Русскоязычная Вселенная выпуск № 2 от 15 октября 2014 г

Русскоязычная Германия

Татьяна Кайзер

Остановка

По одному из старых районов одного неугомонного мегаполиса проходила не очень шумная городская улица.

Тут не было ни высотных, ни каких-нибудь производственных зданий, а из административных построек - только здание полицейского управления, словом – спальный район.

Неподалёку от раскинувшегося вокруг пруда красивого парка, в двух шагах от перекрестка, откуда начиналась красивая платановая аллея, на обочине улицы расположилась автобусная остановка. Только она была необычной. Это была приветливая и общительная Остановка.

Как давно она тут обосновалась, не помнят даже старожилы. Нет, древней она не выглядела: модный лёгкий дизайн, прозрачное стекло и двусторонняя афишная стенка. Расписанный по минутам график движения автобусов, карта города с кружком здешней окрестности.

Стеклянная крыша делала автобусную остановку светлой, легкой, просторной. Возраст не помеха – Остановка с живым интересом наблюдала за посетителями. С удовольствием выслушивала тех, кто в ожидании автобуса или просто так за компанию сидел и рассказывал какие-нибудь истории или новости.

Многие жители в округе имели машины, но в каких-то случаях удобней было пользоваться городским транспортом. Расписание четкое. А для кого-то это была возможность общения, если, конечно, окажутся попутчики, склонные к контакту.

Кого-то Остановка знала уже не один десяток лет, ласково приветствовала их, приглашая расположиться на её сидениях. Дамы охотно принимали эти знаки внимания и начинали делиться с ней новостями. У некоторых она даже достаточно хорошо изучила характеры. Они оставались давно одинокими жить в своих привычных квартирах – дети повзрослели, разъехались. А общение же с другими соседями продолжалось только подчеркнуто приветливое, не более.

Повезло тем, кого изредка, но навещают дети с внуками.

Вряд ли население округи было когда-нибудь многодетным. Хотя аккуратных детских площадок достаточно много.

Вот и здесь рядом в парке большая детская площадка. С ее ребячьим шумом сравнятся разве что попугаи в клетке, расположившейся на соседней аллее.

Когда к ожидавшим автобус дамам, присоединялись пожилые мужчины, темы возникали еще более интересные. Новости дня, услышанные по телевизору, или рекламы – всегда было, что обсудить. Видно, им тоже не всегда удавалось быть выслушанными домочадцами.

Особенно заприметила Остановка одного седовласого господина. Он всегда одной рукой поддерживал свою немолодую спутницу, а в другой – то зонтик, то трость, то саквояж.

С годами они все менее спешно подходили к Остановке, раскланивались со знакомыми. Он непременно слегка подшучивал над спутницей. Вспомнить трудно: был ли он когда-либо хмурым, неприветливым. Спутница чаще поджимала свои тонкие губки и настороженно всматривалась в женщин, с которыми они общались.

Остановка даже могла себе представить, как дома эта дама могла выговаривать скрываемое от других за улыбкою недовольство, или обиженно смахивать с ресниц наворачивающиеся слезы.

Но он был всегда приветливым, с юмором, неисправимо внимательным к женщинам. Непременно преподносил комплименты Остановке за уютный островок среди стены дождя или сугробов, за рекламу. А она в ответ благодарно светилась.

Но вот как-то минул месяц, другой, третий. Остановка заметила отсутствие своей знакомой пары.

«Может, чаще стали пользоваться своим авто или переехали в другой район?» - размышляла она.

Ей хорошо было виден дом, где они жили. Но подъезд просматривался только поздней осенью или ранней весной, когда красавицы-берёзки еще не щеголяли в своих роскошных летящих серебристых одеяниях, загораживая обзор Остановке.

И вот однажды пасмурным ноябрьским утром она увидела спутницу из пары, в окружении, видимо, детей и внуков. Они проследовали к месту парковки машин.

Седовласого господина с ними не было. Не появился он и в другой раз, когда даму опять куда-то отвозили родственники, заботливо усаживая в машину.

