Русскоязычная Вселенная. Выпуск № 11

 

Ленинград - Война - Блокада - Победа

 

 

Михаил Вэй

 

Кого не спроси в Питере, из тех, кто имеет какое-либо отношение к поэзии о Михаиле Вэе, то любой немедленно произнесёт одну и ту же фразу: «Конечно же знаем», и в этом нет ничего удивительного, поскольку Михаил Иванович без малого сорок шесть лет своей жизни отдал этому жанру литературы, являясь на сегодняшний день руководителем, уже ставшей легендарной в городе на Неве школы поэтического мастерства «Линии времени», воспитавшей целую плеяду молодых поэтов. Он также председательствует в не менее известном литературно-дискуссионном клубе «Стрелка поэтов» при Центре Современной Поэзии и Книги. Нимало времени этот человек уделяет возрождению почти забытого в России жанра мелодекламации и вот уже третий год подряд проводит фестиваль «Стихотворные струны города Питера», на которым собираются стихотворцы не только из городов всей России, но и представители стран ближнего зарубежья. Но самым главным во всём этом многообразии определений, он считает вовсе не около литературную деятельность, а именно творчество, отдавая приоритет, прежде всего, созданию собственных произведений, о числе которых в Питере, да и не только, ходят страшные слухи якобы перу поэта принадлежат, чуть ли не сотни тысяч текстов, включая поэмы, песни и даже оперные либретто. Но, чаще всего, фигурирует цифра тридцать тысяч, из-за чего его нередко называют машиной для написания стихов. При всём при этом, он ни издал за столь продолжительный срок ни одной авторской книги, хотя и публиковался на страницах всевозможных журналов, альманахов и сборников, хотя широкому кругу читателей хорошо знаком, в основном, по публикациям в социальных сетях, где пользуется большим авторитетом, как среди молодых, так и уже зрелых поэтов. Кто же такой Михаил Вэй - поэт, графоман, педагог, организатор массовых литературных мероприятий, член жюри огромного количества студенческих фестивалей? На такой вопрос ответить далеко не просто. Но когда его самого спрашивают: «Зачем тебе всё это»? Он отвечает стандартным вопросом: «А зачем человеку – воздух»?

 

СТИХИ

 

ПОЛЦАРСТВА – ЗА КОНЯ

Собак и голубей доев, на человека,

Как на еду смотрели, тревожно, иногда,

Петух на сковородке ехидно кукарекал,

Во снах детей голодных,

...дорога, изо льда,

Когда была дорогой, единственной, к сапасенью:

Другая жизнь – за нею: с едою и теплом,

Со шпиля ангел рвался, совсем, напрасно к Богу,

Не верящий, что, всё же, наступит перелом.

И детские глазёнки, по-старчески устало,

Букварь терзая в классе, искали буквам связь,

И каждый первоклассник, зарывшись в одеяло,

Прихода лютой смерти отчаянно боясь,

Хотел составить слово, ве-ли-кое: «ПОБЕДА»,

Чтоб снова воркованье услышать голубей,

Чтоб из открытых окон звучало: «Марш обедать»!

И голос был бы мамин, а значит, что тебе,

Не нужно, материнский, труп бессловесный, к моргу,

На санках, в полудрёме, везти,

и день за днём:

«ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА»!!!

Ну, вот: опять, тревога,

Букварь закрыть придётся, и вновь, «ПОБЕДУ», в нём,

Не сложенную в слово, оттягивает, взрывов,

Знакомый Ленинграду, безжалостный оркестр,

И нескольких мальчишек и девочек сопливых,

Фамилии заносят в не выживших реестр.

…Мы жили, мы учились, слова, писать по-русски,

Но умирали молча, и не дожив до дня

Победного, с салютом и с праздничной закуской,

Чтоб в театре слышать фразу: «Полцарства – за коня».

