око,

сюжет банальный и простой:

она отнюдь не одинока,

и я давно не холостой.

Мой рок – вдвойне ее любить,

не многих я встречал, не скрою,

кто так умеет дорожить

написанною мной строкою.

АННА АХМАТОВА

Поклонитесь артисту

Анна Ахматова

Говоря о своих выступлениях на эстраде, Ахматова говорила:
"Я не умею кланяться публике. За что кланяться? За то, что публика выслушала? За то, что аплодировала? Нет, кланяться совершенно не нужно. Нельзя кланяться. Есть такой артист Мозжухин, - у него целая система как кланяться. Он поворачивается в одну сторону, улыбается, потом в другую... И с той стороны, куда он поворачивается, хлопают громче... Что это такое? Что это за вымаливание? Как ему не стыдно!"

Иван Ильич Мозжухин (1889-1939), король немого кино.

Я задумался над её словами «За что кланяться?» Это подвигнуло меня написать следующее:

Поклонитесь артисту!

На сцене он смеялся и рыдал,

Страдал и плакал, даже умирал,

И вместе с ним всё тоже делал зал:

Он равнодушных зрителей не знал.

Он был не ординарный лицедей,

Один из тысяч творческих людей

Он сделал то, чего никто не мог:

Преодолел традиции порог.

Постичь дано не каждому уму

Финал, в котором большая часть зала

Безмолвно потрясенная вставала

И низко-низко КЛАНЯЛАСЬ…

ЕМУ!!!!

А ОН…

Усталый, с гордой головой

Стоял как статуя недвижный и немой,

А люди благодарно улыбались,

Дивясь, как вдруг их роли поменялись.

МАРИНА И СЕРГЕЙ ДЯЧЕНКО

Из Википедии:

«Марина и Сергей Дяченко — лауреаты самых престижных литературных премий в области фантастики на территории СНГ. Рекордсмены по количеству премий в литературе и кино в постсоветском пространстве. Практически все их романы, многие повести, рассказы были отмечены призами. На европейском конвенте фантастов «Eurocon-2005» получили звание лучших писателей-фантастов Европы. Их книги переведены изданы в Америке, Германии, Франции, Китае и других странах мира. В настоящее выпускается полное собрание сочинений, около 30 томов — в Москве (издательство «Эксмо», на русском языке) и Харькове (издательство «Фолио», на украинском и русском языках). Кроме того, российское издательство «МедиаКнига» готовит полное собрание сочинений Дяченко в аудио-формате».

Жизнь каждого человека – это история формирования личности. Жизнь писателя – это база, на которой зиждется его творчество. В нем потом отражается все, что было впитано и переосмыслено из жизненного опыта. Мне посчастливилось быть свидетелем значительной части жизни этих удивительных людей.

С Сергеем мы встретились можно сказать под водой как спортсмены-подводники в 60-х годах прошлого столетия, когда Сергей еще не знал, что уже готовится к появлению на свет его будущая жена и соавтор будущих книг, с которой он войдет в мировую элиту писателей.

Как врач Сергей увлекался исследованием физиологических особенностей погружений на Черном море, самоотверженно испытывал на себе воздействие морских глубин вплоть до разрыва барабанной перепонки. Я к тому времени уже успел поплавать в Тихом океане и готовил новую экспедицию на Командорские острова. Сергей вошел в её состав врачом. В условиях, в которых работала экспедиция, от врача требовалось не только профессиональное умение, но и мужество. Ему пришлось делать многое для защиты и спасения наших жизней вплоть до операций скальпелем с новокаиновой блокадой и зашиванием швов в условиях совершенно дикой природы.

И при этом он тоже плавал в море среди каланов и котиков, удивительных рыб, огромных крабов, осьминогов, фантастических расцветок актиний, морских звезд и губок. И не просто плавал пассивным созерцателем, а участвовал в важной работе океанологов по расселению каланов с острова Медный на остров Беринга. И конечно же изучал подводную жизнь, где тоже не рай, где тоже жрут друг друга, и возможно уже тогда видел персонажей своих будущих миров.

Там мы уже планировали следующую экспедицию по поиску пушек Беринга. И в следующем 1970 году её осуществили. В состав экспедиции вошло 7 человек. Кроме Сергея все из Института электросварки им. Е.О.Патона Академии наук Украины. В бухте

Командора, где нашел своё последнее пристанище в 1741 году Витус Беринг и его корабль

«Святой апостол Петр», мы нашли с помощью усовершенствованногоминоискателя

место, где покоились пушки под двухметровым слоем песка, но докопаться вручную лопатами до них не смогли. Энтузиазм был такой, что мы вытащили бы их и голыми руками, но вода не давала.

Морские приливы и прибой разрушали опалубку раскопа и с маниакальным упорством замывали песком вожделенную цель нашей работы. Нужна была землеройная техника.

Об этой экспедиции нами был снят фильм «Берег Командора», который получил в Киеве 1-й приз на конкурсе любительских подводных фильмов. Сценарий, который написал Сергей Дяченко, заканчивался словами «Мы покидаем этот остров с сожалением, так как пушек, так и не достали. Но мы сюда еще вернемся. Позовет еще море, позовет история, позовет человеческая память». Не получилось. Но можно себе представить, сколько новых незабываемых впечатлений и жизненного опыта дали Сергею Дяченко такие наши путешествия на Камчатку, острова Тихого океана, Японское море.

А пушки так и остались лежать под песком еще 11 лет.

Но дерзкая попытка украинских энтузиастов наступила на самолюбие российских историков и моряков. Она подтолкнула их на подготовку своей операции с привлечением государственной поддержки в организационном, финансовом и техническом обеспечении работ, чего у нас не было. Предпоследняя попытка была в 1979 году. Хорошо организованная и оснащенная группа курсантов Дальневосточного высшего инженерного морского училища им. адмирала Невельского провела очередные обширные, но безрезультатные раскопки.

И только в 1981 году удалось осуществить желаемое, к сожалению, уже без нас. Комплексная научная археологическая экспедиция с участием представителей 8 организаций с помощью квантового магнитометра М-33 обследовала площадь более гектара и вновь выявила в приливной полосе на месте наших раскопок интенсивную аномалию от железной массы, залегающей на глубине до трех метров под пластом песка. С помощью экскаватора и вездехода им удалось вытащить за трое суток семь пушек, весом по 150-200 килограммов.

А тем временем Сергей защитил диссертацию, успел закончить еще и ВГИК. Написал целый ряд очерков и сценариев по острым для страны темам деонтологии, пренатальной диагностики, фильм «Генетика и мы» открыл многим глаза и внушил надежду. Уровень и объем многосторонних знаний, полученных Сергеем к этому времени, создали неоценимую базу для писательского творчества.

За это время выросла и удивительная девочка Марина, окончила актерское отделение и аспирантуру Киевского театрального института. Стала артисткой и успела сыграть даже Дездемону.

В театре они и встретились. Сразу почувствовав магическое притяжение, Сергей женился на Марине, и образовался писательский тандем романтических фантазеров.

Сергей так вспоминал тот период: «То было время надежд на лучшую долю Украины, получившую суверенитет, на расцвет искусств в "незалежной, соборной". Было хорошо, но Маринка, возможно, меня за муки полюбила - ибо в период ухаживания я работал над сценарием художественного фильма о легендарном ватажке опрышков Олексе Довбуше. Вначале ничего не получалось. Первому варианту сценария, традиционно-романтическому, я, подобно Тарасу Бульбе, сказал: я тебя породил - я тебя и кокну. Ибо правда истории, с ее кровью, не согласовывалась с так называемой народной мудростью и изысками наших псевдоисториков, рисующих Довбуша исключительно в облике благородного революционера, чуть ли не предтечу Октябрьской революции... В жизни все было сложнее и неоднозначней. И у того же Довбуша, и особенно его брата Ивана, уж настоящего бандита, руки были в крови до локтей... Другое дело - как относился к этому сам Олекса. Я увидел в его образе трагичность, и, по моей версии, он, запутавшись в противоречиях, фактически покончил с собой...
В результате на глазах юной девушки, еще не подозревающей о моих коварных матримониальных планах, на белом листе бумаги из ничего возникло нечто, ожили братья-разбойники Довбуши, появилась парадоксальная Дзвинка, трагедийная Елена, супруга атамана, были там и нявки, и Чугайстер - потрясающая гуцульская мифология... Была прекрасная природа весенних Карпат, куда мы выезжали с режиссером Леней Осыкой на поиски натуры... Вдохновленный Маринкой, которую я видел в роли чаровницы Дзвинки, я написал лучший свой сценарий. Поэтический, на основе народного фольклора. Как мы на него надеялись! Но фильма так и не стало, киноиндустрия развалилась, но на ее обломках и возникла наша семья, объединенная горячим желанием эскапизма, бегства от гнусной действительности в сотворенные нами миры. Это были прежде всего миры Маринки, ее светлой, хрупкой и доброй романтики. Она у меня волшебница...»
Спасение утопающих – обязанность самих утопающих. И они вели огромную общественную работу по поддержанию писательского творчества в Украине. Совместно с коллегами из Харькова писателями Г.Л.Олди и А. Валентиновым они учредили Литературный портал, проводили фестивали, конференции, ассамблеи, Булгаковские балы, мастер-классы, вели литературные студии…

