29 марта 2024  03:30 Добро пожаловать к нам на сайт!

Русскоязычная Вселенная. Выпуск № 12

 

Русскоязычная Германия

 

 

Эмилия Песочина

 

 

Эмилия Песочина родилась в Харькове в семье преподавателей английского языка. Дальше всё просто: школа, медицинский университет, аспирантура. Многолетняя преподавательская деятельность в Харьковской медицинской Академии после дипломного образования. Доктор медицины. В 2001 г. эмиграция в Германию. Успешная интеграция в западно-европейскую медицину и продолжение врачебной деятельности. Член Врачебной палаты Нижней Саксонии. Изданы четыре сборника стихов: «Ковчег и качели» (2001 г.), «Чужой город» (2002 г.), «Волкополье» (2006 г.), «Разговор со звездой» (2011 г.). Стихи включены в международные сборники «Время Визбора», «Артелен», « Артелешка», «Поэма о городе», «Осенние озарения», «Meine Nachbarn», антологию «Литературная Евразия» (2-й том), альманахи «Лили Марлен», «Я – женщина», «Звезда Рождества», веб-журналы портала «Изба- читальня», постоянно публикуются в литературном альманахе «Рында», на сайтах «Рифма.ру», «Изба-читальня», «Новый Ковчег», «Фейсбук», «Свой вариант», «Новый день». Подборки стихов автора увидели свет в журнале «Эмигрантская лира», в альманахе «Графит», на сайте «Мегалит», регулярно публикуются в альманахе «45-я параллель». Член Харьковского Клуба песенной поэзии им. Ю. Визбора. На стихи Эмилии написано более двухсот песен, вошедших в состав более тридцати песенных дисков, создано множество видеоклипов. Эмилия Песочина – лауреат международных литературных конкурсов «Человек, судьба, эпоха», « Грани мастерства», сайтов «Изба-читальня», «Избушка на Седьмом небе» и др. Финалист поэтических турниров памяти Игоря Царёва «ПТИЦА 2017» и «ПТИЦА 2018»,конкурсов «60 плюс» (к 60-летию журнала «Москва») и «Созвездие духа» (2017 г.). Диплом 1-й степени международного фестиваля «Звезда Рождества - 2020». Шорт-лист интернет- конкурса «Эмигрантская лира» 2019/2020г.г. (номинация «Эмигрантский вектор»). Шорт-лист фестиваля «Русский Гофман 2020».

 

СТИХИ

 

ОБОСТРЕНИЕ

 

Дым печалей курится до неба.

Хор молитвенный, сбившись, затих.

Солнце в душах погасло. Стемнело,

И слепые не видят глухих.

 

Обострение жизни возникло

Как-то исподволь, исподтишка...

Ось земная, как старая нитка,

Перетёрлась в порыве витка.

 

Шарик мчится, едва управляем,

В чёрный морок, в незнамо куда...

Чуть заденешь — сорвётся Земля и

Улетит в темноту навсегда!

 

Но Господь сотворит светлый день и

Остановит летящий во мглу

Мир. На солнечный лучик наденет

И закрутит, как мальчик — юлу!

 

НА ДЕРЕВНЮ ДЕДУШКЕ

 

Голубые горлицы на деревьях...

Напишу я дедушке на деревню.

Там барашки белые —

Облака небесные —

На лужку лазоревом гуляют,

И растёт сирень по краю рая.

 

Здравствуй, милый дедушка! Я скучаю...

Видишь, как я выросла... Да, большая...

Может, даже старая...

Да, усталая...

Много прожито. Осталось мало.

Почитай, я всё там написала.

 

Расскажи мне, дедушка, как живётся?

Есть ли в сини горней дожди да вёсны?
Можно выпить чаю ли?

Нашу встречу чаю ли?

Да, конечно. Перейду вот поле

И к тебе взлечу, коль Бог позволит.

 

Как там наша мамочка, твоя дочка?

Вместе ли вы ходите по садочку?

Помнишь, в утро ясное

Мы в корзину яблоки

Собирали с красными боками?
Есть ли яблоки за облаками?

 

А на ветке горлинка песню точит...

Быстро исписала я весь листочек.

Но ошибки грубые

Не исправлю, глупая...

Закорючка-жизнь, как запятая...

И всего одна строка пустая.

Горлинки в один конец летают.

 

ВОЗНЕСЕНИЕ В СВЕТ

 

Одинокий желтый тополь

Небо хмурое взрастило

В поле, словно колос теплый.

 

Налитой лучистой силой,

Он дерзал к жемчужно-серой,

Тонко высвеченной выси,

Накрывавшей полусферой

Степь.

Чем старше становился,

Тем ясней казалось небо —

Ближе, краше, ярче, проще...

 

...И когда оно темнело

И луну болтало в плошке,

И когда в плавильне полдня

Кобальт черпало ковшами,

Тополь пел, себя не помня,

Над волнистыми овсами.