Ведь, ни коня, ни царства не требовали дети:

Дровишек бы и хлеба, и слово написать:

«Победа»

и крестами, зачёркнутое небо,

Чтоб не манило души, навечно, в небеса,

Оставив класс холодный, букварь и части речи,

И образ материнский в нечеловечий рост,

…Горит, на Пискарёвке, огонь, что назван вечным,

И детскими глазами, огни, ночные, звёзд

Над ним застыли,

…утро, пусть, даже и в сырую

Погоду, всё ж, рассветом, приход, объявит, дня,

И сизарями, город, привычно заворкует,

И прозвучит со сцены: «Полцарства – за коня». 12.04.2018г.

 

ИСТОРИЯ БОЛИ

Испытания, свалившиеся на Россию, слишком многих детей нашей великой, но несчастной страны, оставили без отцов. Меня же Бог миловал от подобной участи, но, к сожалению, мне не пришлось узнать ни одного деда: ни по материнской, ни по отцовской линии. Первого сожрали вихри революции, второй пропал без вести под Ленинградом в самом начале войны.

 

В прокрученности лет, посредством кинолент,

Мы, буйности голов, способны ль: спеть хвалу,

Ведь, где-то там, свою, не вынес с поля дед,

По строгости его я не стоял в углу.

И не увидел он, что я был лопоух,

Но не ушами, лишь, так: на него – похож,

У хмурых, во дворе, всё помнящих старух,

Та схожесть, не могла: порой, не вызвать дрожь.

А вдовьи их платки – черней, чем ночь сама,

Что объяснить могли мальчишке – шалуну,

Он, в солнечные дни, когда, сходил с ума,

И сабелькой махал, приветствуя войну.

Не знавший, что – почём, хотя, кричал «Ура»,

Когда гремел салют, девятого числа,

Считая, что война – действительно, игра,

Что веселей стрельбы: не сыщешь ремесла.

Слова, как воробьи, а лента всё ползёт,

И полнится экран мгновениями побед,

Но в кадр не попал, один из многих, взвод,

С ним, бЕз вести, пропал, мне – неизвестный, дед.

И как определить: был ласков или строг,

Со мной бы, мой старик, погибший молодым,

Ведь, в «сорок первом», он, шагнувший за порог,

Исчез в пыли дорог, как папиросный дым.

Могилы не найти: присесть, чтоб, у креста,

Погибшего,

…старей, ЕГО – беспутный внук,

Чья сабелька, давно – потеряна в кустах,

И кто, ни раз, ни два, познал озноб разлук.

Но первая, средь них – тот: незнакомый, мне,

Отважный пехотинец, а может морячок,

Который, иногда, является во сне,

Чтоб ласково спросить: «Ну, как – дела, внучок»?

И кружатся года, по штопору эпох,

И вьётся пыль дорог, стервятников подняв,

Сливается с моим, прорвав забвенье, вздох,

Я знаю: это дед …болеет за меня.

 

ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ

Пуля – за пулей,

капля – за каплей:

Жизнь вытекает, и грим – не к чему,

Выстрелы, точки, расставят в спектакле,

- «Горе – кому»? Отвечают: «Уму».

Капли свинца или капельки крови,

Или дождя, что стекают с зонта,

Верим, напрасно, прибитой, подкове,

К двери, скрипучей,

И всё ж, не с проста:

Верно, она, накануне, упала,

Дня, что отправил, тебя, под ружьё,

Каплей, последнею, вдруг, задрожала,

Слово, прощальное, слыша, твоё,

…После, звучанье, каблучное, слыша,

Слёзную музыку, юной жены,

Вышел из дома,

но …лучше б …не вышел,

И не увидел бы, со стороны,

Кто-нибудь, взглядов, живых, перекличку,

Чтобы один, оборвался, потом,

Каплей упав на зажжённую спичку:

Спичку, которую, общим трудом,

Вряд ли, найдут, следопыты в воронке,

И «сорок первый» стирает: на нет,

Каплю за каплей,

и голос девчонки,

И уходящий, во мрак, силуэт.

 

ПРИЛИВЫ БАГРОВЫХ РЕК

Блиндажи, мы, свои, покинем,

Посчитав, что пришла весна,

Что в зелёном – она – на синем,

Не в багровых же, ей, тонах,

Оставаться, когда, окопы –

Не в снегу: в васильках – уже,

Но война, продолжает: лопать,

Нас, включённых в её прожект.