Остановка много повидала на своем веку. Иногда люди разбегались даже накануне золотой свадьбы. Однако чаще её захворавших многолетних знакомых из окрестных домов поодиночке отвозили в дома престарелых. Или же они просто не возвращались домой из больниц. Окружающие, соседи, может, и замечали их отсутствие, но никому в голову не приходило лезть с вопросами. Все достаточно корректны друг к другу, уважают и никогда не нарушают принятые границы для общения.

Видно прошли те времена, когда кто-то покидал мир в своих домах, в окружении близких, а их скорбь по ушедшему вызывала отклик и соболезнования соседей.

Приход в мир нового человека еще можно как-то отследить по изменению облика женщины. И этот период ожидания достаточно длителен. Потом - по приветственным возгласам с умилением поглядывающих на дитя старожилов.

А вот уход, как исчезновение, или просто переезд в дома престарелых зачастую остаются незамеченными.

Это обычная жизнь. И надо сказать: не всегда от одиночества

человек решается на переезд – просто так сложилось, что у всех близких настолько обособленная своя жизнь, наполненная собственными делами, работой, желаниями, что нет возможности и времени на визиты даже и не в другой конец мегаполиса. Нет возможности у ветки уделять внимание стволу дерева – ей бы самой вверх, к солнцу, или за место под солнцем вести борьбу.

Общество, которое ценит собственный комфорт превыше всего, неминуемо стареет в одиночку.

Оно, конечно, заботится о пожилых людях: для них комфортные дома с замечательным уходом. Там своя жизнь, налаженный быт, свои интересы. Это островки прошлого в настоящем, где еще можно укрыться от не всегда понятного нового времени, прятаться за старый уклад, старые понятия, принципы.

Остановка однажды слышала разговор двух собеседниц. Одна из дам вспоминала, что на ее родине траурная церемония непременно сопровождалась стечением народа, печальной музыкой, шествием по улицам. А здесь ее однажды удивило то, что просто перестала видеть всегда приветливого соседа. На ее любопытный вопрос достаточно сухо ответили, что его не стало, а его супругу перевезли в дом престарелых.

- Впрочем, - продолжала рассказчица, - в наших краях и свадьбы нередко выплескивались из квартир, перегораживая подходы к домам. Они делали невольно всех жителей участниками празднества до глубокой ночи. О желании других отдохнуть в тишине как-то и не думали. Совсем другие обычаи.

Слезы печали смешались со струйками дождя. Тут внимание от грустных мыслей отвлек очередной рейсовый автобус…

Школьники гурьбой и втекают, и выплескиваются из автобуса. Им всегда весело, игриво – именно в такое школьное время случаются чаще опоздания автобусов. За долгие годы Остановка повидала множество школьников, студентов. И сдается ей, что год от года они менее воспитаны, все более независимы, раскрепощены, и порой бестактны. Остановке весьма любопытно: осталось ли в школах преподавание этикета, правил поведения?

А еще нравится Остановке смотреть на детишек из детского садика, отправляющихся на прогулку. Они могут держать путь куда-нибудь в пригород, используя потом электричку. Или бывает просто недалекая прогулка в бассейн, когда несколько остановок нужно проехать автобусом. Полтора десятка ребятишек друг за другом заходят в автобус, самостоятельно занимают места, которые указывают сопровождающие пара воспитательниц. Надо отметить - раньше было несколько по-другому: группу из 8 детишек сопровождали минимум трое воспитателей. Или бывает, что малышей на тележках по 3-4 пары везут воспитатели в парк. Удивительно, как детишки очень послушно, чинно сидят, уцепившись за борта. Трогательно смотрятся. Но энергия-то должна иметь выход, и можно только представлять, как она фонтанирует из них в садике, на игровых площадках и дома.

Дети с родителями также развлекали Остановку.

Вот забавный малыш по утрам едет с мамой в детский сад. Всякий раз он держит в руке какую-нибудь игрушку и засыпает маму самыми невероятными вопросами или высказывает вслух свои раздумья:

- А когда меня у вас дома не было еще, как я тогда был?

