Русскоязычная Вселенная. Выпуск № 6 15 апреля 2018 г.

Литературный Альманах "Глаголь" (Париж, Франция)

Елена Кондратьева - Сальгеро Франция "Стильные люди"

I. Долгое отступление вглубь вопроса

В великом множестве дарований человеческих особое место занимают стильные люди. Они не подлежат ни одной категоричной классификации и не вписываются ни в одну конкретную рубрику. Их уникальность можно ощутить, но нельзя доказать. Потому что «прочувствовать всеми фибрами» на шкуре собственной души ещё не значит передать другому и убедить мир. Такие люди, что бы они ни делали, всегда привносят нечто неопределимое в целый жанр, что обязывает рассматривать их творчество прежде всего как стиль жизни или умение генерировать гармонию и красоту из самых неожиданных и неприглядных сплавов удручающей действительности, не отягчаясь шлаками непонимания и временных неудач.

Неважно, чем конкретно они занимаются — литературой, живописью, пением, или садоводством, в каждое из этих искусств, помимо традиционно свойственных ему достижений, стильные люди привносят ту неопределимую никаким химическим анализом щепотку изысканных специй, которая делает конечный результат неотразимым и категорически не повторяемым. Даже если найти способ расщепить на aтомы их личную творческую алхимию, несколько специфичных, не уловимых никакими датчиками деталей всё равно останутся за скобками секретной формулы, и воспроизвести ими достигнутый результат, даже следуя побуквенно доказанному уравнению, не удастся никому другому. Стильные люди далеко не идеальны во всех отношениях, совсем не каноничны в задействованных ими творческих жанрах и отнюдь не однозначны в восприятии широкой публики. Зато у них есть одна безусловная особенность: к ним, как ко всему настоящему, ничуть не испорченному природными изъянами, совершенно не пристаёт ни пристрастная критика, ни завистливая грязь. Они проходят через годы, моды, возношения на пьедесталы и низвержения с оных, оставаясь неизменно и безоговорочно признанными «стильными людьми», не смотря и не глядя на вкусы и предпочтения толпящихся друг за другом поколений.

Такой фигурой была в литературе Карен Бликсен, сумевшая кроме весьма оригинальных текстов создать целый декоративно жизнеопределяющий стиль, вне её конкретных произведений. В музыкально-исполнительском жанре такой фигурой выступил Александр Вертинский, сумевший с блеском осуществить чистейший сплав искусств театра и кабаре, с изысканными текстами, в обрамлении причудливых аранжировок и декораций. Американская художница-иллюстратор Таша Тюдор и вполне себе светская, маящаяся беззаботьем английская дама Елизабет фон Арним сумели возвести садовое искусство в ранг высочайшего умения жить свежо и красиво, через полные изящества рисунки, тексты и вызванные ими к ощущениям образы. Если вы уже поняли, о чём я: здесь речь не о конкретно литературном, исполнительском или артистическом безусловном таланте, а о чём-то неуловимом, но определяющем целый образ бытия через уникальный личностный стиль. При общей массе талантов, такие люди в каждом жанре всё-таки наперечёт. И к такого рода явлениям, на мой отнюдь не экзальтированный, но близоруко беспощадный взгляд относится петербургская группа «Коли- бри».

II. Как это начиналось

Помните вы цветовую гамму времён перестройки? Серое время, серые мысли, и только люди яркими пятнами, смелыми мазками, на фоне серых городов. Сколько, по-вашему, оттенков серого можно было насчитать тогда в Петербурге? И сколько теплющихся в единообразии цветовой доминанты будущих ярчайших вспышек вызревало на традиционных, уже постсоветских кухнях, в знаменитых питерских подвалах, мастерских свободного творчества и на питерских чердаках, наспех переделанных под новомодное тогда жилище «лофт»… Не говоря уже о знаменитом «Сайгоне», под крышей которого, как теперь принято говорить, «тусовались» вперемежку тогдашние барды, свободные художники, начинающие музыканты, актёры, пьяные матросы, будущие звёзды российской эстрады, дамы полусвета, дипломаты и даже православные философы… Вот из этой, по точному определению Елены Юдановой, «единой грибницы» возросла, объединилась и оформилась группа под неожиданным названием «Колибри». Произошло это, согласно ещё одному важному определению всё той же Елены Юдановой, «одним Божеским пинком», собравшим в единый хоровод людей, которые ни при каких других обстоятельствах оказаться вместе и плодотворно сработаться никогда бы не смогли.