В общениях с начинающими авторами и читателями в залах и в интернете, они заражали тысячи людей своим творческим энтузиазмом, прививали тягу к чтению и культуре, компенсируя недоработки в этой области со стороны государства. Личный пример великих тружеников был крайне необходимой составляющей в поддержке нашей культуры в условиях её регресса.

Характерной чертой ситуации явилось и то, что подавляющее количество призовых наград Марина и Сергей Дяченко получили за пределами Украины.

Но, как это ни парадоксально, в Украине их книги не печатали. В то время как в московских и питерских изданиях выходило по несколько их книг в год. Причина? Русскоязычие книг. И книги их миллионными тиражами издавались за границей, преимущественно в России. 

Сергей стал членом Спілки письменників України после первой же книжки, написанной на украинском языке более полувека тому назад. Я был свидетелем первых его шагов в литературе и кино, и рецензентом его первых сценариев и рассказов, охотно печатавшихся в Москве в журнале «Огонек» и «Литературной газете». В 1984 г. по сценарию С.Дяченко в Киеве был снят фильм «Звезда Вавилова» (реж. А.Борсюк), получивший Государственную премию им. Т.Г.Шевченко. Помню, как на банкете все мы радовались этому успеху. Позже в 1990-м по всесоюзному телевидению уже был показан, снятый в Москве, 6-ти серийный фильм «Николай Вавилов» (реж. А.Прошкин).

С.Дяченко первым (!) напомнил всем о голодоморе. Еще при СССР в 80-х годах он написал о голодоморе пьесу, сценарий фильма и книгу под названием «Жах» (Ужас) на украинском языке, изданную при моем организационном участии в 1990 г. в Киеве в издательстве «Молодь» тиражом 80 тыс. экз., которая полностью перепечатывалась в газете «Сільські вісті». У «Сільських вістей» был тогда самый большой тираж — 2 млн. 650 тыс.! Дяченко получил тогда мешки писем от переживших голод сельских жителей. Читатели присылали деньги на создание фильма о голоде 33-го года. Тогда же в Киеве шла пьеса С. Дяченко о голодоморе, а через год вышел и фильм «Голод 33» (1991 г. реж. Лесь Янчук). Дальше Сергей женился на Марине и образовался писательский тандем.

Украина стала независимым государством и у русскоязычных авторов появились большие проблемы. Для понимания ситуации приведу только один пример.

В 2000-ом году у М. и С. Дяченко вышли в России следующие книги: в издатльстве "Северо-Запад Пресс" (СПб): романы "Шрам", "Преемник" и "Авантюрист", в издательстве "ОЛМА-Пресс" (Москва): романы "Скрут", "Ведьмин век" и "Пещера"; в издательстве "АСТ" (Москва): сборник "Ритуал", в который вошел одноименный роман и ряд новых рассказов и повестей. В том же 2000-ом были опубликованы в различных периодических изданиях России еще ряд рассказов и новая повесть "Волчья сыть". А в Украине с большими трудностями в переводе на украинский язык были изданы только "Вiдьмовска доба" ("Ведьмин век") и сборник рассказов "Оскол". На русском – ничего. Что делать?

Я общаюсь с некоторыми украинскими писателями и поэтами и могу сравнивать их условия и возможности творчества. Знаю, печатать свои произведения и на украинском языке наши могут только за свои деньги. Государственной поддержки нет ни у кого. Несправедливое отношение державы, выражавшееся в дискриминации по языковому принципу, вынудило украинских писателей, которые были и остаются несомненными патриотами Украины, к сожалению, переехать работать в Москву. Там у них появились признание и условия для широкого международного общения.

Смерть Бориса Стругацкого тяжело отозвалась в сердцах Марины и Сергея Дяченко. Вспоминая о нем в интервью с корреспондентом УКРИНФОРМаВалентиной Пащенко, они рассказали об атмосфере, которая их окружала, и поделились мыслями о будущем человечества. Вот некоторые выдержки из этого интервью:

«Братья Стругацкие - это целая планета. У Станислава Лема есть описание Соляриса - мыслящего океана-планеты. Но Солярис, при всей своей грандиозности, все-таки чужое человеку существо. А Стругацкие были очень близкими миллионам читателей – близкими, но не приземленными. Они тащили нас, читателей, вверх и заставляли мечтать о будущем.

В мире существует несколько глобальных идейо том, каким должно быть счастье для всего человечества - это и Город Солнца Томмазо Кампанеллы, и утопическая идея коммунизма, и многое другое. Но Стругацкие создали такой мир, в котором на первом месте - творчество, и есть образ Учителя, и все люди не просто равны, но одержимы любимой работой. Поэтому это и есть Полдень человечества.

Сами Стругацкие говорили, что Полдень – это мир, в котором хотелось бы жить. К сожалению, сейчас этот мир отодвигается от нас все дальше и дальше – великая теория воспитания, которая должна превратить Человека Потребляющего в Человека Творческого, до сих пор не создана. Но пока есть люди, которым хочется жить в мире Полдня - есть и надежда».

И вот здесь мне хочется остановиться и обратить внимание читателя на главную проблему, которая волнует Марину и Сергея Дяченко – «это мир, в котором хотелось бы жить». Сегодня, как никогда, напряженность в обществе, взаимное непонимание, столкновение интересов показывает необходимость идеи, ведущей к такому миру. Без нее невозможен не только прогресс, но и сохранение ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО образа с высокими нравственными идеалами. Гомо сапиенс – человек РАЗУМНЫЙ уже во многом перестал быть таковым. Из всех идеалов, а их придумали множество, Идеал Счастья – вершина системы человеческих идеалов – не стал основой философии государственной политики. Смысл жизни ЧЕЛОВЕКА должен заключается в ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННОЙ РАБОТЕ ПО СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ ЭТОЙ ЖИЗНИ. Сами писатели, как бы они ни были талантливы, не могут сделать то, что должны делать государственные институты. Но это возможно только с нашей помощью.

Слова писателей о том, что «великая теория воспитания, которая должна превратить Человека Потребляющего в Человека Творческого, до сих пор не создана», говорят о нашей первоочередной задаче.

Творчество свойственно человеку изначально безо всякой корысти и появилось задолго до появления товарно-денежных отношений. Исток его – в желании сделать что-то полезное, красивое, радующее людей. Радующее, то есть дающее радость, без которой невозможно счастье. Творчество делает счастливыми многих людей и самого творца. Всех творцов, и композиторов, и архитекторов, и художников, и инженеров. И миллионы людей, для которых они творят, не рассчитывая на то, что когда-нибудь услышат от них слова благодарности. Сознание того, что он сделал доброе дело, делает творца счастливейшим из людей. Каждый человек должен быть творцом.

В Москве для творчества была благоприятная обстановка. Покажу как это проявлялось. Как-то я получил от них письмо, которое показывает фрагмент их жизни. В письме рассказ о поездке в Америку, где есть интерес к русской культуре, и где наших печатают и на русском и на английском.

Я общаюсь с некоторыми украинскими писателями и поэтами и могу сравнивать их условия и возможности творчества. Знаю, печатать свои произведения и на украинском языке наши могут только преимущественно за свои деньги. Государственной поддержки нет ни у кого. Вот это письмо, которое я привожу с сокращениями (в основном лиц и организаций, способствовавших популяризации творчества Дяченко) и частью присланных фотографий.

 

«Дорогие друзья!