Увидел подошедшую с хозяином собаку, приветливо машущую хвостом:

- Мама, смотри, собака крутит хвостом как CD -шка!

Пожилые дамы всегда с улыбками поглядывают на малышей и даже вступают с ними в разговоры.

Вот и на сей раз:

- А где Малыш живешь?

- В Берлине.

- А где твоя квартира? – продолжает дама проверять познания

ребенка.

- Дома осталась.

Остановке приятно, когда все вокруг расцветают улыбками.

Сильный штормовой ветер притащил как на буксире огромную тучу. Враз потемнело так, что все машины включили фары. Обрушилась стена дождя…

Остановка заботливо укрыла от потоков воды сверху. В такие минуты она особенно горда своей надежностью. Но вдруг почувствовала в своем шатре атмосферу недовольства.

Ну, конечно, согласитесь, малоприятные минуты, когда во время дождя кто-нибудь в одиночку наслаждается сигаретой, предоставляя другим некурящим (а их большинство) возможность выбора - выходить под дождь.

Публика досадливо морщится, отворачивается, кто-то прячется под зонт, но замечания не последует. Толерантность.

Иногда она сродни равнодушию. И наслаждающиеся сигаретой тоже вполне равнодушны к окружающим…

Остановка была наблюдательной и много повидала на своем веку. Вот сейчас она радушно улыбнулась давно приглянувшейся ей молодой женщине, скользнула отсветом солнечного луча по ее всегда приветливому лицу. Ответной улыбки не последовало, а в красивых огромных глазах застыли слезы.

Видно, причиной слез был тот молодой человек, который временами сопровождал ее, но вот уже недели три как исчез.

«Ну, почему так складывается моя жизнь?» - думала молодая

женщина. – Почти десять лет вместе, а чувства, что это самый

близкий человек, мой мужчина не ощущаю… Может, все дело во мне самой? Может, любви-то и нет? Хотя сильно ревную и страдаю, когда он засматривается на других или заводит интрижки…».

Она не заметила очередной автобус, погруженная в тягостные мысли.

«Часто думаю о ребенке, но хочу ли я его от него? Хотя близость с другими тоже особой радости не доставляла… Нет! Хочу дом, семью, ребенка… только почему нет радости, внутренней чистоты… Господи, помоги очиститься от всей грязных воспоминаний, от памяти о скверных событиях … Почему в мыслях какие-то другие образы?».

Вдруг женщина увидела себя со стороны: «Наверное, кажусь ненормальной», - проглотила слезы. – «И почему занозой мучает мысль, что некогда уже однажды отказалась от любви… Где? …в другой жизни? »

В глубоком раздумье, не замечает она, как пропустила третий автобус.

Остановка могла только догадываться, какие мысли мучили женщину, наблюдая за тенями, пробегавшими по ее лицу. Хотелось ее утешить – немало повидала женских слез на своей памяти Остановка.

Конечно, все пройдет, как некогда сказал мудрец. И испытания даются по плечу. И уж вне сомнения – все будет хорошо. Только бы оставались свет и любовь в душе человека и еще терпение.

Остановке припомнился некогда собственный роман…

Предмет ее обожания, коренастый, ярко раскрашенный автобус был изрядным ловеласом: не оставлял без внимания ни одну остановку на маршруте. Те немногие минуты общения мог расцветить такими комплиментами, что наша Остановка

заливалась румянцем. Пассажиры удивлялись такому румянцу,

особенно в пасмурный день.

Она считала минуты до его приезда, придумывала диалоги, которые улетучивались, как только раздавалось рядом урчание его мотора. Он пофыркивал, обдавал своим бензиновым парфюмом, успевал отпустить шутку и покидал сконфузившуюся Остановку.

Она видела, как остановка напротив, немыслимо кокетничала с ним, провоцируя кутерьму при выходе-посадке пассажиров лишь бы удержать его подле себя подольше. А потом эта ее соперница насмешливо поглядывала на растерянную Остановку, когда заметила, что красавец-автобус стал как бы в задумчивости проезжать мимо той. Потом спохватывался, уже отъехав метров пять, останавливался, выпуская пассажиров. Остановка глотала слезы от такой измены. Это надолго выбивало ее из равновесия.