Почти все будущие участницы были зрительно или шапочно между собой знакомы, по всё той же «грибнице», простиравшей свои невиди- мые сети от «Сайгона» до питерских кухонь и чердаков. В один из серых дней 1988 г. на одной из питерских кухонь Наталья Пивоварова предложила Елене Юдановой разорвать рутину душно-серой повседневности, дымно-пьяных вечных разговоров и запеть хором или по одиночке, «закрутив» нечто, о чём позже она сама скажет в телевизионном интервью: «Мы даже не считаем себя группой, мы считаем себя проектом — музыкальным, эстетическим… Мы пробуем слияние разных видов искусств — музыки, театра, каких-то художественных дел… Нам интересно посмотреть на себя со всех сторон!» Елена Буданова определяет «Колибри» в том же ключе: «Это Проект. „Наверху“ нас свели, в некотором роде Божеским пинком, и сводили далее с прекрасными людьми, в первую очередь с музыкантами. Видимо, там же „наверху“ и решили завершить, когда пришло время». Инна Волкова воспринимает «Колибри» так: «Мне трудно оценивать. Не знаю, какое бы впечатление на меня произвела такая группа, если бы я была снаружи. А внутри было увлекательно, познавательно, мы довольно долго были интересны друг другу, нашего общества искали. Мы повидали за 23 года так много замечательных людей, что это, пожалуй, самый большой подарок». Ирина Шароватова мыслит ещё более романитчно, тем не менее не отрываясь от реальности: «Обрывки поэтических заклинаний, мыслимых под музыку, счастие вседозволенности, изысканно и лукаво спрятанное за тонкой манерностью сценического движения и одежд. Задачи были просты: подарить радость, удивить, мир сделать красивее и людей счастливее. Это получилось с самого начала, мы, разумеется, и насмешили многих. Сразу же определился стиль — неземной, или скажем не приземлённый, с лозунгом „нет ничего невозможного!!!“ Голоса дев рядом, на сцене — до озноба, так сильно и без меры красиво иногда. Первыми зрителями был тот самый андеграунд, который ныне в музеях мира или делает кино, литературу, музыку. На этой же почве и родилось желание оформить творческую энергию в этот проект. Это было абсолютное счастье — быть в самом желаемом слое этого странного пирога, имя которому „жизнь“. Вариантов было немного, и оттого знаю — нам невероятно повезло! Творить живую легенду, пусть не для всех, не в массы, а, скажем, для прекрасных индивидуумов. Ну, и если в двух словах, первые годы — бесконечный праздник!

Дальше было по-разному… и всё же группу не с кем сравнить, своеобразна и далека… Процесс созидания давно не зависит ни от успеха, ни от прессы, ни от стечения обстоятельств. В первую очередь мы создаём праздник, который радует самих участниц! А когда нам хорошо, зритель особенно чувствует неповторимую фактуру, стилистику, ауру группы».

* * *

Вот такие характеристики определяют изначальный посыл и последующее развитие сюжета. Первые опыты были скорее осторожными: исполнялись шлягеры 60-х и несколько песен, написанных самой Наташей Пивоваровой. И как аппеттит, который приходит во время еды, с первыми опытами крепла уверенность в правильно выбранной тональности всего проекта. Самим участницам нравилось всё больше, хотелось делать всё лучше, а главное, по-своему и без оглядки. Самих участниц, кстати, поначалу было семеро. Но в историю группы вошла знаменитая четвёрка, которая сделала «Колибри», о которой и стоит говорить. Между прочим, у самого названия группы весьма шалтай-болтайская история. Если вы помните, этот своевольный персонаж утверждал, что когда он берёт слово, оно означает именно то, что ему хочется, а вовсе не то, что считается общепринятым. В неслучайно упомянутой серости перестроечных времён так хотелось чего-то радoстно-яркого, и вместе с тем по-настоящему стильного, отточенно-элегантного, изломанно-изящного, как эскизы мод от 20-х до 60-х, где женские силуэты, начертанные грациозным штрихом, обрамляются невероятными шляпками, невиданными боа, обволакиваются экзотикой и создают на время сценической проекции именно тот таинственный отпечаток в сереющей действительности, который Наташа Пивоварова по ей одной ведомым причинам вообразила под малознакомым и никем ещё не заигранным словом «Колибри»… Каждое исполнение являло собой тщательно подогнанное под лич- ность участниц произведение в стиле «haute couture» — «высокой моды»: сценическое действо, где каждая ниточка и блёстка на покрое костюма делала образ исполнителя, каждое движение определяло ритмический настрой, а всё вместе, как в калейдоскопе, удачно складывалось в очередной задуманный спектакль. Инна Волкова рассказывает: «Первые годы мы носили костюмы руки московских дизайнеров Кати Филипповой и Наташи Смаковой, Бунаковой и Хохлова.