Не угасли разрывов вспышки,

И винтовка – ещё, в руках

У глядящего ввысь мальчишки,

Не-под-виж-но-го – в васильках.

И зелёная гимнастёрка,

Цвет, баг-ро-вый, приобрела,

До каких же, ответьте пор, так

Будут избы гореть дотла.

И в бурьяне, ржаветь, железо,

Под лазоревой высотой,

И греметь, в городах, протезы,

Ну, а чей-то рукав, пустой,

Будет белым, в значенье: чёрном,

Трепетать, пропуская свет,

И земля, поднимаясь с дерном,

Разрывать человечий след.

И не раз, мы бокалы, сдвинем,

За погибших, ну, а пока,

В половодье, под небом синем –

БАГ-РО-ВЕ-ЮЩАЯ – река.

***

«Осталась одна Таня»,

(Из блокадного дневника Тани Савичевой:

девочки, имя которой узнал весь мир)

 

ПО СТРАНИЦАМ БЛОКАДНОГО ДНЕВНИКА

Если город покинули крысы,

Жди беды, неминуемой, скоро,

Будет ужас холодный – немыслим,

Смерть войдёт, губернатором, в город.

…Рухнет дедушка,

…шаг, метронома,

Эту гибель, как-будто озвучит,

Вместо крыс иллюзорные гномы

Будут мысли голодные мучать,

Раздувая румяные щёки,

В сытом смехе, безумно зловещем,

Будут в печках дымиться пророки,

Будто, вовсе, ненужные вещи,

В толстых книгах в «буржуйках» сгорая,

Все - при все, до последнего тома,

Скажет бабушка: «Я… у-м-и-р-а-ю,

Оживившая шаг метронома,

Станут хлебные крошки казаться,

Вкусом, слаще конфет и пирожных,

Вот сестрёнке, уже, не подняться,

И братишке, ожить, невозможно.

И худое лицо источает

Материнскую скорбь без придела,

Колыбельку, рука, всё качает,

И баюкает мёртвое тело.

Синева, заморожена, неба,

И душа, этой синью, влекома,

Отправляется, ночью, за хлебом,

Под торжественный шаг метронома.

Гномы скачки устроив, как черти,

Так и прыгают перед глазами,

И лицо, обливается, смерти,

Далеко не скупыми слезами.

Вот и мамы не стало,

…осталась,

Только, Таня, поставить, чтоб точку,

Чтоб, позднее, вселенская жалость,

Каждым словом и каждою строчкой,

Теребила бы вечную память,

Про крысиное, дикое бегство,

И огня, негасимое, пламя,

Горожан, заставляло бы с детства,

Шапки сбросив на кладбище братском,

Замереть, как при грохоте грома,

Будет, тихо, когда, раздаваться

Восстановленный ход метронома.

 

НАШИ САМЫЕ-САМЫЕ

Наплевать, что перрон остаётся в хвосте

Эшелона бегущего вдаль,

Знаем: ждут, не дождутся нас женщины те:

Расставаться с которыми – жаль.

По доносу, уже, состоялся арест,

И «нач. лаг» извергает мораль,

Заключённым, покинувшим верных невест,

Расставаться с которыми – жаль.

Десять лет пролетело,

- «Как ты исхудал»,

Впрочем, это – всего лишь, деталь,

Оба верите, вместе: теперь – НАВ-СЕГ-ДА,

…Если б – так:

- «Пострелять – не пора ль»?

Скажешь: «Просто – поездка», не скажешь: «Война»,

Понимая, поверит, едва ль,

Зарыдав у порога, в тревоге жена,

Расставаться с которою – жаль.

Всё мы выдержим, …город, опять, для двоих,

Снегирями, украсит февраль,
До чего ж: обожаем, мы, женщин своих,

Расставаться с которыми – жаль.

