КАК ПОЛЕ СТАНОВИЛОСЬ НЕБОМ...

(поэма)

Посвящается моим прадедам, прошедшим войну – Мосину Григорию Ильичу, Смирнову Алексею Ивановичу, Назарчук Кириллу Леонтьевичу, Соломко Панасу Николаевичу.

Все четверо прадедушек

Моих ушли на фронт

За мирные соль-хлебушек,

За ясный горизонт.

Детей и жён оставили

В разлуке горевой,

А сами – встали

На смертный бой.

В Гражданскую Григорий был

В дивизии Чапаевской,

Не понаслышке горя быль

Он знал под белых натиском.

Ходил не раз в атаку он

И трижды в рукопашную, –

Где сплошь – багряных маков стон

И тел хрустящих ландыши,

Где никли в страшном шёпоте

Седых голов ромашки…

Не разобрать в той копоти:

Наши – не наши…

…И видел, как зажигались на пашне

В тихую ночную невидь

Звёзды на будёновках павших,

Как поле становилось небом…

…А в сорок первом – снова призван…

На Пулковских высотах,

Идя в атаку за Отчизну,

Он срезан был стальной осокой.

Тяжелораненый, но твёрже кремния,

За Волгу комиссован спешно,

Чтоб умереть в родной деревне –

Оплаканный безутешно.

Бумажные соколики

Солдатских треугольников

Летели –

Надеждой окрылённые,

Полынные, окопные, –

В огонь, в метели…

И обрывались громко

На ноте, близкой к солнцу, –

Глухими похоронками,

Рыданьем: «…не вернётся…»

С винтовкой и с песней

Ушёл на передовую

Двадцатого века ровесник, –

Алексей – в Первую Мировую.

Он знал в свои восемнадцать

Как от гранаты отрывается чека,

Чтоб в кутерьме тачанок адских

Остановить конницу Колчака,

Как свистят махновские шашки,

Лопаются стремена,

Как чёрной креповой шалью

Кутала вдов война.

А в сорок первом – батальона начальник –

Крылатые петлицы,

Он раненых на своих плечах

Вытаскивал с огневой позиции,

Тогда всё небо, словно корчилось,

Но он кричал ему: «Врёшь!» –

И падали фашистские коршуны

В рожь.

Двадцать второе июня,

Год сорок первый – чёрен и сер –

Когда фашистские слюни

Долетели до СССР.

Воспоминанье одно фронтовое

Кирилл донёс издалека:

Был день – из двух тысяч осталось двое

От целого полка.

Но у каждого было Победы знание

Под неслыханным пулемётным дождём.

Кирилл был орденом Красного Знамени

Награждён.

Ушла исполинская сила –

Тысячи тел в хлебах

И роса ввечеру засветилась

На их измученных лбах.

И воспарил лаванды ладан

Чернела ночь, как ягоды крушины.

Да будь война неладна!

Да будь неладны фашисты!

Когда победим – не знали мы,

Но знали – что победим.

Пылью дорожной покрылись мальвы,

Когда Панас уходил

В переломном сорок третьем…

Поправив картуз

Уже за околицей сказал: «Верьте,

Я – вернусь!»

И прошёл войну сапёром,

Многодетного – бог хранил.

Близко кружил смерти ворон –

Ни пера не обронил.

…Помнит поле, где – ни травинки –

Развороченная земля –

И – окровавленные барвинки

На дне воронки черней угля.

И повсюду осколки…

Целая рота сгинула…

Неизвестных солдат здесь – сколько? –

В миной вырытой могиле.

…Забылось всё – ранений тернии,

Бомб смертопад, гранат разрывы,

Но не сложила память крылья –

Есть то, над чем не властно время, –

Не всё оно крадёт и грабит…

Смотрю альбомы фотографий –

Славянских глаз твоих цикорий

Я вижу, прадед мой Григорий,

Вот – заплативший жизнью всей

За мир – мой прадед Алексей.

Заслуг твоих иконостас

Сияет, прадед мой Панас,

И подвиг тот, что подарил

Потомкам прадед мой Кирилл.

В Красную книгу Войны

Вы навсегда внесены –

Отцы, мужья, сыны –

Шли до весны!

Ваши души шире журавлиных крыл –

Панас, Григорий, Алексей, Кирилл.

Вы – колоски в солёной памятной росе –

Кирилл, Панас, Григорий, Алексей.

И от беды и зла – солдатский светлый спас –

Григорий, Алексей, Кирилл, Панас.

Спасибо за победный мир в истории –

Вам, Алексей, Кирилл, Панас, Григорий!