Вскоре автобус вообще сделали экспрессом, то есть уже по плану он попросту проезжал остановки, расположенные не у больших перекрестков.

Время шло. Появились стройные высокие двухэтажные автобусы и отвлекли внимание от ее неверного возлюбленного. Через несколько лет он вообще перестал появляться на этой улице. Может, закончилась его служба, или же подремонтированный ездит теперь где-нибудь по просторам Африканской саванны.

Жизнь все также текла мимо Остановки. И она все также считала себя непременной участницей происходящего. Остановка, как правило, пестрела всякими призывными рекламами товаров или услуг, но раз в году ее украшала афиша о предстоящей июльской неделе превосходной классической музыки на одной из красивейших площадей города.

Она любила музыку. Часто доносилась музыка из открытого окна, стоящего напротив дома, у которого подолгу в неподвижности застывала фигура человека. Это была и классическая музыка, и городские шлягеры. Остановку радовало, что их вкусы совпадали. Но иногда мимо катили машины с необузданно громкой современной музыкой. Особенно непривычно будоражили ее тяжелый рок и рэп.

Остановка давно уже не видела пассажиров с привычными магнитофонами в руках. Их заменили плейеры с наушниками.

Каждый был в своем музыкальном мире.

К Остановке приблизились пожилая дама с двумя маленькими терьерами.

Собак Остановка любит. Те очень воспитанно дожидаются зеленого света на перекрестке, терпеливы на остановке, потом проходят в салон автобуса на указанные хозяином места. Хотя у некоторых молодых людей собаки более вольны в несоблюдении правил. Подмечено, что собаки похожи на хозяев, копируют поведение, даже мимику.

В последнее десятилетие все реже встречаются друзья животных, выводящие своих питомцев на прогулку и потом освобождающие улицы от следов присутствия своих четвероногих друзей. Некоторым такое даже не приходит в голову. Если начинают игнорироваться порядки, создавшие привычки и характер народа,

общество рискует в будущем захлебнуться от неуправляемой нечистоты.

Если мать не подскажет ребенку, что забираясь с грязной обувью на сидение, он лишает других возможности присесть, а в школе не будут наставлять, что нельзя мусорить, пинать ногами стенки рекламных щитов, портить бессмысленными граффити стены домов, сплевывать вокруг и игнорировать право других на тишину – что останется от культуры?

Нет, Остановка не брюзжит от старости. И молодежь не вызывает досады своим даже излишне громким поведением, если это просто сыпется из них молодой задор, энергия. Однако, для нее мучительный стресс, если какой-нибудь невоспитанный молодой человек, что есть силы, ударит ногой по витрине.

Ох, как многое меняется не в лучшую сторону. Например, становится привычным небывалое прежде в этой чопорной стороне шумное общение у нездешних, откуда-то издалека приехавших людей.

В последние десятилетия то тут, то там возникают как грибы высотные дома, они как бы втискиваются поначалу робко между невысокими постройками, но потом все больше и больше завоевывают пространство со своими жильцами.

Все чаще слышит Остановка речь на разных языках.

Новые жители не совсем понимают среду их нынешнего обитания, нравы, этику поведения, потому настороженны, и зачастую агрессивны. Особенно молодое поколение. Из тех краев, где они прежде жили и жили совсем иной жизнью, попав сюда, такие стараются держаться стайками. Они громко и бесцеремонно общаются, так же громко говорят по мобильным телефонам. Замечания им не делают, лишь посмотрят с укоризной, но это, пожалуй, их даже подзадоривает.

Слышала Остановка и о печальных происшествиях среди своих коллег, когда накопившаяся агрессия плескала по стеклам витрин, срывала или залепляла краской таблицы расписаний. Ее такое пока, к счастью, миловало.

Целый день Остановка на службе. Лишь в ночные часы, имеющие по графику только пару автобусов, у Остановки больше возможности для отдыха и философских раздумий.

К позднему вечеру заметно меньше народу, да оно и понятно.

