Русскоязычная Вселенная выпуск № 15 июль. 2021г
Русскоязычная Германия
Олег Вайс
Меня зовут Олег Вайс. Я родился 26 февраля 1948 года в латвийском городе Лиепая (русская Либава), куда нас занесла война. А корни мои ленинградские. Через год семья перебралась в Ригу, где прошли мои детство, юность, студенческие годы. Женат, четверо детей, десять внуков По профессии хирург с сорокапятилетним стажем. В настоящее время пенсионер. Тридцать восемь последних лет живу в Германии. Издал две книги стихов на Литрес: «Крокодил хотел летать» (детские стихи), и «Привет из прошлого» на Amazon. Публикую свои стихи на сайте «Стихи.ру» и «Изба Читальня».
Материал подготовлен Феликсом Лукницким
СТИХИ
***
пока дышу, и мысль моя жива,
и разум не покинуло сознание,
я буду говорить лишь те слова,
которые прочувствовал заранее.
и только те, что музыке сродн'и,
чисты, как слезы,
те, что льет на камень,
любви неиссякающий родник,
и эти слезы назовут стихами.
Предчувствие разлуки
шипела в старом патефоне
"Бост'оном" стёртая игла,
сквозь чернь оконного стекла
упала тень на подоконник.
луна, висящая над крышей,
светила, споря с фонарём,
и свет зари был третьим лишним,
нам угрожая будним днём.
уже шуршал метлою дворник,
сменив уставшую иглу,
борясь с предчувствием разлук,
я целовал твои ладони.
Вечеря
кому-то даст Господь ума,
кому-то красоты,
писатель сядет за роман,
дьячок прочтёт псалтырь.
молиться будет злату Крез,
а нищий медякам,
и каждый понесёт свой крест,
на суд последний в храм.
и там, в заоблачной тиши,
где всяк пред небом гол,
на всех горбушку раскрошив,
за общий сядем стол.
Удачный день
удачный день:
ни писем,
ни звонков,
лишь за окном,
беззвучна
и печальна,
из снега сень,
как биссерный,
покров,
а в горле ком,
колючий,
от молчанья.
быть одному,
забыться
от сует,
перелистать
вопросы
и ответы,
чтоб самому,
в страницах
прежних лет,
себя узнать
мог по простым
приметам.
смолоть гордыню
в самоедства
жерновах,
врагов простив,
друзей узнать
по новой.
в пустыню
бегство -
лишь одни слова,
миф
мир обнять -
задача без условий.
дав смелости,
простить
себя уму,
ничем не скован,
совершить
готов я грех,
в тот день хотелось,
побыть
мне одному,
чтоб после снова,
любить
безумно всех.
Лекарство
если станет не о чем спорить,
и в душе наступит усталость,
это ещё не горе,
это ещё не старость.
мы совета у доктора спросим:
"может просто пора на свалку?"
он ответит: «мне очень жалко,
это просто подкралась осень.
и, свою собирая жатву,
всё, что лето с солнцем отдало,
возвратит вам весной обратно,
чтоб на сердце теплее стало».
мы с тобою растопим печку,
и будем вдвоём вечерами,
любовь из душевной аптечки,
при болях прикладывать к ранам.
я, про возраст забыв разговоры,
принесу тебе кофе в постель,
раздвину на окнах все шторы,
и к нам возвратится апрель.
Внутренний голос
с ним, как с родным,
я делил пополам,
горький и сладкий глоток.
от горького - в дым,
от сладкого - в хлам,
я в стельку, он трезв был и строг.
мозоли натёр,
на ладонях души,
греховные мысли скобля,
мой дух-живодёр,
всё святое душил,
и всё начиналось с нуля.
быть вместе осталось,
лишь пару минут,
я старился, он - хоть бы хны,
я чувствовал старость,
что годы бегут,
не выиграть мне этой войны.
но, пусть хоть и поздно,
решил для себя,
стесненье оставив и страх,
что жить будем порознь,
мой призрак и я,
хотя бы на равных правах.
а дух проклятущий,
как тяжкий недуг,
сокамерник мой по судьбе,
чем дальше, тем пуще,
мне давит на слух,
и думает лишь о себе.
Кошкина молитва
у кошки бездомной орава котят:
цена легкомыслия в марте,
она не жалеет о прошлом, хотя,
ей снится подвал на Монмартре.
подвальчик на солнечной стороне,
где даже и осенью сухо,
а рядом скулит не на русский манер,
такая же, только сука.
лижет французским своим языком,
щенят, постигающих Фрейда,
незрячим, впитаются в кровь с молоком,
инстинкты любить без апгрейда.
хоть в кровь им изгрызли потомки сосцы,
и тощие пуза отвисли,
обе не ждут ни Харибд и ни Сцилл,
повсюду и ныне и присно.
и молится кошка незримым Богам:
за всех обездоленных мантра,
за суку с Монмартра, за кошек с Багам,
и за повторение марта.
Старый пиджак
обрастает память дырками,
как карманы в пиджаке,
видно часто пальцем тыркали,
сжатым фигой в кулаке.
был всегда в кармане штопор,
провалился он в дыре,
дырку наскоро заштопал,
чтоб не зябнуть в декабре.
ничего, что нафталином
пахнет старый пиджачок,
если в доме нет камина,
подниму воротничок.
сохраню пиджак, как память,
как копилку для наград,
если мало места станет,
поношу на маскарад.
я люблю пиджак мой старый,
хоть он ветхий и дыряв,
в нём удобно и на нарах,
и на праздник Октября.
на приём у королевы
я займу на время фрак,
скину в дырках мой, как невод.
верный старенький пиджак.
но друзья конечно правы:
дело вовсе не в дыре,
ничего, что он дырявый,
важно чтобы душу грел.
легче фрак купить, чем память,
даже если не богат,
всё равно, что было с нами,
не вернуть уже назад.
Путешествие в вечность
искал я вечность
в вещах и мыслях:
жрёт время чувства,
железо ржа,
сверчок за печкой
играет Листа,
червяк в капусте,
ест без ножа.
поёт синица,
цветёт подснежник,
миг быстротечен,
как с моря бриз.
весна из ситца
здесь снится реже,
октябрь изменчив
и неказист.
а время мчится,
стирая память,
лишь миг оставив,
как след во тьме.
нам только снится,
что это с нами,
где каждый вправе,
летать во сне.
свернусь в калачик,
глаза зажмурю,
слетаю в детство,
вернусь назад.
проснётся мальчик,
спросонок хмур он,
попав из лета
в осенний сад.
Бессонница
за окошком горлица,
курлычет, словно молится,
а у меня бессонница,
хоть выколи глаза.
гулит, как баба на сносях,
в надежде, что раскаюсь я,
свои молитвы вознося,
незримым образам.