 

ОДНОНОГИЕ ВЕСТИ

 

Вдруг, в туманах и ливнях вчерашнего дня

Расцветает брезент, плащ-палатки,

Вспышка – справа!!! И смотрят, уже, на меня,

Опустевшие очи солдатки,

Словно жерла орудий, а я – почтальон:

Что разносит беду одноного,

Врать обязан, теперь, как любил батальон,

Ворчуна: рядового – Серёгу.

Вспоминая невзрачное, вечно, лицо,

Молчаливость суровой ухмылки,

Когда, он, словно шел по грибы, под свинцом,

Ухмыляясь: «Вставайте, обмылки».

И над страхом, тяжёлое чувство стыда,

Воцарив, заставляло подняться,

Вспышка справа сверкнула, и вот, навсегда,

Только, память одна, ленинградцу,

И осталась, да пара, моих, костылей,

Что в глазах отражаются вдовьих,

- «Выпьешь водки, солдатик»?

-«Ну, что же: налей»,

Водка – лучше, сейчас, многословья.

Всю Россию мне нужно, ещё обойти,

В каждый дом постучатся с вестями,

Груз, которых, камнями, на сердце нести,

Ведь я выжил, я вышел, хотя мне

Смерть отсрочку дала, и осколки, внутри,

Позабыть не позволят об этом,

Плащ-палатка, как парус по ветру парит,

Развивается, даже, без ветра.

Мне хотелось бы: верить, в свою правоту,

Что доказана пролитой кровью,

Только, не-по-ни-манье, во взгляде, прочту,

И споткнусь о глаза эти вдовьи.

Впрочем, нужно идти, одноногость следов,

Оставляя в другом, уже, месте,

Где погаснут надежды, последние, вдов,

Что получат недобрые вести.

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ

С башен красные, сняты, флаги,

Вхолостую свистят ветра,

А в лесу, черепа, в овраге,

Ждут, когда же придёт пора –

По-гре-бенья,

…покинуть, чтобы,

Многолетний никчёмный пост,

Чтоб, вот так: не лежать без гроба

Под глазами небесных звёзд,

Мимо город шумит потоком

«Жигулей» и других машин,

Окончанье, войны – без срока,

А повержен ли, впрямь, Берлин,

Если звуки костлявой песни,

Под смычками звучат дождей?

Столько лет – ни следа, ни вести,

Без портретов, уже, вождей,

Отошедших,

…на башнях, трещин,

Паутина, лежит, одна,

Из глазниц черепов, зло-ве-ще,

Продолжает мрачнеть война.

Пусть, не слышится скрежет стали,

Не пускаются, под откос,

Поезда,

но… глазеть: устали,

Черепа, …свой последний пост,

Охраняя, с укором мрачным,

На беспамятную страну,

Где потеряна однозначность

Главных смыслов,

…найти вину,

Где пытаются,

… «Слишком глупо, -

Уверяя: На гибель шли»,

Пронесётся, катком, по трупам

Эта фраза, и от земли

Хруст костей разнесётся, минным,

Взрывом,

…голос – за тем, во след:

«В сорок первом я дом покинул,

Подскажите же: сколько лет

Пролетело?

…Разросся город,

Урезая лесной массив

И наверное, очень скоро,

Черепа, на святой Руси,

Закатают асфальтным слоем,

Чтоб о прошлом, своём, забыть,

Обездвиженное былое,

Словно чадо чужой судьбы,

И Отчизна, теперь – другая:

Сыпьте щебень в кровавый грунт,

В сорок первом громил врага я,

Во кровавом, лесном бору,

В прошлом веке, часы, от взрыва,

Не прервали, покуда, ход,

Эй, живые, расскажем мы вам

Про Отечество и народ,

Желтизною костей незрячих,

Глухо треснувших под ногой,

Отыскали? Зароют, значит,

Нет, проходят: один, другой,

Собирая грибы в корзины,

В этом солнечно-мирном дне,

Сядут вечером в лимузины

И оставят, нас, на войне».

…Флаги сняты и сносят башни,

Но война не уйдёт никак,

Густо выстелил век вчерашний,

Черепами, лесной овраг.

