Я не знаю лица беды,

Но оно мне видится так:

Из болотной чёрной воды

Вверх подмёткой торчит башмак.

Я не знаю лица вражды,

Но оно мне видится так:

Из недвижной красной воды

Заржавелый торчит тесак.

Я не знаю лица нужды,

Но оно мне видится так:

Из густой тротуарной воды

Желторёбрый торчит пятак.

Я не знаю лица доброты,

Но оно мне видится так:

У речной голубой воды

Серебристый лежит черпак...

1966

* * *

Я и время – мы так похожи!

Мы похожи, как близнецы,

Разноглазы и тонкокожи...

Ну, скажи, не одно и то же

Конвоиры и беглецы?!

Ярко-розовые ладони,

Каждый светится капилляр, –

Я – в бегах, а оно – в погоне,

У обоих мир двусторонний –

Там наш пепел, а здесь пожар.

Я и время – мы так похожи!

Врозь косые глаза глядят...

Как ты нас различаешь, Боже?

Ну, скажи, не одно и то же

Взгляд вперёд или взгляд назад?!

Преимущества никакого

Ни ему не дано, ни мне,

Лишены очага и крова,

Мы бежим, как за словом слово

В обезумевшей тишине.

1971

* * *

Да, такое времечко,

Да, такие птички!

Что ж, пора, евреечка,

Складывать вещички.

А в какую сторону

Кривая поведёт, –

Знать не надо ворону,

Он пепла не клюёт.

1973

* * *

Я днём обижаюсь

Всё горше и злей,

А ночью склоняюсь

Над книгой твоей, –

Там не двоеженец

Вершит произвол,

А Божий младенец

Вздымает глагол

Над гетто, где воздух

Лежит на земле

И жёлтые звёзды

Мерцают в золе,

Над снежной юдолью,

Где лагерный скит

Кровавою солью

Обильно полит...

И ночи теченье

Рыданьем дробя,

У Слова прощенья

Прошу за тебя.

1975

* * *

Мой отец – военный врач,

Грудь изранена.

Но играй ему, скрипач,

Плач Израиля!

Он за музыку, как пульс,

Нитевидную,

Отдал пенсию, клянусь,

Инвалидную.

Он, как видишь, не ловкач –

Орден к ордену,

Но играй ему, скрипач,

Не про родину.

Бредит он вторую ночь

Печью газовой,

– Не пишись еврейкой, дочь, –

Мне наказывал.

Ах, играй, скрипач, играй!

За победою

Пусть ему приснится край

Заповеданный!

За него ль он отдал жизнь

Злую, милую?

Доиграй и помолись

Над могилою.

1975

* * *

Возьми меня, Господи, вместо него,

А его на земле оставь!

Я легкомысленное существо,

И ты меня в ад отправь.

Пускай он ещё поживёт на земле,

Пускай попытает судьбу,

Мне легче купаться в кипящей смоле,

Чем выть на его гробу!

Молю тебя, Господи, слёзно молю:

Останови мою кровь,

Хотя бы за то, что его люблю

Сильней, чем Твою любовь.

1978

* * *

Что делать? – спросила у Жизни, – сказала: умри!

Что делать? – спросила у Смерти, – сказала: живи!

Чтоб что-нибудь делать, в духовке сушу сухари,

А дождь за окном, как мерцательный трепет в крови.

То ангел меня посещает, а то – сатана,

И каждый выходит из зеркала против окна,

И только себя я не вижу в стекле никогда,

А время течёт, как течёт дождевая вода.

Я ангелу плачусь, но тут же приходит другой,

Меж нами я воздух крещу обожжённой рукой.

Мне кажется, ночь – это уголь сгоревшей зари,

А это сгорели в духовке мои сухари.

1980

* * *

Слыть отщепенкой в любимой стране –

Видно, железное сердце во мне,

Видно, железное сердце моё

Выдержит и не такое ещё,

Только всё чаще его колотьё

В левое мне ударяет плечо.

Нет, это бабочка в красной пыли

Всё ещё бьётся о сетку сачка...

Матерь, печали мои утоли!

Время упёрлось в стенные часы,

Сузился мир до размера зрачка,

Лес – до ресницы, река – до слезы.

1982

Триптих двоих

1.

Там, за спиною, больничный порог,

Здесь я всем сердцем пирую:

Первую жизнь подарил тебе Бог,

Я подарила вторую.

Я оказалась сильнее всех нянь,

И в предпасхальную сырость

Я отпихнула костлявую длань

И не дала тебя выкрасть.

Радуйся жизни! Дыши и пиши,

Мальчик мой седоголовый,

В этой воистину райской глуши

С видом на берег сосновый.

2.