А самые первые наряды были из комиссионок и маминых запасов. Самосшитые и перешитые из чего попало. Списанные шопеновки. Костюмы, подаренные друзьями-„Лицедеями“. Школьные формы СССР. И какие-то единичные, как, например, конструкции Наташи Лесник для „Фудзи“. И прочее, прочее…» Елена Юданова добавляет в модельеры Марину Мозгалевскую, Владимира Бухинника, Веру Димитрову. Ирина Шароватова приправляет пикантными деталями: «Блошиный рынок — наш первый кутюрье! Учились гриму и клеить ресницы в Мариинке у Ирины Грач. Шопеновки (балетные платья) — мои любимые, видимо, навеяны кулуарами Мариинского. Катя Филиппова и Наташа Смакова — свои помпезные и сложные костюмы показывали в Поп-Механике Сергея Курехина, где их демонстрировали будущие „Колибри“ — отсюда альянс. Нам нравились „Византийские“, и мы часто их использовали. Дальше тот же балетный класс, только исполненный Мариной Моз- галевской, изношенный в пух и прах нами: она сделала для нас платья — „летящий пепел“, тот же декаданс, та же невесомость. И затем — платья в пол, а-ля „Боттичелли“, совсем новый для нас образ (идеи были наши, Марина волшебно их воссоздала). Шёлк, батик. Последнее её творение — платья „Лёд“ — (уж позволю себе такую вольность, Снежная королева гренландская) — это к программе „Бес Сахара“. Тоже сами сочиняли, даже декорации сделали. Идеально для видеоарта. Владимир Бухинник делал вечерние туалеты, они были интересны, но тяжелы, предлагали статику на сцене, не свойственную нам. Вот, пожалуй, и весь список, так же мы обряжались в китайское, мужское и во всё, что Бог пошлёт! За что ему отдельное благодарствие!»

* * *

Что к чему додумывалось — костюмы к текстам, тексты к хореографии или музыка к тому и к другому теперь, пожалуй, уже точно и не скажешь. Главная особенность «стиля „Колибри“» в том и заключается, что этот «проект» непременно следует слушать и смотреть одновременно, и никак иначе. Если разъединить каждый «номер» на его составляющие — только слушать, или только считывать тексты глазами — эффект исчезнет, магия прервётся, и вы получите лишь треть от единого целого.

Поэтому об этой группе более чем о ком бы то ни было трудно рассказать на бумаге, без визуального и акустического подспорья. Зато все долгие объяснения встанут на свои места, как только вы подключите все необходимое…

