Светлана Панина родилась в городе Хабаровске. Живет и работает в Екатеринбурге. Член литературного клуба «Урал». Печаталась в литературном журнале «Урал». Постоянный автор литературного портала «Свой вариант».Автор трёх книг: «Ангел лета» - 2012 г., «Открыть окно» - 2016 г. и «Сокровенное бесценно» 2020 г.

Материал подготовлен Владимиром Спектором

Бумажныеслова
живым перечат.
Неправильно жила
с последней встречи.

Зеленая трава
- сестра соломе.
Я чуточку жива,
болит на сломе.

Копаешься в себе,
причины ищешь.
Пульсируешь в судьбе
устало, тише…

***

Хочешь, собирай песок
Млечного пути.
От себя наискосок,
вверх легко идти.

Мгла - пространство соловья,
окоём души.
Словно выстрел из ружья
- всплеск, где камыши.

Эхо вздрогнуло сквозь сон,
враз отозвалось.
Оглянулся Орион,
Псу бросая кость.

Три верхушки у сосны
- нелюбви гнездо.
Стихли грозы до весны,
допевая – до…

На галёрке пустота,
кончился концерт.
И теряет высота
на земле свой след.

***

Взрыв, кино, зачистка, жизнь - в подарок.
В блажь свою тротил, шутя, не бросишь.
Встреча, кавалькада иномарок,
и восторг чужой по кухне носишь.

Город затихает, фильм окончен,
серии, как водится, продлятся.
Между прочим, оживает к ночи,
то, что не сумело состояться.

Что не поддаётся объясненью:
свет в душе, и музыка Шопена.
Придаёшь значение движенью
тени, что ласкает твою стену.

Навсегда - надуманное слово,
бесконечность - это автострада.
Быть с тобой в той жизни я готова,
но о смерти говорить не надо.

***

Замученный вчерашним - день,
и ангелы теряют крылья.
И запряжённая бессильем
не различаешь свет и тень.

А мысли всё ещё грешат,
не разобравшись, что важнее.
И каясь, бьёшься об заклад,
и брань отборная нежнее,
чем ветер, катящий баллон,
освободившийся от пива.
Враньё вчера - было правдиво.

Рассудочность - подарок Божий,
и не случаен тот прохожий.

*** 

Взвесь чувственной тоски - тумана плоть,
край жизни в нём размыт и отодвинут.
В тумане улыбается Господь,
а образ боли из пространства вынут.

В нём ясности и вечности проём,
и эхо вторит имя Андромеды.
В тумане мы по-прежнему вдвоём,
в нём утопают горести и беды.

В нём глуше звуки, зависает дождь, 
мгновенья обряжаются эпохой.
Ты в марево как в прошлое войдешь,
вернёшься и поймёшь - не так всё плохо.

*** 

Все в мягких тапках (очень ценный пол)
- паркет из дуба, граба и падука.
Оконные проёмы и подол
- с фестонами, нехитрая наука.

Направо - полотно «Конец зимы»,
под ним на стуле - дремлющий смотритель.
Он словно отдаёт себя взаймы:
качнулся, подхватите, получите…

Стесняет грудь застёгнутый пиджак,
глубокий вдох, и приоткрылись веки.
Чуть покачнулся на холсте гамак,
сакральный смысл - в уснувшем человеке.

***

Свет сумерек, пустырь,
ночные птицы плачут.
Полыни серебро,
гераней филигрань.
Как много дикость трав
для этой жизни значит!
Как всё же ты не прав,
что переходишь грань.

А тени на просвет пропахли ожиданьем,
правдивость бытия до сладости горчит.
Душа увлечена начертанным свиданьем.
Как истина ясна, как в небесах болит.

*** 

День сегодня ветряный, нелепый,
и усталой выглядит тропа.
Ветер и под блузкою из крепа,
па - у ветра в духе Петипа.

В красках сердоликовых рябина,
климтовская чувственность в листве.
Половина плоти, словно мина,
а вторая тянется к тебе.