 

ЗДРАВСТВУЙТЕ

Мы – только, дети: тех детей,

Кто пережил блокаду

И не могли промёрзлых тел:

Увидеть,

… «И не надо:

Пора: про прошлое забыть, -

Наверно, кто-то скажет:

Не распакуются гробы,

И мертвецам, на страже,

Не встать у вечного огня,

Колонной миллионной»,

Но… память – всё ж, сильней меня,

Она глядит с иконы,

Как на моих отца и мать,

В войну, страданьем скорбным,

Но не сошли они с ума

От белого на чёрном:

Когда, полоски из газет,

Нарезанные, …клеткой,

Сковали окна,

…много лет,

С тех пор, прошло,

…соседка,

Которой …(Сколько же, ей – лет)?

Вопрос – бесперспективный,

Но не утратила, ведь, свет

Надежды,

…пусть, наивный,

Почти забавный – в наши дни,

В своих глазах,

…откуда –

Такие: тёплые огни

С претензией на чудо.

…Глуха – соседка, вот – беда

И полоумна, даже,

И не расскажет, никогда,

Что миллионной стражи,

Шаги, слышны ей, по ночам,

Гробы, уже, раскрыты,

В её руках дрожит свеча,

И Божий лик, сердитый,

С иконы древней, на паркет,

Роняет молча слёзы,

Давным-давно блокады нет,

Но память, словно дозу,

Мне, скорбь, без всякого, шприца,

Вдруг, впрыскивает в сердце,

И вижу маму и отца,

Вдвоём, в блокадном детстве.

Хотя, уже, не молод – сам,

И седина – под шляпой,

Скажу девчонке: «Здравствуй, мам»,

Мальчонке: «Здравствуй, папа».

 

ЧЕРЕП В СОЛДАТСКОЙ КАСКЕ

 

В лесной тиши, в солдатских касках,

Ещё, остались че-ре-па,

…От скоростной и шумной трассы,

Сюда, не тянется тропа,

И руки, чёрных следопытов,

Под ржавой крышею войны,

Не ворошат тела убитых,

И не послышится: «Должны,

Быть, ордена

и золотые

Ко-рон-ки, тоже, могут быть»,

…Здесь, только, струи дождевые,

Лишь, дождик, начал, моросить,

Ласкают глянец жёлтой кости,

И только, белые снега,

Когда зима приходит в гости,

Когда свирепствует пурга,

Погост, с торжественным величьем,

Упрячут в саван, до весны,

До возвращенья песен птичьих,

И вновь, свидетельство цены –

По-бе-ды,

вынырнет …наружу:

Глазниц, безмерной пустотой,

Вновь, солнце, ржавчину, утюжит

И замерев на золотой,

блестящей фиксе,

…отразится

Лучом живым: лучом небес,

Как будто небо ищет лица,

Но че-ре-па, находит без:

Без выразительности, всякой,

ВСЕОБЩ – один, немой, оскал,

…Когда-то, каждый череп плакал,

Смеялся,

думать: не гадал,

Что в наготе, лежать, придётся,

В лесу: меж сосен и берёз,

…А дома ждут: …солдат вернётся:

Разлука – временный вопрос.

Но вопросительность отпала,

Отпала ткань,

истлев, давно,

И в бурном мире, капитала,

Бойцов, не вспомнят, в казино,

Про них не вспомнят в биллиардных,

Шары, гоняя, по сукну,

Загонят в лузу, и – нормально,

Напьются в усмерть, и ко – сну,

И в койку,

…что ж: «игрулям», снится?

Не снится ль бой, в глуши лесной?

Не снятся ль радостные лица,

Навечно, стёртые войной:

Когда земля, в кровавой тряске,

В ответ на пушечный удар,

Срывает чей-то череп, в каске,

Вкатив в воронку, словно шар,

Ударив о горячий камень,

Чтоб он увиделся во сне,

И пробудил бы

нашу память,

О предках,

павших

на войне.

 

ЛЕДЯНОЙ ДОМ ИЛИ

БАЛЛАДА О ЛЕЙТЕНАТЕ

Стариков загоняют в гетто:

«За забором, своих, среди,

Им же лучше»,

прямых ответов,

Оказавшийся, здесь, не жди,

На вопросы: «Когда? Когда же»?