15-26 апреля мы были в Америке, Нью-Йорке и Бостоне.  Предлагаем вашему вниманию небольшой отчет об этом путешествии.

Улетали мы из Москвы, где еще лежал ноздреватый снег, а прилетели в цветущую нью-йоркскую весну.

Первой была встреча в нашем литературном агентстве ТМГ (TridentMediaGroup), которое располагается в самом сердце Манхеттена, в высотной башне на Мэдисон-авеню. Мы обсуждали перспективы дальнейшего сотрудничества.

18 апреля мы прилетели в Бостон, где у нас были две встречи в Уэлсли колледже (WellesleyCollege). Это колледж свободных искусств, открытый в 1975 году, один из самых престижных колледжей Америки, где учатся одновременно около 2300 студентов из разных стран – вернее, студенток, так как этот колледж женский. Многие женщины, сильные мира сего, закончили этот колледж, например, Мадлен Олбрайт или Хилари Клинтон. Русский отдел здесь создал в 1940-х годах знаменитый писатель и критик Владимир Набоков. Русская культура изучается здесь потрясающе интересно, в широком контексте русского общества, литературы, изобразительного искусства, музыки, кино.

Колледж расположен в замечательной долине с озерами, деревьями, цветами, замками. К сожалению, мы не профессиональные фотографы и неспособны передать всю красоту и очарование этой местности.

На первых двух встречах присутствовали студентки и преподаватели из разных департаментов, а их темой был разговор о российской фантастической литературе и кино. На нее приехали и наши читатели из других городов.

А 24 апреля мы провели занятие (мастер-класс) в группе профессора Аллы Эпштейн. Она ведет авторский курс, с акцентом на детскую литературу и кино. Мы показали наш анимафильм «Театральный роман», а студенты прочли истории из нашей книжки «Воздушные рыбки». Состоялось интереснейшее обсуждение. Оно может продлиться и дальше, через сеть.

Выражаем благодарность профессорам Алле Эпштейн и Томасу Ходж (ThomasHodge) за теплый и сердечный прием. Особая благодарность президенту русского клуба Лене Мирончук (LenaMironciuc) – именно она пригласила нас в Америку и была нашим гидом в колледже.

 

19 апреля у нас была встреча с читателями в книжном магазине COOP, расположенном в районе Гарварда. Это особый район Бостона, соседство студенческого городка самого престижного университета Америки, и центра Бостона.

Сам магазин трехэтажный, древний, милый. Встреча была посвящена презентации романа «Шрам». Пришли люди, которые прочли его на английском языке – и были интересные вопросы о философии романа, его психологических и даже психиатрических аспектах. При этом наша дочь Анастасия удивила всех мастерством синхронного перевода. Спасибо издательству «Тор», организовавшему эту встречу, сотрудникам магазина и нашим первым читателям.

Особая наша благодарность Юлии Херси. Она переехала в Бостон из Москвы, где училась на журналистском факультете МГУ, много лет назад. Это она перевела на английский для своего мужа и друзей наш роман «Vitanostra», рукопись которого и подарила нам. Надо сказать, это необычный незабываемый подарок. Мы провели замечательное время с ней, ее мужем, родителями и детьми. Как приятно, что на другом конце планеты существуют родственные души.

26 апреля мы вернулись в Москву, раньше срока, потому что нас ждут здесь неотложные дела – работа над фильмом, сериалами и новой книгой. Но путешествие в Америку для нас останется незабываемым.

Всего вам доброго!

Марина и Сергей». 

 

Кто из наших украинских писателей имел такую возможность, такое внимание и желание пригласить их в США для подобных встреч и общения?  

Сергей Дяченко часто бывал у меня дома и рассказывал о последних событиях в их жизни и творческих программах.

 

 

Марина и Сергей жили в Киеве, и только с 2009 года — в Москве, а с 2013 года — в Лос-Анджелесе. Там у них другая жизнь. Они напряженно работают и благодаря переписке мы в курсе всех их творческих планов и общений. Выкраивают время и для отдыха.

.

Могу к этому добавить, что в США готовятся к изданию и другие книги М. и С. Дяченко, а также планируются съемки кинофильмов по их романам. Сейчас их переводят уже и на японский язык в Японии. Пожелаем же им новых творческихуспехови удачи.

ПОСЛЕДНИЕ ПРЕДСЕДАТЕЛИ ЗЕМНОГО ШАРА И ВРЕМЯ

ЛЕОНИД ВЫШЕСЛАВСКИЙ

В середине декабря 2002 года я позвонил Леониду Николаевичу (ЛН), чтобы справиться о здоровье и обменяться последними впечатлениями. Он был в прекрасном настроении, я бы сказал даже в творческом кураже, рассказал мне о подготовке изданий новых стихов, в том числе на украинском языке, чему был особенно рад.

Мы договорились о встрече в канун нового года, и я продолжал обдумывать, как и чем отметить приближающееся его 89-летие (18 марта 2003 года) и 90-летие, которое тоже не за горами. В план входила дальнейшая популяризация идей Института Председателей Земного шара – творцов нового образа жизни без войн в счастливом и правдивом мире среди наук и искусств. Я готовил новый материал о Председателях в развитие брошюры «Хлебников – первый Председатель Земного Шара», изданной в 2001 году к 87-летию Леонида Вышеславского с моим предисловием «Украина – родина Председателей ЗШ».

Однако наша встреча, увы, оказалась совсем не такой, как мы планировали.

20 декабря в Украинском Доме на Европейской площади состоялось очередное собрание Николаевского землячества города Киева. Встретили ЛН как всегда сердечно не только в силу того, что он старейшина, но и памятуя его настоящий триумф на предыдущем собрании, где он презентовал свою книгу стихов «Николаевская колыбель».

Собрание прошло по плану. Расходились в десятом часу вечера. ЛН предлагали отвезти домой, но он отказался, желая прогуляться пешком. Попутчиков и провожатых не оказалось, и домой ЛН… не пришел.

Внук Глеб рассказал мне по телефону, что обзванивал милиции и больницы пока не узнал, что в одну из больниц на окраине города доставлен неизвестный мужчина в бессознательном состоянии, подпадающий под описание Леонида Николаевича.

По скудным сведениям ЛН каким-то образом оказался в районе Академгородка. Неизвестный человек вызвал скорую помощь, когда нашел его полураздетого явно нуждающегося в медицинской помощи. В больницу ЛН привезли уже без сознания и поместили в реанимацию с диагнозом инсульт. Фронтовику Вышеславскому не раз за его век приходилось выживать и от вражеских ран, и от коварных недугов. Но здесь все было иначе. Сердце работало, но с перебоями, врачи делали свое дело по обязанности, зная неутешительный прогноз. Оставалось надеяться на чудо. Чуда не произошло.

В 3-м часу ночи с 25 на 26 декабря ЛН скончался, не приходя в сознание.

Патологоанатом «не нашел» следов насилия, но отсутствие верхней одежды, денег и другие признаки убедили близких в криминальной причине этой смерти. В наши дни все возможно.

Случилось нечто, не укладывающееся в сознание. Трудно представить, с чем ему пришлось столкнуться. Что это были за чудовища, которые могли напасть на 90-летнего старика, ограбить, завезти за 20 километров и бросить полуголого на морозе. Как страшно должно быть столкновение поэта – носителя высоких идеалов, с бездонной мерзостью человекоподобных гнид. Так думали родные и близкие в порыве потрясения.

Мне тоже представлялась эта смерть явно преждевременной. Как бы там ни было, но милиция не нашла оснований для своего «беспокойства» и судебно-медицинская экспертиза не проводилась. 89 летний возраст считается достойной вершиной для ухода, доступной немногим. Поэтому и удивлялись в милиции дотошности родственников, какая, мол, разница от чего он умер.

28 декабря в Доме Писателей на ул. Банковской состоялась церемония прощания с поэтом. Я с трудом пристроил рядом с большим портретом ЛН (кисти его дочери Ирины) знамя ПЗШ. Кое-кто подходил и спрашивал, чье это знамя. Я объяснял, что это знамя Председателя Земного Шара, придуманное первым ПЗШ Хлебниковым, принадлежит оно сейчас 3-му ПЗШ Вышеславскому и провожает его в последний путь.