 

Сердцевиною древесной,

Всеми соками сосудов

Всею сущностью отвесной

Пел... Надеялся на чудо...

 

Слушал гул грозы осенней,

Медленно в поля идущей...

Молний радостных скрещений

Ждал он, открывая душу...

 

Ослепительной развилкой

Вдохновлённый, в свет облёкся,

Вспыхнул каждой веткой-жилкой,

От телесности отрёкся,

Осиял земные веси,

В облака взметая искры,

И, взлетая в поднебесье,

Свет рассыпал золотистый.

 

Стихло всё... Поля лежали

Голубые в лунном свете...

И читали на скрижали

Звёзды надпись:

Чуду верьте...

 

ДУШЕЕД

 

Хмельной любви напившись вдрызг,

Он душу пробует разгрызть,

Плюется искорками дней,

Жует полёт ночных огней,

Луне втыкает ветер в бок

И звёзд высасывает сок.

В остатке только шелуха.

Без звёзд вселенная суха,

Как прошлогодняя полынь.

 

Он шелестит на ухо: вынь

Саму себя, положь на кон.
За сердце держит, тащит вон,

За край зари, за кромку сна,

И, впившись в мысли, пьёт до дна,

И хмыкает, опустошив

Четыре четверти души.

 

Ты оболочкою пустой

Летишь на лучик золотой

И снова впитываешь свет,

И тут бессилен душеед.

Он понапрасну мельтешит.

Уже не получить души:

В броню лучей облечена,

Она навек защищена.

 

Прозрачно сини небеса,

И ливень солнца льётся в сад.

 

СТРАННАЯ ШТУКА

 

Какая тонкая материя:

Нежней, чем шёлк и кисея,

Какое странное растение –

Вот эта штука – жизнь моя!

Почти что ножницами режется,

Почти срезается под нож –

Живу я: пóслушницей, грешницей,

И рвутся нити по одной.

 

Хватают или прикасаются,

Лелеют или волокут –

Живу: уродкою, красавицей –

И уменьшаюсь на лоскут.

Бьюсь – над изысканною рифмою,

Бьюсь – лбом о чёрную беду.

Живу – едва ли повторимою.

Живу – как пó миру иду.

 

Лежу рогожкой пестрядинною.

Лечу, как ветреный шифон.

Борюсь бессмысленно с сединами.

Берусь, дрожа, за телефон,

Звоню туда, где нету провода.

Звеню бубенчиком тоски.

Вишу пустым чулком капроновым.

Пишу весёлые стихи.

 

И дело даже не в шагреневой

Определённости судьбы,

А просто в кипени сиреневой

Ещё немножко бы побыть…

Весенней капельки послание

На ветке утренней дрожит.

Какое странное создание

Вот эта штука – наша жизнь…

 

***

 

Снег странным образом валил,

Когда его уже не ждали,

Когда летели журавли

Из теплой, синей южной дали.

 

Снег шёл и шёл, и покрывал

Собою лепестки черешен,

Лишь неуёмная трава

В снегу пыталась делать бреши.

 

По снегу шёл саксонский кот

И ставил лапы осторожно,

И думал: «Май, а снег идёт…

Как сложно жить… Майн Гот, как сложно…»

 

ЗАКАТНОЕ ВАРЕНЬЕ

 

Фруктово-ягодный закат.

Малина, вишня, абрикосы –

На краски щедр небесный сад.

В лучах рассеянно раскосых

Закатный медный таз блестит,

И с пенкой облачной по краю

Варенье зарева кипит

И в серединке пригорает,

Лиловой тучкою чадя.

Сироп стекает на озёра

Потоком алого дождя,

А следом струйкой льются зори.

Но ветер угли все задул.

Закат густеет, остывая,

И тучи синие в саду

Варенье в банки разливают.

 

***

 

Темнеют дальние углы,

Уходят тени и контрасты,

И запах вечера распластан

Меж закоулков первой мглы.

Лучами первая звезда

Раздвинула цветы в кювете

Закатного шоссе и светит

В рассеянное никуда,

Где серебристый сумрак верб

Спускается к воде озёрной.

Зари тяжёлый красный жёрнов

Стоит до пояса в траве.

Авто рябинами огней

Дорогу в поле намечает.

Ночь постепенно омрачает

Всё, что ни прикоснётся к ней.

Овсы покорные к земле

Холодный ветер пригибает.

Луна восходит голубая,

И дальний грезится ночлег…

 

ПОЛНОЛУНИЕ

 

Луна величиною с дом

И дом размерами с луну

Отражены ночным прудом,

Как будто бы идут ко дну.

 

Горит окно, блестит луна,

На воду проливая ртуть,

Мигает мелкая волна,

И аспидный мерцает путь.

 

От знобких стен то зыбь, то дрожь

Вода качает на ветру.

