Луганск

Мирошниченко Виктория Анатольевна родилась и проживает по настоящее время в городе Луганске. Состоит в Межрегиональном СП (МСПС). По образованию – врач-терапевт, работает по специальности. Автор нескольких книг стихов, в т.ч. «По следам неба», «За день до горя». Участвовала в работе над составлением коллективных сборников «Нет дороги окончания…», «В ритме сердца», «Шутить изволите?». Награждена почетным дипломом «За большие заслуги в области литературы и за подвижническую деятельность, направленную на укрепление единства славянских народов»; лауреат литературной премии имени Владимира Сосюры (за переводы с украинского из Ю. Кириченко), а также премии имени Михаила Матусовского.

***

Мы были не знакомы – ты и я:
Ты – выпускница в платье с белым бантом,
А я – студент, взахлеб читавший Канта,

С ним спорящий о сути бытия.

Нас вел июль ромашек и стрекоз

К знакомству; ожидали фильмы, пляжи,

Дурачества, ребячьи эпатажи,
Смех, газировка и слова, всерьез

Осмысленные нами: «муж», «жена»;

Вихрастый сын, в чьем дневнике – пятерки…

Мне застегнула ворот гимнастерки,
До встречи дня не дотянув, война.

Окоп. Огонь. И чей-то белый бант

Повис перед глазами пеленою.

И небо я перешагнул ночное,
И понял все, в чем заблуждался Кант.

Ты проводила взглядом ту звезду,
Из медсанбата выйдя на минуту…

Прости…Цветком победного салюта

К твоим ногам я в мае упаду.

***

Деревеньку ту Солнцевкой звали:
Солнце – в небе, в затоне зеленом,
А одно из печи вынимали

Каждый день с неизменным поклоном.

Пахло первое царственным зноем,
А второе – дремавшею ряской,
Ну а третье - такое земное –

Повседневной заботой крестьянской.

И ничуть это не было странным:

Каждодневно любое старалось,
Чтоб за крепким столом деревянным

Вечерами семья собиралась…

День закрыла гудящая стая,
Вместо дома с затоном – воронки,
И никто не прочтет, причитая,
Две, спешащих с фронтов, похоронки.

Жаль, не все уберечь удается,
Счет потерям ведем в настоящем…

И горюют два брошенных солнца

О собрате – горячем, хрустящем.

***

Ночь укрыла поле тишиною,
Завернувшись в черное до пят…

Посланные в «никуда» войною

На пути в бессмертье крепко спят.

Встаньте прямо и расправьте плечи,
Устремите взгляды на восток:
Боги загасили звезды-свечи,
Задрожал рассвета лепесток.

Видите – покоя не нарушив,

Не коснувшись неба и земли,
Ваши упокоенные души

Ровным строем в облаках прошли…

***

Ночь. Сожжена последняя свеча,

Храпят за тонкой стенкой оккупанты…

А балерина встала на пуанты:

Вся – лепесток на стебельке луча.

В слой пепла обратились города,

Не отыскать в них ни воды, ни хлеба…

Слепой художник пишет кистью небо,

Которого не видел никогда.

Напялив безобидности парик,

Терзают мир правители-уроды…

А старый доктор принимает роды,

Готов и жизнь отдать за первый крик.

Состав смертей покинул свой вокзал,

Промчалась гибель под секретным грифом…

Смычок порхает над точеным грифом,

И брызжут ноты, словно слезы, в зал.

Ползет войны безжалостный удав,

Оставив разрушенья и потери…

Пещерный человек рисует зверя,

Творцом себя впервые осознав.