Как хорошо, что понятия дом, очаг никто не отменял.

Даже бездомные и бомжи к концу дня ночлег ищут.

Но есть пара ночей в году, когда публика также толпится на остановке. Приветливая публика, смеющаяся, радостная.

Это Рождественская ночь и новогодняя ночь. Тогда особенно радостно и Остановка знает, что пассажиры не только по гостям разъезжают с визитами. Она уже знает, кто направляется на рождественскую службу в Храм.

А когда в новогоднюю ночь начинается неистовая канонада от выпускаемых петард и ракет и через четверть часа все заволакивает дымом, Остановка зябко поеживается, стряхивая шипящие светящиеся осколки с крыши, облегченно осознавая, что это не некогда пережитая лихое военное время. Да и помнит ли кто об этом кроме нее…

Вьюжит метель, снег превращает все в сказочные декорации, перезвон колоколов соседней церкви доносится далеко до других автобусных остановок одного из старых районов живущего своей жизнью мегаполиса.

СТИХИ

Пост

Пост – особое время.
Душа приобщается к вечности.
Отказ от мирской суетности

Растет из пеленок беспечности.

Проверка – крепки ли связи,
Привязки к материальному.
В плену у страстей, нервозности

Так трудно увидеть главное.

Нам путь на земле отмерен
Мгновением в Мироздании.
Душа набирается опыта,
В котором претворены знания.

Лишь это богатство зачтётся

В грядущее воскресение.
И пост как проверка на прочность,
Молитвенный труд во спасение.

Пасхальная служба

По всем календарям сегодня Пасха –
На этот раз едины христиане

Пришли в берлинскую Базилику на праздник.

Сирийцы, шведы, сербы и армяне.

Евангелист, католик, методист
Хоралом и псалмом Иисуса славит

И рукоплещет в пении баптист,
И ортодокс молебны воспевает.

Слышны с десяток разных языков,
Но нет смешения как в Вавилонской башне.
Примета времени – созвучье голосов

И пусть расколы станут днём вчерашним.

Органа звуки льются на простор.

Многоголосьем вторим им, ликуя.
Христос над нами руки распростёр.
Воистину воскресе! Алилуйя!

Радость

Радость – это свет в душе,
Нет сокрытых закоулков,
Осуждения поступков,
Есть доверие судьбе.

Без печали краски ярки:
Солнца душ в сугробах снега,
Или радуга в полнеба.
Все событья – как подарки.

Даром ̶ счастье жить любовью,
Даром ̶ лепет детский, смех.
Сознавать: унынье – грех,
Жить всегда в ладу с собою.

Свет в себе есть жизни мудрость,
Все деяния благие.
А когда он зрим другими,
Этот дар – уже премудрость.

Притча о точках зрения

Какими разными бывают точки зренья –
В них жизни принцип, человека суть.
У каждого своё предназначенье

И лишь один ему присущий путь.

Как-то участника строительства спросили:
Что за работу выполняет он?
Тот без охоты пояснил уныло:
«Горбачусь тут, какой в камнях резон?!»
Другой свою определил задачу:
Он здесь работает, чтоб обеспечить жизнь.
Ответил третий, радость излучавший:

« Я строю Храм – душе дорогу ввысь!»

Творец, открой нам заблужденья наши!
Тщеславье, лень, суетных будней план

Пусть заберет с собою день вчерашний.
А в новом дне пусть каждый строит Храм!

Опыт

Известны инструменты воспитанья:
Ремень и розги, или кнут и пряник.
Какими бы благими ни казались, –
Насильем были, страхом почитались.

Но есть другие инструменты – грабли.
Свободу выбора они нарушат вряд ли.
На них коль наступил ̶ получишь по лбу.
В алмазах небо помнится надолго…

Сноп искр из глаз ̶ условье просветленья

И мудрости возможность постиженья.
Свой опыт жизни получает каждый:
На те же грабли не ступить бы дважды!

Мудрость

Много мудрости – много печали...
Познаются законы и люди.
Надо только принять изначально:
Кто не судит – судимым не будет.

Торопливый ногами оступится...