От земной до небесной ступени

Проследят твой жизненный путь,

Но твоей не заметят тени,

Да и ты обо мне забудь.

А была я смиренной лаской

И стелилась к твоим стопам,

А ещё я была подсказкой,

Той, что ты не заметил сам, –

Здешней музыки, здешней славы.

А в раю, где ангелов сень,

Не теряют листву дубравы,

Не отбрасывают и тень.

3.

Под утро сломала вьюга

У царственных врат весны

Две любящие друг друга,

Две сросшиеся сосны.

Их общий пень, как надгробье,

Не тронутое резцом,

Являет любви подобье

И служит нам образцом.

Но, спаянные судьбою,

Не так мы безгрешны, чтоб

Достались бы нам с тобою

И вьюга одна и гроб.

1992

* * *

Средь упований наших и разрух,

Среди деревьев с пеной на устах, –

Как ночь прошла – запомнила кровать,

Как день прошёл – запомнила тетрадь,

Как жизнь прошла – запомнит снег и пух,

Как смерть пройдёт – запомнит пыль и прах.

1999

На берегу Леты

Жизнь – чёт и нечет, реверс-аверс

От соски до седин.

Меж смертных не бывает равенств,

Но путь у нас один.

Мы мечены одною метой,

И дом один и стол,

А если сравнивать с монетой,

Я – решка, ты – орёл.

И нас подбрасывало время,

И медью-серебром

На землю падали, как семя,

Я – решкой, ты – орлом.

К чему метафора такая?

Но перевозчик прав,

Сказав, пробоину латая,

Что мы не лёгкий сплав.

Срок думать об иной монете...

Чёт-нечет, нечет-чёт...

Но если мы потонем в Лете,

То Лета петь начнёт.

2002

* * *

Ты всегда говорил мне: – Молись и верь! –

И талдычил как на беду:

– Всё, что надо мне, чувствую, будто зверь, –

И нашла я тебя в саду.

Ты бесшумно ушёл, как уходит лев,

Не желая почить в норе.

И нашла я тебя между двух дерев,

Я нашла на снежном дворе.

То ли первый снег, то ль последний снег...

Смерть не знает про календарь.

Ты пришёл на землю как человек

И ушёл как праведный царь.

26 апреля 2003

* * *

Уснул мой гений права и порядка.

Твоя могила, как большая грядка

Посеянной травою прорастёт.

Твоя могила станет, как тетрадка,

Где каждая травинка запоёт.

Граниту, твоего покоя ради

Придам я очертание тетради, –

Пусть памятник стоит как фолиант.

Здесь мартовские иды будут кстати,

О мой многозаветный музыкант!

Ты музыкой своей торил дорогу,

В индийский храм, в дацан и в синагогу,

В храм христианский и на минарет.

Ты и пальто умел носить, как тогу,

И как венец умел носить берет.

29 апреля 2003

* * *

Повзрослевшей листвы беглый почерк...

Соловьиная дрожкая грудь...

Неужели меж датами прочерк –

Это весь человеческий путь?

Но в руках сигарету кромсая

И табак отрясая с колен,

Вспоминаю пророка Исайю,

Вавилонский медлительный плен.

Сквозь надсадные вопли и толки

Мы с тобою спускались к реке, –

Ты шёл с палкой и в синей ермолке,

Я с узлом и в седом парике...

25 мая 2003

* * *

Много пишу. Жизненных сил избыток

В стих загоняю – это одна из пыток,

Данных, скорей землёй, а не добрым небом,

Данных не светлым духом, а чёрным хлебом.

Много пишу. Но богоборца везучесть –

Это есть вера, помноженная на участь

Иова, что из отрепьев и струпьев гноя

К Богу возносит своё всепрощенье земное.

19 ноября 2003

У Стены Плача

Юный друг втолковывал мне

И вчера, и сегодня:

Что ни камень в этой Стене,

То – слеза Господня.

Отвечала ему: не учи!

И зимою, и летом

Божьи слёзы – звёзды в ночи, –

Он и плачет светом.

3 ноября 2006

* * *

Тень от славы липнет к поэту,

К тени лепится ремесло.

Разметало мысли по свету,

И судьбу в сугроб занесло.

Намело, намело в отчизне –

На земле лежат облака.

Тяжело, если прежде жизни

Умирает в тебе строка.

2006

* * *

Подпираю воздух плечом

А дорогу ступнёй торю.

Втайне ведая, что почём,

О возвышенном говорю. –

Для чего мне вести учёт

Злобе дня и его добру?

Если мир сегодня банкрот,

Человек – что рубль на ветру.

Но я трепета не люблю,

Вот и жму на все тормоза,

И глазами солнце сверлю,

И светило жмурит глаза.

29 октября 2008