Малое фойе не могло вместить всех желающих. От имени Правления Союза писателей траурный митинг вел Петр Осадчук. На его плечи в последнее время легла нелегкая ноша проведения многих писательских юбилеев и похорон, но, несмотря на «навык» в подобных речах, чувствовались в его словах и искренняя скорбь, и глубокое знание творчества Вышеславского. Затем выступил поэт Иван Драч. После оценки литературного наследия в первой части своего выступления Иван Федорович вдруг, широко разведя руки, заговорил о том, что мы хороним Председателя Земного шара! Примечательно то, что, выступая на украинском языке, он не переводил этот титул в Голову Земної кулі, а просто произносил русские слова, которыми, кстати, изобиловала его речь, с украинской фонетической окраской. Потом выступали поэты Рауль Чилачава, Юрий Каплан, Олекса Ющенко, переводчик стихов ЛН поэт Мыкола Карпенко, Алла Потапова и многие другие. Выступали от Министерства культуры и еще откуда-то, говорили о его вкладе в международное литературоведение и дружбу народов. Но еще больше было людей, которые молча стояли в истинной скорби, и их молчание и склоненные головы говорили больше, чем ораторы.

Потом начались церковная панихида, прощание и возложение цветов. На подушечках были приколоты правительственные награды, полученные ЛН за боевые и трудовые заслуги. На отдельной подушечке экспонировался Знак ПЗШ. Его необычность особенно привлекала и задерживала взгляды.

Могила Вышеславского была приготовлена на Байковой горе в том месте, где захоронены актер Леонид Быков, дирижер Натан Рахлин, профессор микробиолог Сергей Дяченко, поэт Василь Стус и др. достойные сыны Отечества. Под траурную мелодию духового оркестра ЛН проплыл на руках к месту вечного пребывания. На могиле вновь выступили П. Осадчук и другие близкие и любившие ЛН люди. После выступлений была продолжена панихида с участием певчих. Я стоял во время всей церемонии, держа склоненным знамя Председателя Земного шара с траурными лентами. Ко мне подходили и гробокопатели, и другие люди спрашивая: какой партии принадлежит это знамя. Я всем объяснял, цитируя Хлебникова, а сам думал о том, что перерезанное красной молнией голубое знамя безволода ВПЕРВЫЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОДНЯТО И РАЗВИВАЕТСЯ НАД ЗЕМЛЕЙ! Впервые через восемьдесят пять лет после его описания Хлебниковым. Наибольший интерес к знамени и к моему рассказу проявили, как мне показалось гробокопатели, которых почему-то было больше обычного – человек десять. И благодарили они за рассказ не походя, не просто из вежливости, а как-то проникновенно, почти церемонно. Чем-то задела легенда Председателей Земшара этих простых людей, которых профессия нередко делает грубыми.

Поминки провели в кафе «Эней» под Домом Писателей. И здесь руководил уже Юрий Каплан. Опять было тесно, тем не менее, вечер памяти Леонида Вышеславского прошел под сенью его высокого духа с воспоминаниями и чтением его стихов и ему посвященных. Здесь уже больше было личного в воспоминаниях о поэте, учителе, друге… Это заговорили молчавшие на официальной церемонии.

9 дней выпали на 3 января 2003 года. С утра, невзирая на мороз, моросил легкий дождь, превращая тротуары и дороги в настоящие катки. В 9 часов утра мы собрались в старой церкви-ротонде с колоннадой на Аскольдовой могиле, возрожденной из паркового павильона в церквушку греко-католической конфессии. Молебен длился полтора часа при участии четырех священнослужителей и певческого хора, после чего на микроавтобусе и легковых машинах мы поехали на кладбище. С нами поехали и два священника продолжить панихиду. Главный из них был симпатичный и вел себя красиво, поддерживал людей на скользкой дороге на кладбищенской горе.

После кладбища в зеркальной гостиной квартиры Вышеславских его бас уже освящал поминальную трапезу. За ширмой Глеб поместил проигрыватель и дважды в процессе воспоминаний включал грампластинку с записью чтения Вышеславским его стихов. Это было потрясающе – ЛН как бы был с нами. Все молчали, а его голос читал и читал стихи…

Через пару дней я привез книги «Власть» и «Тая в улыбке грусть» для Ирины Леонидовны, пожелавшей иметь их во Франции. Мы пили чай и прощались. Передача знамени ПЗШ преемнику была назначена на 14 января.

Король умер! Да здравствует король!

Я вспоминаю слова Леонида Николаевича Вышеславского: «Может быть, меня признают пророком и поставят памятник!». И мне они уже не кажутся шуткой. Мне кажется это нашим долгом.

Мессия оставил мне завещание в предисловии к сборнику моих стихов:

«Мы вправе многого ожидать от союза поэзии и науки, чувственного и логического осмысления мира. Это основа созидания человека общества будущего и цель института Председателей Земного Шара. Анатолий Мозжухин добровольно взял на себя обязанности знаменосца Председателей, популяризируя рожденную великими поэтами традицию как моральный исток нового образа жизни без войн и насилия в красивом мире Счастья, Правды, Наук и Искусств. Пусть же не устанут его руки нести это знамя!».

Не устанут. Клянусь!

Он ушел «с надеждой, что таких знаменосцев будет много, и они помогут Председателям выполнить их историческую миссию».

Религию делают не мессии, религиюделают апостолы.

Новый образ жизни тоже не создается одним человеком.

Слово за нами.

 

КАПЛАН И ВРЕМЯ

Я не могу осмыслить этот дубль трагедий. Ведь этого могло просто не быть, точнее это не должно было случиться. Сначала Леонид Николаевич Вышеславский потом Юрий Григорьевич Каплан погибают насильственной смертью. У обоих дочери жили за границей и невольно приходят на ум пророческие слова Каплана: «ты уедешь на чужбину, я умру среди чужих».

Случилось нечто, не укладывающееся в сознание. Трудно представить, с чем им пришлось столкнуться. Что это были за чудовища, которые могли напасть на 90-летнего Вышеславского, ограбить, завезти за 20 километров и бросить полуголого на морозе. А забитый и удушенный 72-летний Каплан? Как страшно должно быть столкновение поэта – носителя высоких идеалов, с бездонной мерзостью человекоподобных гнид.

Каплан не был бесконфликтным человеком, но, конечно же, не думал о возможности такого конца, когда писал:

Времени всегда в обрез,

Чувствую себя мишенью,

Чей-то целится обрез

В душу каждое мгновенье

Каплан принадлежал следующему за Л.Н.Вышеславским поколению. Эстафета поколений – явление дискретное. Но во времени, которое непрерывно, она соединяет ступенька к ступеньке в непрерывную лестницу все наработки, как в науке, так и в области культуры и красоты человеческих отношений.

Эта эстафета была прекрасно представлена в залах, где отмечались 90-летие поэта Леонида Вышеславского и 70-летие Юрия Каплана. Представители 4-х поколений приходили отметить юбилеи поэтов. В залах присутствовали их ученики и просто поклонники поэтических талантов.

Время непрерывно. Оно пока является необъяснимой загадкой для науки. Так же как у пространства никто не знает начала и конца времени. И научный интерес к этим мистическим понятиям, являющимся основой мироздания, Леонид Вышеславский передал всем, с кем общался. А Каплан писал: «вектор века направлен в космос, в бесконечность Пространства и Времени». А теперь загляните в удостоверение к Знаку ПЗШ, врученному мною Ю.Г.Каплану от Национальной Академии наук Украины..

История создания Знака Председателя Земного Шара (ПЗШ), удостоверения к нему, Знамени Председателя и первые вручения их в свое время Л.Вышеславскому описаны в моей книге «Крылья поэта», выпущенной к 90-летию Вышеславского – ПЗШ-3. Каплан получил свой знак ПЗШ-4 после смерти Вышеславского одновременно с передачей ему знамени. Это знамя присутствовало на всех крупных поэтических мероприятиях, фестивалях и, конечно же, оно сопровождало Председателей в последний путь.