Суета – для души угнетение.
И плохое предчувствие сбудется,
Если слабая Вера в спасение.

Когда любишь безмерно Создателя,
Ко всему со смиреньем относишься,
Все дары принимаешь признательно.
Кому много дано – больше спросится!

Будьте как дети…

Большой имеем за плечами опыт,
Накопленные знания, успехи.
Да только оседлали нас заботы,
Характер обкатали жизни вехи.

Боязнь попасть в смешное положенье,
Гордыни рабство чувства притупили.
Привычно облачившись в самомненье,
Дорогу в детство даже в снах забыли.

И снег, и солнце стали лишь погодой.
Поступков без корысти сыщешь редко.
Сомненья управляются тревогой.
И каждый заперт в собственную клетку.

А у ребёнка ̶ в ощущеньях радость,
Чужой ему рассудочный искус ̶
Лишь чистота души, желаний, благость.
«Как дети будьте!» ̶ завещал Иисус.

Заповеди. Десять Заповедей

Заповедан он нам со времён Моисея –
Свод Законов, несущий и свет, и спасение.
Это стало Завета-Союза залогом

И для праведной жизни подсказкой от Бога.

Кто законы нарушит – покинет путь жизни

И пред Небом предстанет погасшим и лишним.
Они в заповедь главную все сведены:
«Люби Бога! И ближнего как себя возлюби!»

А в Новом Завете Сына Божьего глас:
«Любите друг друга, как я люблю вас!»

Мы жизнью своей благодарны Творцу –
Он Волю нам дал самим строить судьбу!

Заповедь первая

« Да не будет у тебя иных богов!»

Всякий мнит, что тут-то он безгрешен

И от идолопоклонника далёк,
Лишь Творцу он всей душою предан.
Эта заповедь – усвоенный урок!

Так ли это?
Если разобраться –
Кто-то лишь ребёнку жизнь отдаст,
А кому-то с властью не расстаться,
Для кого-то в женщине вся сласть.

Наслажденьям, почестям, заботам

Позволяют часто быть пристрастьем,
Как кумиров ставят рядом с Богом

Или даже выше – своим счастьем.

Эти предпочтения иного

Будут путами в конце земного срока.
И душа не сможет быть готова

Возвратиться снова в Царство Бога.

Это будет для неё духовной смертью.
Чтоб избегнуть ужаса того,
Надо главной заповеди следовать:
«Да не будет у тебя иных богов!»

Заповедь вторая

«Не произноси имени Господа Бога

Твоего напрасно!»

Речь слышна привычна, безобидна.
И задуматься все как-то невдомёк:
Имя Бога поминают очевидно,
Без понятия, к чему это ведёт.

Как поверхностны все обороты речи:
«Ради Бога...», «да оставь его, Бог с ним...»,
«Ах, ты, Господи!..» Летят слова беспечно.
Без костей язык – мы говорим.

Пыжится гордыня: «Клянусь Богом!» -
Где тут чистое смирение в себе?
Так мышление пустое и убогое

Предстаёт во всей своей красе.

Знали бы, - остереглись молиться,
Если трудно мудростью постичь –
Как в ладу со словом находиться.
Пустословье осложняет жизнь.

Можно ль равнодушным оставаться,
Божьим именем так злоупотреблять?
Безнаказанно святое из понятий
Повседневно под ноги метать?

Эгоизм, беспечность, самомненье

Помогают распускать язык.
Позабылось, что с благоговеньем

Говорить о Боге надлежит.

Если заповедь даётся Богом –
Это значит - всем должно быть ясно:
Исполнять сознательно и строго.
Имя Господа не поминай напрасно!

Заповедь третья

«Ты должен святить праздничный день!»

В привычных буднях, суете

Нет времени собой заняться,
Чтоб Божий промысел в судьбе

Своей увидеть попытаться.

И жизнь земную обозреть,
Проникнуть в суть своих поступков,
Врасплох чтоб не застала смерть,
К любви оставить душу чуткой.

Из плена многих заблуждений

Желать к познанию прийти.
Чтоб сделать это в своё время,
Всегда день праздничный святи!

