Луганск

Ирина Росницкая родилась в городе Новочеркасске (Россия). С 1984 года живёт и работает в г. Луганске. Образование высшее. Член Межрегионального союза писателей. Автор книг «Поздняя ласточка», «И Русь...», «И все творения и твари...». Публиковалась во многих коллективных сборниках, в литературной газете "Отражение", в альманахах "Свой вариант", "Провинция", в антологии "Песни Южной Руси" и др.

***

Я столько знаю о войне,

что против острых ощущений,

«долгов», наущиваний, мщений

в чужой и собственной стране,

история – живёт во мне.

Мне часто снится: я бегу,

а за спиной – щелчок затвора,

сплошные стены и заборы…

И я проснуться не могу,

и задыхаюсь на бегу.

И смерть – качается в глазах.

И жилка бьётся тонко-тонко…

Там предвоенные девчонки

рождаются уже в слезах,

там, много лет тому назад…

Шла непосредственность босая:

чужие дяди – «пух» и «пых»…

В тот горький год, её спасая,

спасли меня… А остальных?!

И сколько, мама, было их?

В тьме предрассудков и знамений

не разуверившись вполне,

провалы в недрах поколений

в вину поставим ей, войне,

чтоб проклинать её вдвойне

от неродившихся детей

и тех, кого в огне сгубили…

Какой нелепой, глупой силе

под силу шастать в темноте

незнающих про годы те!

Я – весь народ в себе ношу.

И память – общую, как воздух.

И это до того серьёзно,

что этим с детства дорожу.

Я здесь живу и здесь дышу.

Как не понять, что в той стране,

где не найдётся хаты с краю,

я - столько знаю о войне!

Хоть ничего о ней не знаю.

ПИСЬМО С ВОЙНЫ

Прошу тебя, -

думай о прошлом.

Прошу тебя, -

знай обо мне.

Я – ниточка, малая прошва

на вашем живом полотне.

Не рвись на гранитные плиты

и слезы напрасно не лей.

Мы общей

судьбою повиты

на нашей костлявой земле.

Прошу тебя, думай об этом,

когда на пороге стоишь.

Ты – веточка,

Ты – эстафета.

Ты многое можешь, малыш.

А я у какой-то дороги

остался

на этой войне.

Прошу тебя,

думай о многих.

И что-нибудь знай обо мне.

СОЛДАТ

Рвануло вверх

и вывернуло ёлки.

Окоп накрыло

гаревой волной…

Потом ему сказали:

- Что осколки!

Всё ерунда,

раз главное – живой!

Обязан выжить.

Умирал, а выжил.

Неистребим,

как собственно народ.

Вовсю гнездятся

ласточки под крышей,

зелёный дождь

над пашнями идёт.

Но вот теперь

война его догнала.

Расчетлив

и безжалостен свинец.

На целый танк

хватило бы металла

лишь из одних простреленных

сердец.

Проходит время.

Что же в этом толку,

листать его

до нашей тишины?

Но убивают

до сих пор

осколки

солдат, давно вернувшихся

с войны.

И сколько их,

по далям, по погостам,

по городам

у вечного огня,

молчат уже

торжественно и просто,

и с фотографий

смотрят на меня!

СТАРИКИ

Их рано списывать в запас.

Мы память не в архивы сдали.

Они проходят мимо нас

под мелодичный звон медалей.

Им этот звон под свист и гул

и не мерещился когда-то,

там просто каждый воз тянул

походной лямкою солдата.

Осталось их – наперечёт.

Года их тоже не жалеют.

Жизнь речкой быстрою течёт,

бока у берегов мелеют.

И как бы мне понять успеть,

что так заведено на свете:

мы – чьи-то внуки, чьи-то дети –

не просто сами по себе!

Что есть и у большой реки

исток её речного детства…

А корни – наши старики –

крепки. Куда от них нам деться.

Они из-под руки глядят

порой с надеждой безответной.

Не всем ходить по площадям.

И раз в году – поймите это.

***

Поздно или рано,

через много лет

станут ветераны

песней на земле.

Станут журавлиной

памятью вдали,

горечью калины

на краю земли.

Узловаты руки,

неизбывен труд.

Старики

к братишкам

к молодым уйдут.

Станут в строй, как надо,

годные вполне,

с теми же, кто рядом

пали на войне.

Жили, как сумели.

Дали, что смогли.

В память

не с постели,

а с войны ушли.