Так уж случилось, что подтолкнул меня к созданию знака и знамени ПЗШ сам Вышеславский. В предисловии к моей книге стихов «Тая в улыбке грусть» он написал:

«Творчество Мозжухина мне близко, я вижу в нем подтверждение давно сказанного мною, что никогда еще поэзия не была так нужна обществу, как в наш век космонавтики, ядерной физики, электронных коммуникаций. Мы вправе многого ожидать от союза поэзии и науки, чувственного и логического осмысления мира. Это основа созидания человека общества будущего и цель института Председателей Земного Шара, которому я имею честь принадлежать. Анатолий Мозжухин проникся высотой этой идеи, рожденной Есениным и Хлебниковым, и добровольно взял на себя обязанности знаменосца Председателей, популяризируя рожденную великими поэтами традицию как моральный исток нового образа жизни без войн и насилия в красивом мире Счастья, Правды, Наук и Искусств. Пусть же не устанут его руки нести это знамя! А я, Волею ниспосланной мне свыше, по праву Председателя Земного Шара, подобно тому, как я нарек поэта Юрия Каплана Вице-председателем ЗемШара, нарекаю Анатолия Мозжухина Первым Знаменосцем ПредЗемШара, с надеждой, что таких знаменосцев будет много и они помогут Председателям выполнить их историческую миссию».

Вышеславский был щедр и, хотя я знал, что подвигнуло его к этому написанное мною о председателях земного шара, я воспринял это как слишком большую честь для меня.

Каплану знаменосец достался по наследству, и я постарался оправдать и его доверие. К сожалению, я мало помогал ему в его многотрудных делах, он сам делал огромную работу, минимально привлекая к ней других. Поэтому подбор произведений для антологий, разработка их структуры, замечательные анализ работ авторов и исторические комментарии – это, безусловно, его единоличная заслуга.

А чего стоит его анализ цены времени в поэзии. В течение долгих лет недоступные произведения эмигрантской литературы, написанное в ГУЛАГе, просочившееся с риском для жизни в микротиражи самиздата — публикуя их Каплан пишет, что только теперь приходит понимание того, как много потеряли в своем духовном развитии поколения, на целые десятилетия, отлученные от этих животворных источников. Он знал эту цену времени и поэтому не щадил сил, чтобы хотя бы частично компенсировать потери. Трудно себе представить, как много знал он поэтов, истории их личной жизни и взаимоотношений с обществом и властью. Объединение в антологиях произведений поэтов эмигрантов, политзаключенных, репрессированных и избежавших этой участи, а также современных, с трудом пробивающихся (или не пробивающихся) в печать – это беспрецедентно смелый замысел, осуществление которого сродни подвигу.

Несмотря на невероятную занятость издательской деятельностью, он вел поэтическую программу на телевидении, руководил работой Конгресса литераторов Украины, выпускал газету «Литература и жизнь», альманах «Юрьев день» и при этом уделял много внимания своей поэтической студии «Третьи ворота», дверь в которую была открыта для всех. Многие не знали, что это за ворота, но большинство понимало это как ворота в жизнь в отличие от ворот в Ад или в Рай.

Среди лиц, посещавших поэтическую студию Каплана, были и ученики школ, и старики. Он был приёмником, впитывавшим их мысли, и резонатором, усиливающим идущие от них волны. Космос от сонетов Вышеславского проходил через творчество Каплана и всех студийцев. Анатолий Зарицкий врач, профессор, доктор медицинских наук, заслуженный деятель науки и техники, автор книги «Космопоэзия» писал:

Вперед – к свободе! В рай и ад!

От злобы, мелочности, чванства…

Переосмыслим все подряд –

И жизнь, и время, и пространство.

Вперед за Воландом, туда –

В космогоническое поле,

Где символ времени – Всегда!

Покой, Бессмертие и Воля!

Время непрерывно. Но в результате научно-поэтических исследований поэта Юрия Каплана появляется книга «Времени рваный ритм». Л.Вышеславский, успевший написать к ней вступительную статью, отметил, что если и дано смертному одержать победу над временем, то – прежде всего – благодаря любви. Время берет на себя роль главного лирического героя поэзии Каплана. И дальше Вышеславский пишет, что время ничему не научило поэта, ибо «Время учит мудрому смиренью…» а Каплан не смиряется.

Не смиряются и его соратники и ученики. Каплан пишет «Как жалок человек, бегущий за автобусом». А Наталья Филиппова игнорирует его своим «Бегу. Мне успеть бы. Автобус, постой, не спеши…». А Виктор Глущенко о том же, но иначе:

Остановись мгновенье, я устал бежать,

Дай мне ну хоть какую передышку,

Я навещу стареющую мать

И напишу очередную книжку.

Но лишь увижу как из птичьих стай

Ко мне спускается мой ангел белый,

Взгляну на убегающий трамвай

И вновь за ним помчусь как угорелый.

О времени пишут все. Василий Дробот, обращаясь одновременно к себе и к нам, призывает: «Время проснуться от долгого-долгого сна, встать, потянуться, и льдинки на душах растают. Парус дырявый живым полотном зарастает… («Оглянись на себя»).

Татьяна Чепелянская. В ее стихах время и любовь переливаются в широком диапазоне как звуки арфы. В книге «Вопрос времени» заметив, что у Каплана «время сжимается кожей шагреневой» она спохватывается: «О время! Самый страшный кредитор. С каких же пор я у тебя в долгу?».

Вопрос этот я повторяю себе, и ответ напрашивается сам:

Мы все у времени в долгу с рожденья.

Наш срок отмерен, только бы успеть,

не просто сочинить стихотворенье,

а песню до конца свою допеть.

Время и любовь были гранями призмы, через которую Вышеславский и Каплан раскрывали спектр человеческого бытия. Главными героями их книг были люди с их проблемами. Их гражданская позиция была бескомпромиссно ориентирована на борьбу с несовершенством мира. Все их творчество – пример трудолюбия и самопожертвования. До последних дней оба напряженно работали над новыми произведениями. Они спешили, как будто зная, как мало времени осталось… И при том не щадили времени для других! Атмосфера благодарной памяти и любви не рассеивается, а, как мне кажется, наоборот концентрируется с течением времени.

Время тоже зодчий. В нем как кристаллы приобретают свою истинную форму и человеческие личности, и их творения. Через поэтические студии «Зеркальная гостиная» Вышеславского и «Третьи ворота» Каплана прошли десятки ныне известных поэтов, для которых это были и школы, и трамплин в мир литературы. Благодаря им многие приобрели необходимый творческий уровень и получили возможность печататься, попали в антологии и альманахи. Общения поэтов на фестивалях поэзии, которые проводил Каплан с участием представителей областных организаций, были не только праздником для всех, но и позволяли познакомить людей из разных регионов и объединить их в большую семью. И семья эта была разнолика, где многие были со своими амбициями, не всегда понимали друг друга. А Каплан собирал, обольщался, разочаровывался, терял друзей, и снова собирал.

Я часто жил во сне, а грезил наяву,

Болтал о чепухе (казалось – о высоком),

Друзей не узнавал. Обманут был жестоко.

А в сущности всю жизнь одно вопил: «Ау».

И на его «Ау!» откликались и объединились в творческий союз Конгресс литераторов Украины. Я не могу отделаться от чувства, что мы осиротели. Конгресс потерял своего лидера и основателя, студия «Третьи ворота» осталась без Ментора, издательство «Юг» без издателя и собирателя россыпей поэтических жемчужин. Сколько произведений увидело свет благодаря ему, в том числе репрессированных поэтов! Их рукописи он добывал из архивов КГБ с помощью историка-краеведа Рыбакова Михаила Александровича, сетовавшего, что без Каплана он просто не знает, что ему делать с накопанными в архивах КГБ 700 художественных произведений неизвестных доселе авторов.

Когда придет конец положенного срока,

Какую предстоит прочесть еще главу,

Не знаю. Но ушел от первого урока

Совсем недалеко. — Ау, — кричу, — Ау!

Увы, уже не кричит. И адекватной замены ему я не вижу ни в одной его ипостаси, ибо Юрий Григорьевич Каплан был не просто незаурядной личностью. С ним ушел его неповторимый мир поэта и общественного деятеля, великого труженика и человеколюба с обостренным чувством справедливости и неприятия пороков нашего слишком несовершенного мира.

Одно утешает, что он успел оставить о себе достойную память, которую сохранит Время.

К ЧЕЛОВЕКУ БУДУЩЕГО

Сегодня, как никогда, напряженность в обществе, взаимное непонимание, столкновение интересов показывает необходимость идеи, ведущей к миру. Без нее невозможен не только прогресс, но и сохранение ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО образа в лучшем моральном понимании его смысла.

Гомо сапиенс – человек РАЗУМНЫЙ уже давно перестал быть таковым.