Заповедь четвертая

«Ты должен чтить отца и мать!»

Здесь речь не о сыновнем долге
Любви к тем, кто тебя взрастил.
Здесь заповеданные Богом
Понятия святые чтить.

Отцовство, как и материнство –

Задачей жизни осознать.
Родители должны стремиться
Ответственность свою познать;

Тогда достойны уваженья

Предстанут для детей своих,
Не вызывая искушенья
Их
осужденьем
в грех вводить.

Чтоб в душу не пускать борьбу,
В семье изведать благодать,
И с миром быть всегда в ладу,
Ты должен чтить отца и мать!

Заповедь пятая

«Ты не должен убивать!»

Грех большой лишить кого-то жизни.
Невозможно этого не знать.
«Умерщвление» - понятье безобидней.
Но по сути – то же совершать.

Можно просто разрушать доверие,
Иль, вмешавшись, дружбу разорвать,
Иль ребёнку из благих намерений

Жизни путь на свой лад поменять.

Иль от, Богом данных нам, талантов

Отмахнуться, в землю их зарыть.

Иль насмешкой едкой дилетанта
Искру Божью в ком-то потушить.

Грех другой легко свершаем все мы

В суете и лени, на бегу,
Легкомысленно мы убиваем Время,
Искупленьем делая судьбу.

Дана заповедь. Избегнем мы страданий,
Если будем в суть её вникать.
Следуя на поводу желаний,
Помни: ты не должен убивать!

Заповедь шестая

„Ты не должен прелюбодействовать!»

Если истинный брак Волей Божьей,
Тот грешит, кто сознательно сеет
Недовольство, разлад, мысли ложные

К поруганию и недоверию.

Укротить кто не в силах желание,
От фантазий ещё не раздутое,
Потом справиться не в состоянии,
Полагая, - нечистый попутал.

Грех разрушить союза гармонию.
Половине хранить надо верность.
Как наказ прими без прекословия:
Ты не должен прелюбодействовать!

Заповедь седьмая

«Ты не должен воровать!»

Красть чужое имущество – грех.
Только ценности есть и другие:
Уважение, доброе имя, успех

И доверие, мысли благие.

Каждый может слукавить легко:
Мол, намерение было праведно -

На свой взгляд друга предостерёг

От кого-то – доверье украдено.

Или, зная про чьи-то дела,
Их огласке предать без согласия -
Равнозначно – обворовать, -

Даже просто приняв участие.

Можно время чужое забрать

На обман, пересуды, амбиции...
Эту заповедь важно понять:
Воровать ты не должен и в принципе!

Заповедь восьмая

«Ты не должен свидетельствовать
на ближнего твоего ложно!»

Ложь всегда была силою тёмною,
Вероломною и позорною.
Как жестоко она ранит душу,
Ведь злословье к судьбе равнодушно.

Репутацию бросить под ноги -
Сил подняться найдётся у многих?
Можно ль быть настолько беспечным,
Чтоб украсть у души своей вечность?

Неизбежны Законы Всевышнего,
Не свидетельствуй ложно на ближнего!

Заповедь девятая

«Ты не должен желать жены ближнего своего!»

Пробуждается и направляется

Только мыслями тяга-влечение.

Западнёй может случай представиться –
Человек уже раб вожделения.

Наказание ждёт обольстителей

И насильников за обиженных.
Содержать в чистоте стремись мысли свои

И не надо желать жены ближнего!

Заповедь десятая

«Ты не должен желать дома ближнего

твоего, ни двора его, ни скота его,

ни всего, что принадлежит ему!»

Ценят редко, что себе принадлежит.
А чужое вызывает зависть.
Это чувство гложет и свербит,
Не даёт душе покоя алчность.

Кто не хочет быть довольным тем, что есть –
Душу ждёт жестокая борьба.
И пока поймёт он этот грех,
Обретёт не скоро благодать.

Чтобы измениться, наконец,
Жить согласно в помыслах-делах,

Чтоб увидеть Божий план в судьбе,

Ты не должен дома ближнего желать!