Сколько лет любили, как попало,
без любви проходят наши дни. 
Кажется опять похолодало,
мы с тобой у Господа одни.

***

Свет отступил от темноты
на три босых гусиных шага.
Куда ни взглянешь -
всюду ты,
и от душевной слепоты
в признаньях корчится бумага.

Черёд надежды - ход крестом.
И с Альтаира видно Южный…
И хочется быть просто нужной,
а остальное всё потом…

***

Мне бы согреться…
Можно перцовкой,
лучше твоею холодной рукой.
Спряталось солнце пугливою совкой,
как же тепло было прошлой зимой.

А по стеклу - дождевые верёвки,
жалкие слёзы наивных затей.
Стоптаны временем пони подковки,
тукает землю, катая детей.

Круг - по экватору,
круг - по орбите,
круг - по площадке,
щебёнкой шурша.
Помнится сказка о старом корыте,
и не прошу ни любви, ни гроша.

*** 

Как часты телефонные звонки,
здоровья пожелаешь, денег, счастья.
А знаешь, где гуляют мотыльки,
когда в ладоши хлопает ненастье?

Прекрасно всё, что живо вне меня,
в симметрии надуманной могилы.
Душа хмелеет вот уже три дня,
всего два пальца означают - вилы.

Сомнительны привычные дела,
а наслажденья дремлют в подсознанье.
Ночь слово для безумных родила
последом, укрывая ожиданья.

***

На былинке колокольчик -
то кукушкина слеза.
Возвращаться стану к ночи.
Вот теперь я стрекоза.
А вчера была пылинкой,
и меня заметил ты.
Как всегда, кольнул щетинкой.
Все мы в помыслах чисты…

*** 

Он облачал её в стихи
без пафоса и придыханья,
прощал капризы и грехи.
И строки и её духи
приобретали очертанья,
дрожащей на ветру ольхи,
за перекрёстком мирозданья.

Она звала его – Малыш,
грудь разрывающим снарядом.
И сеял семя в снег камыш.
Она ж беспечная, как мышь,
его капкан ласкала взглядом.

В каратах и золотниках
измерены слова и звуки,
и на пустынных берегах
цвели великолепьем луки.

- Волной застывшей над луной,
и молочаевой слезою,
она была сама с собой.
- Метелью, молнией, грозою
и дикой гибкою лозою…

И дни и ночи напролёт
она молилась, как умела.
И как бумажный самолет
к ногам его опять летела…

***

Кормлю с руки
Любовью птичью стаю,
А может это туча
синих мух.
Жизнь забивает
сахарную сваю,
переводя умаявшийся дух.

Схожу с ума
всё ясно без сомнений,
и шелуха легко достигла дна.

Пью менделеевку,
(А всё - таки он гений)
и в чаяньях души
- твоя видна…

***

Говорит - люблю,
я верю, но не чувствую.

Жбан пригублю
с квашеной капустою.
Хорошо кисло,
плывут даты, числа.

В тот день Исеть разлилась.
или Висла?
Трезветь начала,
но не вижу смысла.

***

Ты проживёшь лет триста, 
коль женщину поймёшь. 
На струнах гитариста 
любви ушедшей дрожь.

И снова листьев ропот,
и снова дождь косой, 
неправильный, как опыт 
с водой и высотой.

И сумерки сжимают
пространство в кулачок,
а в темноте летает
быстрее каблучок.

Алмаз не любит трещин,
и знает - он графит.
Кто понимает женщин
тот с Богом говорит

***

Комариные пруды,
мы с тобою из воды,
да из дерева по пояс,
остальное из беды.

Прародительский наказ.
- Слаще редьки только квас
из свеклы и солода.
Мы как прежде молоды.

Мы с тобою из воды
с неба падаем в сады,
и опять вначале
вековой печали…

***

И без дождя заочного
выплакано окно.
В камне душа песочная
и наизнанку дно.

Отшлифовать отчаянье,
и заточить в овал.
В камне – твоё молчание,
если б ты только знал…