Русскоязычная Вселенная
выпуск № 18 от 15 апреля 2022 года
Русскоязычный Израиль
Дина Кофман (Дина Березовская)
Дина Кофман (Дина Березовская) родилась в Крыму, в г. Симферополе. Окончила филологический факультет Симферопольского государственного университета, работала учителем русского языка и литературы в школе. В 1995 году вместе с семьей переехала в Израиль. В течение многих лет работает в Приемной Государственного контролера Израиля. Пишет стихи и прозу, печаталась в альманахах русской поэзии и журналах Израиля («Литературный Иерусалим», «Артикль»), России («Дальний Восток») и Германии. Автор книги стихов «Луковое счастье». Член Международной гильдии писателей Израиля. Живет в Беер-Шеве.
Материал подготовлен Редактором Алексеем Рацевичем
СТИХИ
По дороге на Арад
нам спускаться не впервые,
вдоль обочины стоят
деревеньки кочевые,
их слепили по одной -
по привычке легковесной -
из фантазии сплошной,
манны бросовой небесной,
из того, что под рукой,
из того, что дарит случай,
из фонящей и глухой
жести кровельной певучей.
Нерушимые пока -
вдоль холма, потом правее -
их ребристые бока
в сером облаке ржавеют,
и такой закат густой
над долиной этой сорной,
словно знахарский настой
местной травки кроветворной.
Смотрит первая звезда
без досады и укора,
словно это навсегда,
и ещё совсем не скоро
те, сошедшие с ума,
времена придут иные
в наши хрупкие дома,
деревеньки жестяные…
18.03.2022
***
Недолог день, а вечер сумрачен и матов,
и то сказать - не до светил, не до закатов,
а быть бы живу, или ты устала, детка,
за горизонт теперь заглядываешь редко?
Там торопливо солнце зимнее садится,
холмов вечерних запрокинутые лица -
покуда теплится ещё, покуда живо -
пунктирной линией обводит без нажима.
И кто же знал, что небо хрупкое, сестрёнка,
по краю выцвело, уже на сгибах тонко,
и что стремительный закат - никто не вечен -
уже вчерне пунктирной линией намечен?
А мы в смятении привычном и опале,
по этим линиям, которые совпали,
того гляди, остаток дней потратим, зая,
на чёрном фоне силуэты вырезая…
27.02.22
***
будет день и будет пища,
и в груди немой укор -
наши прошлые жилища
не обжиты до сих пор,
все в одной неброской гамме
жёлтоватой старины,
и боками, и веками,
и вьюнками сплетены,
где из памяти, из глины,
из ночных бессонных глыб
каждой трещины, щербины
незатейливый изгиб,
где, на вечном слое пыли
не оставив и следа,
мы с тобой как-будто жили -
но не жили никогда...
будет день привычно ранить,
резать пальцы злая нить,
и хранит зачем-то память
то, чего не может быть…
31.01.22
***
Мажет, фонит, хоть режь его,
хлам, пианино чешское,
сядешь играть, да где тебе -
так, Майкапар и Гедике.
Только худые пальчики,
мраморные суставчики,
нервно сжимать под плач его
и разжимать запальчиво.
Стали регистры низкими,
а интервалы длинными -
после секунды близости
спать, повернувшись спинами.
Только бы не затронула
горькая та ирония,
та безнадёжно ровная
нота потусторонняя.
Две костяные, бледные
клавиши предрассветные -
спят, отвернувшись чопорно,
а между ними чёрная.
16.01.22
***
Волшебство, ударившее под дых -
просто штучки девчачьи, повадки птичьи -
но на праздники нет ничего привычней,
ничего истеричнее и комичней
этих драм трёхкомнатных типовых.
Ведь канун тревожней самих торжеств,
как ночной звонок потеряшки-брата.
Детский сад - слезами солить салаты.
На ветвях следы прошлогодней ваты,
и стеклянный ангел, один как перст,
в полутьме таращится диковато.
Вдруг очнёшься - довольно толчка, щелчка -
угловато-зажатою по старинке,
на чужой студенческой вечеринке,
где слепит прожектор, горит щека,
и в луче неподвижно стоят пылинки...
Ангелок качается на весу
с пустотой пастушьей внутри гобоя,
с этой безголосой его трубою.
Все мои страдания и любови
газировкой щекотно першат в носу.
Можно мне прощенья? - бери любое...