Рябит огромный лунный грош,

И серебром сверкает пруд.

 

На чёрном и далёком дне

Огонь сияет золотой,

И тонкий силуэт в окне

Размыт водой и темнотой.

 

И хоровод подводных дев

Всплывает медленно со дна,

И, серьги лунные надев,

Танцуют девы на волнах.

 

Заворожённый колдовством

Бегущих призрачных огней,

В прозрачной тьме смелеет дом

И прикасается к луне.

 

Они сливаются в одно,

Шагнув на гладь воды вдвоём…

И долго падают на дно

Луна и дом.

 

МЕДОВОЕ

 

Мёд янтарный, янтарь медовый

Солнце множили на сентябрь.

Ветер лапою стопудовой

Облака разгонял шутя.

 

Шебутили шальные блики

Между зеркалом и окном.

Листья оттисками клубники

Молча шастали за стеклом.

 

На приволье бродил шафранный,

Золотой и лимонный свет

И шатались в дерюжках рваных

Шорох веток и тень в траве.

 

Млело яблочное повидло

В медном тазике на огне,

А в графине хрустально-винном

Луч застенчиво пламенел.

 

Куст шиповника раскраснелся,

Виноградник почти пылал.

Вытаращивались донельзя

Георгины из-за угла.

 

Увязали в тепле смолистом

Янтари из небесных сот,

И садились неслышно листья

На горячий тягучий мёд.

 

ПЕРВЫЙ СНЕГ

 

Нет, не летят седые парашюты

На мертвенность бесснежную равнин…

А небо то затянет в глубину, то

Ослабит на мгновенье эти путы,

И ты барахтаешься в нем один.

 

Все полномочия приняв у бездны,

Отчаянными звёздами горя,

Сияет воронёный свод небесный

Холодной красотою, неуместной

Над нищенской одёжкой декабря.

 

А ночь съедает облака краюшку,

Запив настоем тёмной пустоты.

Подставь от грусти треснувшую кружку,

И ночь плеснёт на донце: пей и ты!

Прошепчет: вот и всё! – тебе на ушко…

 

Однако же… Однако же… На коже

Земли печальной первый снежный знак…

И выдох лёгкой вьюги осторожен,

И тонкий купол снега ненадёжен…

Но всё же… Всё же… Пала белизна…

 

А ты стоишь под белым и над белым,

Запутан круговертью снежных строп,

Читаешь в синеве окоченелой

И постигаешь мудрость светлых строк,

Крошащихся на землю

Мелом…

 

ВОРОВКА

 

Не доверяйте мне печаль.

Я уведу ее с собою.

С ней стану вечером молчать.

Нас будет двое.

 

Мониста из упавших слёз

У зорьки выманю легко я.

Их столько мною пронеслось

В страну покоя…

 

Надежды крохотку в горсти

Хранить – нет-нет! – не поручайте.

Но обязуюсь я блюсти

Потерь печати.

 

Уже поникшую звезду

На дно сердечное запрячу.

Последний лучик украду –

Больной, горячий…

 

Закатный зов колоколов

Я заберу – не возбраните!

Над лунным золотом крестов

Замру в зените.

 

Когда войду по кромке дня

В зовущую ночную бездну,

Не доверяйте

Мне

Меня.

Исчезну.

 

СТРЕНОЖЕННОСТЬ

 

Не сходи с ума — не положено!

Ты давно судьбою стреножена.

 

Не брыкайся, милая, полноте...

Не кружи по замкнутой полночи.

 

Не дрожи под бритвою облака.

Не ходи с бедой рука об руку.

 

Не глядись в потухшее озеро

Да не ставь слезу на темно зеро.

 

Не гули на звёзды застенчиво.

Не носи в руках сердце-птенчика.

 

Не обрыдло, глупая, тщится-то?

Жизнь прильнула к горлу волчицею.

 

Что трепещешь крылышком, дурочка?

Вот тебе рассветная дудочка!

 

Вишь, на ней играется разное...

А на небе красное.

Красное.

 

ЗОЛОТАЯ ФИЛОСОФИЯ

 

Осень вязью да курсивами,

По заре — птицами,

Вечереющими ивами

По воде писана...

 

Вне наскучившей материи —

Просто так — мыслями,

Облаков летящих тенями —

Бывшими листьями...

 

И такая каллиграфия

В росчерках озера...

Замирающая грация...

Графика осени...

 

Ей в небесном предисловии

Должное воздано...

Золотая философия

Света и воздуха...

 

Если до заката дожили,

Значит, быть вечеру...

А философ ли, художник ли

Пишет про вечное...

 

Всё, что небом зашифровано,

Знаемо только им...

Божьим ангелом даровано

Пёрышко тонкое.

 

Не по-ангельски скрипучее,

Точное, строгое...

А художнику отпустится

Многое...

Многое...

 

 

 

Rado Laukar OÜ Solutions