Войны за ресурсы, межэтнические и межконфессиональные конфликты, «жесткая» конкуренция в бизнесе, удовлетворение сверхъестественныхпотребностей вышли далеко за пределы разумного.

О том, что нет идеи, объединяющей людей, ведущей к миру и согласию, говорил даже наш Президент на встрече с журналистами.

Давайте создадим эту Идею. Здесь, сейчас.

Из всех идеалов, а их придумали множество,

Идеал Счастья – вершинасистемы человеческих идеалов.

А вот он-то и не получил развития и воплощения на государственном уровне.

Даже само понятие счастья не имеет однозначной трактовки, у каждого свое видение и счастья, и смысла жизни.

Все чаще на разных уровнях нашего общества звучит вопрос

«Что делать?»

Давайте попробуем на него ответить.

.

Всеобщее счастье, как и всякий идеал, недостижимо, но стремление к нему, как и целенаправленная работа по его достижению, будет приближать нас к идеалу. Сейчас мы стремительно удаляемся от него.

Даже само понятие счастья не имеет однозначной трактовки, у каждого свое видение счастья, и смысла жизни. Я пришел к следующему.

СЧАСТЬЕ – ЭТО ТАКОЕ ПСИХОФИЗИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОЕ ОТРАЖАЕТ УДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ ЖИЗНЬЮ ПРИ ДОСТИЖЕНИИ ЦЕЛЕЙ ИЛИ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ ЖЕЛАНИЙ.

Оно уходит на второй план, когда нас постигает горе или неудачи, но возвращается сразу, как только мы с ними справимся.

В обычной мирной жизни счастье зависит от нашего внутреннего психофизического состояния и от наших ЖИЗНЕННЫХ ПРЕТЕНЗИЙ.

Наше счастье во многом зависит от нас.

Искоренить в себе зависть, научиться реалистично мечтать, оценить правильно свою личность и свои силы и соответственно им выбирать цели – это первые условия счастья. Это ЛИЧНОЕ счастье. Оно предполагает, что мы справляемся со всеми своими обстоятельствами жизни, и нет внешних непреодолимых разрушающих наше счастье воздействий. Но они могут быть. Смысл жизни каждого человека – по возможности не допускать, чтобы они были.

Смыслжизни.

У животных он заключен в продолжении рода и сохранении вида. Самосохранение – основной инстинкт – это не только боязнь огня или любой опасности, но и генетически обусловленная непреодолимая тяга к размножению.

У людей, которые отличаются от животных более высокими умственными способностями, смысл жизни я вижу тоже более высокий. Сразу отмечу: разница умственных способностей у индивидов определяет и разницу их смысла жизни от возвышенного до непонимания его вообще. А надо чтобы наши люди знали свой (!) смысл жизни. Для этого его надо четко сформулировать и сделать достоянием нашей культуры и образования.

Смысл жизни ЧЕЛОВЕКА должен заключаться в ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННОЙ РАБОТЕ ПО СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ ЭТОЙ ЖИЗНИ.

Я вижу эту работу в стремлении к достижению ВСЕОБЩЕГО СЧАСТЬЯ на основе ПРАВДЫ с помощью НАУК и ИСКУССТВ. И здесь ТВОРЧЕСТВО (!) - основной элемент фундамента СЧАСТЬЯ.

Творчество свойственно человеку изначально безо всякой корысти, и появилось задолго до появления товарно-денежных отношений. Исток его – в желании сделать что-то полезное, красивое, радующее людей. Радующее, то есть дающее радость, без которой невозможно счастье. Творчество делает счастливыми многих людей и самого творца. Всех творцов, и композиторов, и архитекторов, и художников, и инженеров. И миллионы людей, для которых они творят, не рассчитывая на то, что когда-нибудь услышат от них слова благодарности. Сознание того, что он сделал доброе дело, делает творца счастливейшим из людей. Каждый человек должен быть творцом.

Творчество в технической области уже сделало жизнь людей несоизмеримо более комфортной и интересной по сравнению с первобытным обществом и остальным животным миром. Изобретение колеса, электротехники, реактивного двигателя, новых материалов, компьютеров, беспроводных коммуникаций и многих других, отсутствующих в природе устройств и технологий, изменили нашу жизнь к лучшему. Сколько ручного и вредного труда взяли на себя автоматические производства! И 180-ти лет не прошло с момента открытия Фарадеем электромагнитной индукции, а как изменился мир! Информационные и коммуникационные технологии с фантастической скоростью и точностью позволяют обрабатывать и доставлять любые массивы информации в любую точку нашей планеты.

В то же время в социальной сфере, где работают обществоведы, сохраняются и даже культивируются неприемлемые отношения между людьми, которые не делают человечество более счастливым, не ведут к миру и согласию. Всеобщее счастье остаётся несбыточной мечтой. Почему?

Уже звучат взрывы и гибнут люди в недавно мирных и спокойных городах.

Что сделали за тысячелетия (!) своего существования армии философов, историков, социологов, политологов, религиозных деятелей, культурологов и др. представителей общественных наук, чтобы ОБЩЕСТВО получило мир и согласие, и такое же четкое взаимодействие своих звеньев, как элементы в технике? Очень наглядное сравнение.

В компьютеры тоже деструктивные элементы периодически запускают разрушительные вирусы, но антивирусные программы не допускают их «побед» над полезными свойствами машин. Они автоматически уничтожают вредителей. Почему же в человеческом обществе нет эффективных средств защиты от преступной деятельности, разрушения морали, семьи, государства, мира? Не остановим эту агрессию - сами превратимся в животных.

Это колоссальная недоработка не только упомянутых обществоведов, но и педагогов, психиатров, психологов, юристов и ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ, КАК НАИБОЛЕЕ СПОСОБНОЙ И ПРИЗВАННОЙ РЕШАТЬ ЭТИ ПРОБЛЕМЫ.

Зачем я говорю о СМЫСЛЕ ЖИЗНИ, счастье, идеалах и человеке будущего. Цель - искать и собирать единомышленников для распространения идей совершенствования мира. Уверен, что этот разговор нужен, чтобы понять, где счастье «зарыто».

Знаю, найдем. Рано или поздно. Хотя Призрак Счастья еще не бродит не только по Европе.

Всем надо искать и реализовывать методы развития и внедрения разумного смысла жизни, и сделать его необходимым, как воздух, с детства. Это должно стать элементом культуры, образования, главной задачей в семейной жизни и производственных отношениях.

Было бы здорово, если бы мы в Украине (а не они где-то) впервые в мире поставили этот вопрос на государственный уровень. И чтоб не мы в Европу, а они к нам за смыслом жизни потянулись.

Что надо для этого делать? Многое. Главное, не убить мечту о всеобщем счастье, и "сказку сделать былью"! Для этого рожден человек. В этом его смысл жизни.

Давайте вместе думать, как создать детализированную программу реализации этой задачи по составляющим её элементам. Но сначала надо их определить.

1. Принуждение к миру.

На первом довольно длительном этапе принуждение сохранится, пока Новая этика не станет нормой, такой же естественной, как сейчас отправление естественных нужд в туалетах, а не публично.

2. Неравенство.

Возможно ли счастье в условиях неравенства? Неравенство коррелируется с несправедливостью. Оно заложено в биологии человека: сильный - хилый, умный - «тормоз», красивый - неказистый, здоровый - больной. Есть еще масса неравенств, определяемых социальным статусом, психиатрическими особенностями личности (особо отмечу психопатическую агрессивность), но это отдельная тема.

3. 3.Работа.

Да, работа – потрясающий источник удовольствия. Мне повезло: я получил бесценное наследство. После смерти матери я нашел в одном из ее писем 1946 года, где она рассказывала о трудностях послевоенной жизни, фразу: «Я умею и люблю работать». Это было НЕОБЫЧНО для меня и осталось в моей памяти как завещание матери. Я поразился тогда высотой этих слов и решил сделать все, чтобы иметь право сказать: «Я умею и люблю работать!» Мне это удалось, и работа принесла мне много счастья. Уметь, быть мастером своего дела, страдать, когда не удается, и любоваться результатами упорного, иногда каторжного труда, радоваться успеху – это настоящее счастье. Не допускать в своей работе никакой халтуры. ТОЛЬКО БЕЗУПРЕЧНАЯ РАБОТА ИМЕЕТ СМЫСЛ. Только она дает совершенную продукцию, гарантирует нас от катастроф и сулит признательность.