- «Вот – меню, ну, а вот – режим,

И не нужно безумной блажи,

Ибо пройдены рубежи

Прежней жизни,

…твои заслуги,

Это – батенька, прошлый век»,

А реальность – одни недуги

И на чёлку осевший снег,

С сединой не меняя гамму,

Цветовую,

…ну, как пролог,

И пока, не явилась дама,

В белом саване, на порог.

Твой мирок окружён забором,

За роялем – хмельной худрук,

Наблюдает, чтоб пели хором,

Заглушая потуги вьюг:

«Проявите былую лихость,

Если даже, беззубы – рты:

Громче, громче!

Но, снова – тихо,

…Ни надежды и ни мечты

Не осталось за дряблой плотью,

Чтобы ночью приснился, вдруг,

Молодой лейтенант в пехоте,

Ну, конечно же, не худрук,

Старику, что поёт про Катю:

Катерину, которой нет,

…Старость – стерва, всегда некстати,

Про далёкие двадцать лет,

Заставляет, однажды, вспомнить,

Ветерана с открытым ртом,

И хоронит, стенами комнат,

Обветшалый, старинный дом-

Престарелых,

…куда отдали

Матерей и отцов своих,

ДЕТИ, …спрятав в сундук медали,

… «Эй, дедуля, опять, притих»? –

Худрука недовольство, снова -

Леденее зимы самой,

Взвоет люто, и взгляд, суровый,

Про-пи-та-ет-ся той зимой.

…Нет: не той, а конечно, этой,

Ведь, тогда: на войне, в бою

Не разучивались куплеты,

… - «Я, сыночек, пою: п-о-ю,

Катя, Катя,

…да где ж – ты, Катя»?

Но на ужин, уже, зовут,

А потом, в ледяных кроватях,

Старики, наконец, уснут.

С каждым часом к могиле ближе,

Слава – Богу: не нужно петь,

Жаль не видевшему Парижа,

Скоро, надобно: умереть,

Как другим постояльцам дома,

Чьи тела за забор свезли,

Всем, машина с крестом – знакома,

Исчезающая вдали

За воротами,

- «Эй, клиенты,

Не желаете ль за забор»?

Поредеет, на сто процентов,

Стариковский, при-скоро, хор,

Спор идёт: «До весны дотянет,

Кто из нынешних – то певцов?

…Утром, дом, утонув в тумане,

Ожидает, своим крыльцом,

Звуков жизни, а может, тоже:

Ждёт весны, ведь, её приход,

Как-то делает всех моложе:

Снег подтает, заплачет лёд,

И худрук, старику кивая,

Скажет: «Глянь-ка: скворцы летят»,

…Хорошо бы: дожить до мая,

Может: выживешь, лейтенант?

Пули, ведь, пролетали мимо

И вернулся, живым, весной,

Только, старость – неумолима,

Каждый миг, как снаряд шальной.

…Постояльцы придут другие

В леденящий приют тоски,

Но оценивая Россию,

Иностранные старики,

В пяти звёздных живя отелях,

Не за свой: за казённый счёт,

Понимают: не зря старели,

Ибо старость - для них, почёт.

 

 

В ОЖИДАНИИ СРОКА ИЛИ

ЧЕТВЁРТЫЙ, СПРАВА ОТ КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКИ.

 

В четвёртом бараке, молитвы последней,

Слова застревают, меж рёбер,

…ещё,

Чуть-чуть, и уже, ни-ка-ко-го «намедни»,

Чуть-чуть и закончится, жизни, отсчёт.

Чуть-чуть и четвёртый барак опустеет,

Чуть-чуть и не скажешь: «Тебе повезло»,

Чуть-чуть и прощайте, прощайте, евреи,

Чуть-чуть, сокращая, живущих, число.

