Русскоязычная Вселенная выпуск № 2 от 15 октября 2014 г
Русскоязычная Англия
Давид Кудыков
Для тебя……
Раствори с утра шире оконце,
И открой весне входную дверь.
Для тебя сегодня встало солнце,
Для тебя с утра звенит капель.
Лучиком приду в твою светлицу,
Проблесну, играя по окну.
Будь любима, прокричу я птицей,
Будь счастлива, ветерком шепну .
Родина.
Родина,
где умывался россами,
Где таскал на зорьке пескарей,
Где траву я мял ногами босыми,
В синь препровождая журавлей.
Родина, мне поле стлала клевером
И в тепло
- дубрав давала тень,
Толику мне вечности отмерила,
В даль, маня огнями деревень.
Родина,
девичьи губы сладкие
Некуда от памяти мне деться?
А года, на лбу сложились складками
Родина-
То не страна, то детство
Памяти серебряного века русской поэзии.
Время, будто неслось по лезвию,
Век кровавых знамений, штрихов.
Век серебряный русской поэзии,-
Блеск поэтов и россыпь стихов..
Всяким измам бредовым в угоду,
Лилась реками разная кровь,
На штыках выносили свободу,
Соль поэзии, боль стихов…
Унесли с Гумилёвым, с Цветаевый
И с Есениным унесли….
Заменяя места их Демьянами,
Очень бедными, боже прости…
Травлей, лагерем… нет, не критикой,
Век серебряный в муках мерк,
Реализмом социалистическим….
Пораспяли - серебряный век !!!
Серёгино поле.
Поэту Сергею Есенину.
Заржавели железные кони,
Что сменили живых коней
И колхозное поле не помнит
Ни кобыл, ни лихих жеребей…
И Серёжина Русь исчезла,
Той комсою поизвелась,
Поглотили колхозные жерла-
Обезлюдела, испилась.
Лили в глотки и уши- отраву
И мозги полоскали во лжи,
Ни Руси вековой не оставив,
Ни волос цвета спелой ржи.
Он был прав,
что и жить не ново,
Он был прав,
Умирать не новей.
Но несмертно Серёжино слово,
От заброшенных русских полей.
МАРИНЕ ЦВЕТАЕВОЙ.
Не икона я,
Не святая я,
Совершенно земная, не вечная,
Я Марина….
Марина Цветаева
Жизнью битая,
русская женщина.
Не ломалась я и не кланялась
Пусть ошибок не мало, свершала,
А страна всё шаги чеканила,
Души наши в гулагах сжигая.
Об колено нещадно ломана,
Я к любви этот мир взывала….
Вы об этом возможно вспомните,
Лет раздвинув глухие завалы
И из этого страха и пламени,
Сквозь страницы желтеющих книг,
Долетит к Вам обрывком памяти-
Боли сердца отчаянный крик
Не икона я, не святая я,
Я всего лишь искорка вечности
Я Марина, Марина Цветаева
Жгучей звёздочкой в бесконечности.
М. Цветаева.
Без названия.
Ты, мерящий меня по дням,
Со мною, жаркой и бездомной,
По распалённым площадям-
Шатался- под луной огромной?
И в зачумлённом кабаке,
Под визг неистового вальса,
Ломал ли в пьяном кулаке
Мои пронзительные пальцы?
Каким я голосом во сне
Шепчу- слыхал?- О, дым и пепел!-
Что можешь знать ты обо мне,
Раз ты со мной не спал и не пил?
Давид Кудыков
Мой ответ Марине Цветаевой
Ответ Цветаевой.
Да я ходил по площадям,
Шатался под луной бездомной,
Визжали рядом тормоза
И холода пронзали копья….
Но как сегодня мне понять?
Мне сносит мозг мой на бекрень…..
Век, меривший тебя по дням,
Ломал как в пьяном кулаке….
Что знать могу я о тебе?
Раз я не спал, тебя не нежил,
Не пил в промозглом кабаке,
В тот век, когда я даже нежил…
Но времени, подтаив лёд,
Живой и трепетной строкою,
Душа, подраненная в лёт,
С моею встретилась душою…
Заснул, сжимали томик твой,
Мои пронзительные пальцы….
Не досягаемый твой трон,
Мне не оставил даже шанса.
Но я влюблён, люблю тебя,
Стихов вдыхая дым и пепел….
Открыла времени фата
Всю боль твою и сердца трепет.
Поэт великий, просто женщина,
Таланта божьего не меряно….
С поэзией на век повенчана,
И временем лихим проверена.
Новые песни..
Звучат новые песни
О любви, о пришедшей весне.
Наши внуки всё меньше
Познают, о прошедшей войне.
За заботами, в суе-
Всё о будущем, не о вчерашнем…..
Ну а жизнь торжествует
И память уносит о страшном.
И стирает все шрамы,
раны-
Времени вечная сила.
Не отдать нашу память…,
Что бы жуткое не повторилось.
Ни бомбёжки, пожары,
ни голод,
Ни блокадный паёк,
Ни под ядерной шапкою
город-
Хиросима….. ,
Ни Холокост
Наши правнуки меньше
Будут помнить о страшной войне……
Звучат новые песни-
Дань пришедшей любви и весне.
Послушай тишину
Ты эту тишину послушай,
В ней притаился спящий ад –
Не упокоенные души,
Не захороненных солдат.
В полях,
в лесах,
в болотном иле…
Кто где застыл
и где остыл.
К вам уваженья не хватило,
Для всех не вырыли могил.