4. Конфликт потребителя и творца.

Творец и потребитель сочетаются в разных пропорциях в каждом человеке. Важно чтобы в каждом из нас творца (созидателя, производителя) было больше, чем потребителя, иначе (если мы будем потреблять больше, чем производим) не останется тем, кто производить уже не может. Я имею в виду немощных стариков и инвалидов, в числе которых, рано или поздно, может оказаться каждый.

Творец – это не обязательно изобретатель, композитор и так далее. Конечно, архитектор, реализовавший свой сокровенный замысел, переполняется СЧАСТЬЕМ: красивый дом, привлекающий взоры тысяч людей, увековечивает его имя, в то время как механик, отрегулировавший карбюратор, испытывает чувство только собственного удовлетворения, пусть даже глубокого. Но творчество должно быть чертой характера и сопровождать человека всегда: рационально расставить мебель в квартире, подобрать удачно занавески, приготовить вкусный обед... Перечень этот бесконечен. Здесь главное - воспитать в себе тягу к творчеству и красоте, неравнодушие к халтуре. Только безупречная работа имеет смысл – это кредо творца. Потребитель никогда не испытывает такого удовлетворения и счастья, какое испытывают все творческие люди.

5. Школа. Реформа образования. Растущий объем, накопленных человечеством знаний, давно превзошел психофизические возможности человека в его освоении и создал проблему, которую я назвал ИНФОРМАЦИОННЫМПОТОПОМ. Человек с рождения обречен на невежество, ибо он не может постичь и усвоить и малой доли Знаний Человечества.

Это уже проявляется у людей в комплексах неполноценности, бравировании нежеланием учиться, «Учись – не учись, а дураком помрешь». Появляются «хиппи» и «панки». Воинствующее невежество – это груз, который, как якорь, держит значительную часть человечества в трясине убогого миропонимания.

Выход есть. Для балерин и футболистов проблема решена давно. Они с детства знают, что будут значительными людьми без знания законов Кирхгофа, постоянной Планка и тройного интеграла. И не комплексуют! Так надо ориентировать с раннего детства после тестирования.

В школе на начальном периоде обучения, параллельно с преподаванием общеобразовательных предметов, должны исследоваться разносторонние способности и склонности детей для дальнейшей специализации, анализироваться аналитические и математические способности для выявления потенциальных ученых, музыкальный слух и фантазия будущих музыкантов и композиторов, объемно-пространственное мышление, без которого невозможен конструктор, ассоциативное мышление будущих журналистов и поэтов, и многое другое.

Необходимые профессиональные знания и навыки для будущей работы юноши и девушки должны получать уже в школе до 17 лет.

Это поможет им достичь профессиональной зрелости к возрасту физического расцвета – 25 годам (так сейчас учат балерин, футболистов, музыкантов). Тогда максимально продуктивный период их деятельности во многих областях будет не менее двух десятилетий, ибо в возрасте после 45 лет начинает снижаться скорость и острота мышления (на работу не берут). Сейчас из институтов не выходят профессионалами ни инженеры, ни гуманитарии. Им приходится доучиваться на практике от 5 до 15 лет, в зависимости от способностей и условий. Как правило, в научно-технических областях профессионалы «вырастают» к 35 годам. Вот и остается наиболее продуктивной деятельности 10 лет.

А балерина…

А балерина к 18-20 годам уже почти само совершенство. Еще немного практического театрального опыта и достигнута вершина. То же может быть получено в инженерной деятельности. Только надо раньше выделить врожденные склонности и концентрировать обучение на профессиональном направлении с более раннего возраста. Конструкторов и инженеров для разных производств тоже можно «выпускать» прямо из специализированных школ. Совпадение профессионального совершенства с возрастом физического расцвета сулит выдающиеся достижения. При этом удваивается и срок наиболее продуктивной деятельности в возрасте с 25 до 45 лет. Это на порядок повысит эффективность работы людей всех профессий.

ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ВСЕОБЩИМ и проходить в храмах Науки среди «икон» Бессмертных Ученых, Поэтов и Писателей, Отважных Первопроходцев и Исследователей, чей пример должен создавать священно-трепетную обстановку радостной жажды творчества.

Дети должны иметь нормированный рабочий день и ЗАНИМАТЬСЯ ТОЛЬКО В ШКОЛЕ.

НИКАКИХ ДОМАШНИХ ЗАДАНИЙ! Родители тоже должны быть избавлены от дополнительной нагрузки, которую сейчас перекладывают на их плечи некомпетентные учителя. Отбор на педагогическую работу должен быть через кастинг с предъявлением ТРЕБОВАНИЙ К ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ МАСТЕРСТВУ УЧИТЕЛЯ (!) В БОЛЬШЕЙ СТЕПЕНИ, чем к музыкантам в оркестре, актерам в театре, или к футболистам в клубных командах.

Как слепой и глухой человек не может быть сторожем, так человек с каменным сердцем, не умеющий увлечь детей в мир науки, не может быть Учителем.

Наука должна стать дорогой в будущее, в котором Идеал Счастья будет основой Смысла Жизни для всеобщего блага и добра.

6. Семья.И здесь есть что совершенствовать.

Родители – это в первую очередь тоже педагоги. А каков уровень их образования в этой области мы не можем даже себе представить. На этот счет нет ни научных, ни статистических данных. Известно только, что несчастливых семей много, страдают часто и дети, и родители.

Очевидно нужен семейный кодекс и система образования и государственной ответственности за наличие условий нормальной жизни, а не только уголовной ответственности за насилие в семье. Именно в семье Идеал Счастья должен стать главным смыслом жизни её членов.

7. Искусство и СМИ.Все произведения искусств должны быть ориентированы на то, что каждый человек должен быть счастлив, СМЫСЛ ЖИЗНИ В СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ ЖИЗНИ ДЛЯ ДОБРА И ЛЮБВИ, а любое антисоциальное поведение недопустимо и неприемлемо. КАТЕГОРИЧЕСКИ ДОЛЖНЫ ПРЕСЕКАТЬСЯ ПОПЫТКИ ПРОПАГАНДЫ НАСИЛИЯ И ВРАЖДЫ, А ТАКЖЕ ПОНЯТИЯ СВОБОДЫ КАК ВСЕДОЗВОЛЕННОСТИ. Без ложного понятия о цензуре, но везде должны быть «антивирусные» фильтры, не допускающие деградации человечества.

Тема эта требует продолжения до создания Государственной программы. По большому счету, если Вы согласны, придумайте ей название. Я её пока назвал "Гомосапиенсизм". Придумайте лучше.

Хотелось бы надеяться, что эта публикация положит начало походу Призрака Счастья, который «побредет» не только по Европе.

Я в это почему-то верю.

РЕКВИЕМ ПО КОММУНИЗМУ.

Коммунизм – это идеальная форма существования сообщества людей, мечта человечества. Все, о чем мечтают люди, там должно быть реализовано. А о чем мы мечтаем? Прежде всего, о социальной справедливости. Общество, в котором нет обиженных и униженных, угнетенных и порабощенных, где люди все (!) счастливы и довольны друг другом. И, конечно же, нет голодных и бездомных. Никто не совершает ничего во вред другим – это просто не принято, и не придет никому в голову, потому что нет для этого социальных оснований и культурных установок.

Культура – это, прежде всего свод действующих в обществе ограничений и запретов. В обществе нашего периода. При коммунизме это понятие приобретет новое значение. Культура идеальных взаимоотношений людей не потребует законов, предусматривающих наказания за совершенные преступления, не будет ни объективных, ни субъективных основ для преступлений. Отсутствие карательной системы сделает ненужным и институт государства. Не сразу, конечно. На первом довольно длительном этапе принуждение сохранится, пока коммунистическая этика не станет нормой, такой же естественной, как сейчас отправление естественных нужд в туалетах, а не публично.

Возможно ли это? Многие считают коммунизм утопией. Я – нет.

Да, сегодня или в ближайшее время — это невозможно. Особенно, если для этого ничего не делать, а наоборот охаивать и саму идею, и ту декларацию обещания ее реализации в СССР в неопределенном будущем.

Сразу хочу уточнить: говоря о коммунизме, я имею в виду ТОЛЬКО ИДЕЮ. Связывать критику коммунизма с СССР, мягко говоря, некорректно. Никто и никогда не утверждал, что в СССР был коммунизм. Это все равно, что кто-то пообещал вас вывести с целины на автобан и повел по ухабам и колдобинам, но не довел и бросил. А вы после этого стали ругать автобан за эти колдобины и ухабы. Именно это сейчас происходит.