Oчень быстро, со дня реального появления на публике группы «Колибри», творить начали все четыре окончательных и бесповоротных её участницы. По достаточно простому, честному и разумному принципу: за редкими исключениями, каждая исполнительница солирует в ей самой написанной и придуманной интерлюдии, остальные подпевают. И в этом нагляднее всего проявляется основная «изюминка»: все участницы очень разные. Каждая выступает в ореоле своего собственного уникального образа. У каждой своё место. Ни одна ни в чём не затмевает другую, но щедро и удачно оттеняет, уступая заслуженное соло в очередном номере. Такое сочетание характеров, личных стилей и талантов с самого начала и до самого безбедного конца этой творческой компании и сделало из группы «Колибри» то единственное и неотразимое явление, которое до сих пор занимает отдельную, полностью самостоятельную графу в творческой классификации 90-х. Слово Ирине и Инне, определившим в одном из телеинтервью ту самую суть, которую тщетно пытались озвучить многие толкователи: «Мы настолько против ветра… мы на отливе, как бы на обочине. Мы не белые и не чёрные, не красные, не зелёные. Нас очень трудно к чему-то пристегнуть. Мы как бы не у дел, но при делах. Мы без понтов, но при больших амбициях. Мы естественные…» Такой вот, совершенно не свойственный шоу-миру 90-х замес чувствовался мгновенно и безошибочно, особенно профессионалами. И потому, очень скоро случайно услышавшие группу в студиях звукозаписи самые интересные музыкнты тогдашней звёздной уже категории спонтанно и искренне предлагали неожиданную и очень приятную помощь: а давайте, девчата, я вот здесь вам подыграю кусок… А вон там можно сообразить такую аранжировку… Головокружительно быстро группа обрастала репутацией, опытом и возможностями. Cтановилась брендом…

III. Люди и стили

Наталья Пивоварова. Струна Гибкая, прочная, умеющая озвучить целый сноп тональностей, в за- висимости от заданной вибрации. Задумщик, организатор, заводила, вечный двигатель. С одинаково разви- тым чувством юмора и реальности, возможно, приобретённым ещё во време- на недолгого творческого становления в группе Славы Полунина: элементы клоунады, органично вкрапленные в изящную мозаику театра-кабаре. Особый шик самоиронии: уметь и не бояться быть неловкой, когда этого требует сценический образ. Открытость публике, готовность к контакту.

Елена Юданова. Мадонна Мягкая грация и натуральная пластика чистых линий вечной красоты. Редкого диапазона и редкой же хрупкости голос, создающий неповтори- мый эмоциональный накал. Аристократическая сдержанность в каждом жесте и каждой улыбке. Скромная скупость в подаче себя: постоянное отступление внутрь. Отстранение от публики. Сама в себе и сама по себе женщина.

Инна Волкова. Эльф Эта девушка никогда не воспринимала себя всерьёз и не догадывает- ся, что во всём её образе золотой нитью прошит целый стиль грациозной и безразличной к самой себе красоты. Сама себя зачислила в характерные героини и постоянно играет ис- ключительно гротескных персонажей, в то время как сквозь небрежно наброшенный на хрупкие плечи типаж проглядывают куда более изящ- ные узоры.

Ирина Шароватова. Принцесса Такая славная и хорошенькая, с чудесной улыбкой, c ямочками и кудряшками, что кажется, всю её крупным росчерком и мелкими штрихами нарисовал для сказоч- ного мультфильма замечательный художник. И совсем была бы умница-от- личница, девочка-припевочка, если бы ко всей этой красоте не добавился хорошо проглядыва- ющийся характер в стиле Пеппи- Длинныйчулок, оттенённый такой же искристой самоиронией, кото- рая мешает образу послушной па- иньки продержаться до конца ка- дра: непременно прыснет со смеху или подмигнёт.

* * *

Вот эти четверо, как сотканые в одном кружеве узоры, создавали уникальнoe сочетание, где всё, от нетипичных для эпохи мелодий и аранжировок до текстов, прекрасно ложащихся на аккомпанемент и сценографию, но остающихся почти «немыми» и местами даже неловкими, если их читать только глазами, — на подмостках или в «клипах», стилизованных под нарочитую съёмку будто бы любительской кинокамерой творили нечто, не похожее ни на кого. Чтобы действительно понять и прочувствовать, что это было, и почему любую продукцию «Колибри» совершенно необходимо слушать и смотреть одновременно, просто зайдите в ГУГЛ, запросите из Ютюба клипы «Темочкa», «Манерa поведения», «Женские штучки» («Ночной экс- пресс»), «Волна», «Город», «Я иду», «Провал», «Весёлая дорожная», «Напрасный полёт», «А я?», «Ты не герой», «Пластинка», «Тот, который»… Как традиционно пишут в умных исследованиях: «они оставили в эпохе целый пласт» оригинальных работ. Нет, я вовсе не утверждаю, что всё настолько распрекрасно в творчестве «Колибри», что и прицепиться не к чему — цепляйтесь, ради Бога — откуда ни посмотри, заусенец найдётся. Стильные люди ни в коем случае никогда не вписываются в общепринятые каноны чего бы то ни было. Поэтому где-то вполне себе может хромать, где-то морщить, где-то даже фальшивить и ломаться — рифма, ритм, мелодия, голос. Где-то, в ключе самоиронии, сознательно наивной покажется хореография.