И не случилось превращенья,
Глаза нахальны и пусты.
Никто не попросил прощенья
Одни победные тосты.
Ни за пальбу заградотрядов,
И депортации в снега,
Ни за Катынь,
Ни за штрафбаты,
Ни за гниенье в лагерях.
Белеют под дождями кости,
Над ними шевелиться пар.
Концлагеря,
мрак Холокоста,
Почти забытый Бабий Яр.
Звучат победные аккорды
Не об ушедших,
не о них…
Где дела не было до мёртвых,
Там и не будет до живых.
Гуу-гаа…*
Памяти штрафбатов
Гуу-гаа..
Гуу-гаа….
Гуу-гаа..
Гул звериный,
гул потуги,
Вопль боли,
вопль боя,
вопль жизни.
Под ногой земля горбится,
Наливая сталью мышцы.
И летит,
летит сметая
всё живое,
всё, что дышит,
В шквал огня и в шквал металла,
Вверх по склону,
выше,
выше…
Гуу-гаа….
Гуу-гаа…
Как набат,
Сквозь свинец
летит штрафбат.
Нет почёта,
Нет наград,
Кишки разметал снаряд.
Гуу-гаа..
Гуу-гаа…
Продержись!
Не за славу,
а за жизнь…
Тем, кто смертью искупил-
Ряд со звёздочкой могил…
Тем, кто кровью искупил…
Госпитали и фронты,
А кто дрогнул,
тех в распыл.
Командиры точно знают –
Бабы новых, нарожают.
Будет всем,
что искупать,
В бога,
В душу, вашу мать…
Нет сомненья,
Нет испуга….
Гуу-гаа….
гуу-гаа…
гуу-гаа…
гуу-гаа…
*Гуу-гаа- это был протяжный гул советских штрафных батальонов идущих в атаку во времена Второй мировой войны. За Родину и Сталина зэкам кричать не полагалось и УРА они тоже не кричали. Немцы от этого протяжного гула приходили в ужас.
Лёне Усову.
В память о доме на Edgware.
По русски выпили,
трепясь о ренесансе.
Мы в Альбионе встретились на час,
Где наша память билась в резонансе
И схожесть судеб породняла нас.
Был Ломоносов ,
были Холмогоры
И Афанасьев и его Сибирь,
Ну и конечно суд российский скорый
И души пораспахнутые в ширь
Был город Томск,
был просто Лёня Усов-
Великий скульптор,
чудик и актёр,
Была поэзия
в ней билось море вкуса,
На весь в саду раскидистый шатёр.
И утро,
и пора нам расставаться
И c грустью сердце бьётся в унисон:
О Альбион,
ты вдохновлял на счастье
И пролетел,
как мимолётный сон
Прага- Париж- Москва
Посвящено Марине Цветаевой
Прага-
Париж-
Москва,
И штык, что вертикаль-,
Тридцатые года-,
Колючка, да печаль….
Как хочется домой!
К родимым очагам,
Где ветер жжёт степной,
Свирепствует ЧК.
Вот он- родной закат,
Родные берега,
Гусиная строка,
Чиновничьи бега.
Но Русь уже не та,
И царствует в ней страх…
И всё то, здесь не так,
Несбыточна мечта.
Марина ты куда ?
Постой, не торопись…
Любовь бьётся в стихах,
Расплатой будет жизнь!
Туда же Маяковский…
Есенин- всех их- так…
Бульдозер мелет кости,
В той куче- Пастернак…
Простите нас живущих,
Как стыдно нам и плохо….
Загубленные души..
Позорная эпоха.
Но то- совсем не малость,
Что не убить в стихах,
Марина, ты осталась
Соринкою в глазах….
Осталась нежность сердца,
Нарывом- боль души.
Пронизывая вечность,
Марина будет жить.
Промысел
Поэзия- промысел божий.
Юродивый, сброшенный в лужу,
Смеяться над ним не гоже,
Тот смех пробуждает ужас,
Не жалуют люди пророков,
Их дразнит боль и любовь,
Открытые язвы пороков
Что губы разбитые в кровь.
А истина, -глаз болью колет,
Являясь сквозь музыку строк,
То ведь не поэта слово,
То с Вами беседует бог…..
Поэтов рождает время….
За истину данную людям
Не платят поэтам денег,
А платят не редко пулей…..
Альбион
Лег туман волнистой поволокой,
Ветер по пиратски окоян…
Так случилось – я в стране далекой,
Там, где скалы лижет океан.
Где корветы уводили флибустьеры
К берегам непокорённых стран,
Бедный Лир в людей утратил веру
И познал предательство и срам.
Видно богу было так угодно,
Отряхнул я социализма прах,
Здесь живётся, дышится свободно,
Не по лжи и вовсе не за страх
Улочки Сохо.
Рано. Улочки Сохо
Пробивает рассвет.
Неуёмную похоть
Манит розовый свет.
Дремлют барки на Темзе
Окунаясь в туман,
Где витает не трезвый
Ночи сладкий дурман.
Одинокому кэбу –
Шлю приветственный жест.
Тянет Вестминстер к небу
Свой намоленный крест
Настальгический голод
Утоляя на раз,
Я люблю этот город
В зыбкий утренний час
Ну приди...
Я, как дом, где промозглые стены.
В нем давно не живут, не гостят.
И, как пьяный мужик,
В угол бросивший сено,
Спит душа на промерзших костях.
Я, как дом, где потухший очаг
и пугливые движутся тени.
Без тебя я совсем одичал.
Ну, приди, отогрей эти стены.