Что лежит в основе идеи коммунизма? Какие конкретные «кирпичи» предусматривалось заложить в фундамент его строительства? Часть их известна, о них писали классики Маркс и Энгельс в «Манифесте коммунистической партии». Но есть не всех устраивающая составляющая, о которой раньше никто даже не заикался, но она оказалась роковой.

Итак, главный принцип коммунизма:

От каждого по способностям – каждому по потребностям.

Эта формула (не торопитесь ее критиковать) идеальна, как и следует быть тому, к чему стоит стремиться. Это не Рай, где не надо работать, и где потребности не предусмотрены. Рай – это «суперкоммунизм», но не для живых людей. При коммунизме предполагалось, что каждый будет работать с энтузиазмом и удовольствием, занимаясь любимым делом по призванию.

Так всю жизнь работаю я и многие мои коллеги, и знакомые.

И масса незнакомых мне людей, среди которых физики и художники, певцы и композиторы, бухгалтеры и столяры, садовники и швеи, кутюрье и… даже домохозяйки.

Они творцы, и видят свое призвание в совершенстве создаваемого ими. Они счастливые люди. Их кредо – безупречность, а только безупречная работа, по большому счету, имеет смысл. Большинство из них не связывают свой труд с наживой. Все эти люди уже сегодня могли бы жить при коммунизме. Они реализовали своим трудом первую часть формулы «от каждого по способностям».

Вторую часть «каждому по потребностям» теоретики коммунизма на подготовительном этапе (строительстве социализма – первой стадии коммунизма) предложили временно заменить на «каждому по труду», а потом по мере развития социализма на «каждому по возможности». Это формулы социализма.

Я – счастливый человек, я всю свою (!) жизнь прожил при коммунизме, моделируя её по главной формуле его в обеих частях. Как? Очень просто. Я самоотверженно работал конструктором, а свои потребности сознательно ограничивал теми возможностями, которые мне предоставляло государство. Оно дало мне квартиру, возможность без очереди (в1976 г. ! за заслуги перед Автопромом) купить машину за деньги, которые мне платили за изобретения, плюс бесплатное образование и медицина, раз в три года я ездил в санатории, во время отпусков я с семьей всегда отдыхал на море, имел возможность путешествовать на Камчатку, Командорские острова, Японское море, Балтику, Байкал…

Сейчас в условиях капитализма мои коллеги не имеют такой возможности.

Для реализации второй части формулы без самоограничения нужно еще многое. Но об этом дальше.

Поговорим о потребностях.

А кто собственно будет определять эти потребности?

Действительно кто? Это же о наших потребностях идет речь в формуле коммунизма. Разве не мы сами их определяем повседневно? Нам нужно есть, одеваться, спать, развлекаться и т. д. В древности толпа определила свои потребности так: «хлеба и зрелищ!». И все! Больше они ничего не просили. Тогда простые люди были неприхотливы в быту. Жили вблизи скота и подобно ему. Природа юга не требовала сложных жилищ и коммуникаций. Трудоемким процессом была доставка воды – придумали водопровод, «сработанный еще рабами Рима». У знати потребности были иными. Вот тут мы подходим к прямой зависимости человеческих потребностей от… особенности личности.

Ох уж эти «особенности»!

1. В маленьком первобытном племени потребность у большинства утолить голод и… чтобы их не трогали. Но есть среди них и тот, кому нужна власть над ними, и ради этого он не дает покоя, ни себе, ни им. Желание выдвинуться, подняться над другими путем «опускания» их, жажда унижения соплеменников. Патологическое честолюбие и тщеславие требуют поклонения. От этой отправной точки исходят карьеризм, войны, империи, да и вся история человечества. Эта потребность отособенности психики.
2. Попадают провинциалы в столицу на день-два – разбегаются кто по магазинам и базарам, а кто – по театрам и музеям. Отчего разные потребности?От воспитания.
3. Разные потребности в пище: я люблю молоко, моя жена его пить не может – желудок не принимает. Причина пищевых потребностей –особенности организма.
4. Многие потребности рождаются развитием технологий и бизнеса. До XIV-XVвеков в Европе не знали мягких стульев и кресел. Трон Ивана Грозного из слоновой кости был жестким как табуретка. Сейчас век мобильных телефонов, компьютеров, ванн джакузи, ортопедических матрацев и прочих достижений комфорта и удобств, рожденных творческой фантазией человека. О многих завтрашних наших потребностях мы даже не догадываемся сегодня. Эти потребности нам внушают реклама и общественное мнение. Их можно назвать:как у других.
5. Есть и обратная потребность:как ни у кого (!). Построили художники, архитекторы и строители невиданный по красоте храм в Новгороде или знаменитый Тадж-Махал, а заказчики князь и шах велели одних зодчих ослепить, другим руки отрубить, чтобы не смогли больше никому такую красоту построить. Как ни у кого!!!!

Таковы мы – люди. И какие же мы все разные!

Я здесь специально не стремился охватить все «особенности», да это и невозможно, ибо бесконечен их ряд, определяемый психофизиологическими причинами.

Один мой знакомый Андрей Жолдаков (канд. хим. наук, Киев) писал: «Следует с грустью признать, что человек в первую очередь является биологической системой. Система эта далеко не совершенна, поэтому воспитанием ее можно несколько модифицировать, улучшить, но до коммунистического идеала ей будет еще очень и очень далеко. Есть, конечно, люди, у которых развиты творческие, исследовательские потребности, с детства испытывающие тягу к знаниям, есть люди с альтруистическими потребностями, инстинктами, которые характерны не только для человека, но и для многих других стадных и стайных животных. (Пчелы, муравьи? – А).

Но часто человек пытается выделиться не собственными достижениями, а уровнем своего потребления, повысить свой престиж за счет демонстрации своих материальных возможностей. При этом потребление, превращаясь в своеобразный спорт, игру, выходит далеко за рамки разумного. Без переделки биологической природы человека общество всегда будет сталкиваться с попытками антисоциального поведения.

Можно, конечно надеяться, что в будущем наука найдет способ, как превратить всех людей в близких к идеалу существ, но когда это будет, и будет ли. Поэтому разговоры о возможности коммунизма следует отложить на далекое-далекое завтра.

Что же касается борьбы с консьюмеризмом (здесь – излишнее потребление– А), то она безусловно необходима, но успех в этой борьбе может прийти не в результате принуждения, а только тогда, когда резко повысится культура всего народа, когда престижными станут не степень потребления и умение «хапнуть», а стремление помочь другим людям и принести пользу сообществу людей. Достичь этого можно только воспитанием, и можно надеяться, что это достижимо – примеров такого поведения людей в отдельных коллективах уже можно найти сколько угодно».

Как видим, именно в потребностях и тонет идея коммунизма, потому что его не хотят допустить ТЕ, У КОГО ПОТРЕБНОСТИ БЕЗГРАНИЧНЫ. Возможности тоже. Они требуют: «Утопить Утопию!»

Итак, прощай коммунизм.

А есть ли другая идея с благоприятной перспективой? Мне кажется, что есть.

PS: Нет ничего страшней невежества. Люди судят сейчас о коммунизме со слов его врагов. Капиталисты и мироеды, паразитирующие на труде простого люда, распространяют негативную информацию о коммунизме, потому что боятся, что он уравняет их с остальными. Они не хотят быть равными нам и мыть свои унитазы. "Желание выдвинуться" – одно из основных побудительных мотивов по Фрейду, заставляет их лезть наверх по трупам. Поэтому информация о коммунизме сильно искажена – его отрицательные стороны, как это ни парадоксально, ищут и в СССР, где, как известно, коммунизма и в помине не было, а была только декларируемая мечта. Враги коммунизма идут на любой подлог (ухабы и колдобины ассоциируя с автобаном), среди них не только западные магнаты, но и бывшие наши алчные партаппаратчики, которых коммунистами называли по недоразумению.

Обратите внимание на то, как даже в комментариях к статьям в интернете простые наши собратья, ЖЕЛАЯ ВЫДВИНУТЬСЯ, сплошь и рядом УНИЖАЮТ ДРУГИХ.

Давайте учиться быть ЛЮДЬМИ.

Коммунисты, вперед!