09.01.22
***
гони по склону, выдумщик,
вдоль парка и реки -
на утренние крыши
глядеть из-под руки
тот, кто залез повыше,
дух перевёл едва -
он точные, нелишние
всему найдёт слова
виляй на новом велике,
текучем, как блесна…
а у кого-то веки,
припухшие от сна,
он, может быть, в австралии
или в краю ином
устал крутить педали
тугие на подъём,
под старыми ракитами
срастается с травой
созвучьями набитой,
немытой головой…
январь 2021
***
поздний, неутолённый,
мой одинокий рай -
набережной районной
неосвещённый край
за парапетом пусто -
нет никакой реки,
только сухого русла
мусорные витки
если случится ливень,
раз в сорок лет весна,
если вода поднимет
брошеное со дна,
эти обломки-строки
вспенятся под мостом
и уплывут в потоке
глинистом и густом…
январь 2021
***
что нам дорого - коротко,
каждый прожитый час -
мандариновых корок
насушить про запас
промелькнуло, померкло,
не кольнуло нигде -
пустячок, водомерка
по свинцовой воде
поворот, переулок,
что там будет, бог весть -
стариковских прогулок
одинокая спесь?
и в награду - на грани
чёрно-белых страстей -
тростниковой ограды
многострунная тень?
ненадёжна, предвзята -
то ли тень, то ли свет -
и легла полосато
до скончания лет
январь 2020
***
Не успеешь к ночи - путь неблизкий.
Вечер, эмигрант и старожил,
окон пожелтевшие записки
в чёрные конверты разложил.
Где они, твои бродяжьи снасти?
Горьким, неразбавленным, любым,
ты хотел туда, где был несчастен,
а застрянешь там, где ты любим.
Дверь наружу, как последний снимок
вечных канителей и морок.
Это ли ещё у нас отнимут -
на ночь глядя, выйти за порог?
2019
***
Спать ложишься один, маета и кровать,
нет полярнее льдин, чем глаза закрывать,
всё не можешь решиться поглубже вздохнуть,
этой ночи кашицу поглубже копнуть.
Что ни вечер, то бес, и тебе поделом,
на ветру занавеска подбитым крылом,
словно знамя на рее в трефовых тузах,
что на вечность темней, чем темнеет в глазах.
Вдруг придётся закрыть за собою засов
всех событий и всех часовых поясов
и однажды решиться уйти без обид
в неподвижной водицы ночной антрацит?
февраль 2019
***
Где же этих счастливых детей покупают
и в четыре руки их в корытце купают –
что со снимков глядят в нетерпении птичьем
и к груди прижимают дипломы с отличьем,
что, примчавшись, морозные, с аэродрома,
разуваясь, кричат на пороге "я дома!" –
им неведом бессонницы вкус горьковатый,
только светится профиль, подушкой примятый…
Одиноко хранится контакт в телефоне,
и ржавеет корытце в пыли на балконе.
январь 2019
***
… И обходимся вроде без лишнего шума, но
каждый прожитый день, как приманка в силке,
а для этого слов-то таких не придумано
на обманчиво-птичьем твоём языке.
Ты иди по добру по здорову, пожалуйста,
вот те бог, вот порог, вот одна из дорог,
в перспективе она неизбежно сужается,
превращаясь в привычку читать между строк.
За окном, что косыми лучами расчерчено -
ни пернатых гостей, ни страстей, ни тепла,
а торчит для острастки один недоверчивый
гуттаперчевый ворон, раскинув крыла.
Был бы повод уйти - может, долгие проводы
или лишние слёзы в трамвае пустом…
Был бы повод, а может, и вовсе без повода,
а слова мы отыщем, насвищем потом.
январь 2019
Слова
Меня вселенная в запарке
спросить забыла, как дела?
Ответ, как письмецо без марки,
желтеет в ящике стола.
Упрёком, брошенным не в злобе –
в ознобе суетного дня,
уродцем, замершим в утробе,
желанным только для меня.
И никому не интересны
мои заветные слова
и пара голубей небесных,
что выпорхнут из рукава.
февраль 2018
***
Засиделась до семи,
сердце кровь едва качает
и не то чтобы щемит,
а себя обозначает.
В створке каждого окна,
словно лампа на штативе,
отражается луна
в бесконечной перспективе.
И ведут десятки лун
в те края, где всё иначе,
где навеки каждый юн
и навеки обозначен.
2018
Пятница
Кафешка, стол, окурки под столом,
Официантка курит за углом.
Мир не спасти, и завтра выходной,
Татуировка на запястье хной.
С утра жуёт осипшее "на-на"
По радио армейская волна.
И знаками скупыми, как иврит,
Остывший кофе по столу разлит.
Газета, позабытая вчера,
Зачитана до дыр. Тебе пора.
Прощайся и по счёту заплати…
Но ничего не суждено спасти.
2017