В четвёртом бараке, безмолвие – с криком,

Испуганной птицы, сравнимо, в ночи,

Вздохнёт с бородою, седою, старик …и

Глаза опускает, ведь и… без свечи,

Во мраке вспотевшие, юные лица,

Как будто – укор:

«Моисей, отвечай:

Да, что же, такое: с планетой творится:

На милость надеемся, лишь, палача,

И ты не пытаешься: нас, непутёвых,

Отсюда в пустынный простор увести»?

Молчит Моисей, даже и полуслова

Не вы-мол-вит и …не пы-та-ясь: просить,

У Бога, пощады, за то, что евреев,

Евреями, мамы родили на свет,

…Кровавый рассвет, за бараком, алеет,

Встающее солнце – похоже на бред,

Ведь ты, за него, зацепиться – не вправе,

Не вправе прикрыться, как-будто щитом,

…Прикажут: раздеться, одежду оставить,

Соврав: «Непременно, оденешь, потом».

…В четвёртом бараке, натянуты – нервы,

Пудовую гирю, способны: сдержать,

Откроется дверь: «Выходите»!

И ПЕРВЫМ,

Старик Моисей, ну, почти не дрожа,

Всё так же: стыдливо, глаза опустивший,

Выходит: «Ступайте: я, вас, поведу,

И выпорхнут ангелы, стаей неслышной,

А солнце восстанет в таком же: бреду,

Над самой трубой, кре-ма-то-рия, …скоро,

Которая, смертным дыханьем ожив,

Пыхнёт сладковато-смертельным позором,

И в едком дыму оживут миражи.

А может быть …души, что, выйдя из праха,

Глядят на четвёртый барак с высоты,

Без стонов и криков, без «охов» и «ахов»,

…В четвёртом бараке, не сИживал, ты?

Не сиживал?

…«Слушай: не нужно, пожалуй, -

Ответишь, презрительно, рожу, кривя:

Писать, что с евреями, далее, стало,

В уютной квартире, примирно, живя,

Примирно молчи и в примирном забвенье,

Примерно, прожить, семь десятков, годов

С-у-м-е-е-ш-ь, …не трогай …суровые …тени,

Прости: чуть не вырвалось слово: «жидов».

Зачем заставляешь, в четвёртом бараке,

Испуганно, ржавые …п-е-т-л-и, скрипеть?

Но кто это, там: притаился, …во мраке?

Старик, не молчи:

бородатый, ответь.

И что, за толпу, ты ведёшь, неустанно,

В межзвёздном пространстве пытаясь найти,

Какую-то: самую …страшную …тайну,

За поиск, которой, пришлось заплатить,

Не белым, а дьявольски-пепельным снегом»?

…Я знаю: ни слова не вымолвишь ты,

Искать, продолжая, приют для ночлега,

Над новым… ба-ра-ком: до срока – пустым.

Ещё не умолкли последние всхлипы,

Ни канул, в забвенье, нацистский кураж,

Но головы бреют угрюмые «типы»,

И в черных рубашках, …выходят …на марш.

 

БАЛЛАДА О ФЕНИКСЕ

Мёртвый Феникс не воскреснет,

Танк не выйдет из огня,

И никто не сложит песню

Про убитого меня.

Я – не первый, не последний

Испаряюсь из толпы,

Где? Когда? Да, так: намедни,

Будто, тряпкой, стёрта пыль.

Был ли, не был? Неизвестно,

Бесфамильным счёт – велик,

Не пропевшим главных песен,

Не листавшим важных книг.

Ветер пепел растаскает

И наступит тишина,

Кто то вспомнит: «Вроде, в мае,

Завершилась, что, война.

Даже, затхлый запах гари,

Улетучился с тех пор:

С тех, в которых славный парень,

Навсегда, покинул двор,

В «сорок первом»,

…похоронка,

Тоже, верно, сожжена,

Отражает киноплёнка,

Чёрно-бело, времена,

На экране:

кадр за кадром,

век былой – на фоне дня

Настоящего, так рядом,

Эти дни не для меня.

Время мечется по сцене

В обрамление былом,

И с годами птица Феникс

Запылилась под стеклом,

Жалким чучелом, в музее,

В усыхании – на треть,

Не нашедшая лазеек,

Чтобы, сызнова, взлететь.