Но стиль останется и будет ворожить. Как красивую женщину бесполезно разбирать на составные части — у неё могут быть коротковаты ноги, крупноват нос, широковаты плечи, не идеальны зубы, — но если с первого взгляда ощутима её красота, все эти недостатки в её восприятии ничего не изменят. И тот же неписанный закон действует со стильными людьми. Они существуют, независимо от общепринятого мнения и тенденции момента. Ими можно восхищаться, можно раздражаться их не вписыванием в привычный трафарет. Но в любом случае они запоминаются. Просто запоминаются как никто другой.

* * *

Эти ни на кого не похожие девушки были «сведены вместе одним Божеским пинком», как это точно выразила Елена Юданова, и тем же самым «пинком», по выражению той же самой Елены, их «развело» по жизни в разные стороны, когда тихо-мирно и незаметно стал иссякать сам по себе их творческий союз. Так бывает чаще, чем кажется, и хорошо, когда так бывает тихо-мирно: люди проходят вместе определённый участок пути и дружески прощаются, разбредаясь каждый отныне по своим, а не общим делам.

* * *

Как сложилась бы их жизнь, если б не «Колибри»?

Ирина: «До „Колибри“ я томилась неопределенной любовью к нематериальному созиданию. Невыносимо сложно обрести жизненное пространство, особенно когда как бы всё можно; но при этом ничего нельзя. Я всегда была в поиске, ведь не может быть, чтобы после того как закончилось детство с его восприятием, его танцами, музыкой, рисованием, верой в кино жизни, вдруг наступила обыденность, даже если очень сносная. Я искала, мне нужен был воздух, пространство творчества, музыки — иначе никак… Рок-клуб, тот самый открытый космос, где мы друг друга усмотрели и обрели, и студия Полунина — немое кино, вскрывающее душу. И на тот момент 81–83 гг. — это было почти всё. В этом мире просто хороших советских людей

Вот инженером — точно не стала бы я. Спасать, путешествовать, театр? Учиться безмерно интересно, история искусств, антропология, психология. Живопись как процесс! Теперь снова наступил момент, когда я каждый день себя спрашиваю, что же я хочу делать сейчас только именно с привязкой просто к жизни».

Инна: «Не могу предположить, как бы сложилась моя жизнь без „К“. Думаю, что мне повезло, что Наталья предложила мне поучаствовать в проекте — мне всегда хотелось применить себя в чём-то подобном, но сама затеять группу я бы не посмела».

Елена: «Каллиграфия и оформительство художественное, итальянский язык (диплом государственных курсов). Петь? Были проекты, но особо не увлекали, сама бы не писала, скорее всего. Хотя…»

Для Наташи Пивоваровой вопрос o «сложившейся бы жизни» останется открытым уже навсегда: Наташа «сложила» свою жизнь в трагической автокатастрофе, в 2007 г…

* * *

Что вообще традиционно остаётся от «музыкальных творческих коллективов»? Пластинки-диски, аудио-записи, клипы, концерты, может быть, несколько телеинтервью, которые приятно и интересно пересматривать, погружаясь в тёплую ностальгию ушедшего и затихшего вдали праздника. Остаются тексты, но их, как я уже говорила и не устану повторять, нужно обязательно слушать и желательно смотреть. Хотя иногда, как знать, именно молчаливое чтение неожиданно заставляет замечать детали, упущенные при «комплексном подходе». Но когда вы это прочитаете, пожалуйста, не поленитесь отложить приятно хрустящий и душистый свеженапечатанный номер, подсесть к компьютеру и сделать очень простой запрос в поисковую систему: «Колибри»: «Темочкa», «Манерa поведения», «Женские штучки» («Ночной экспресс»), «Волна», «Город», «Я иду», «Провал», «Весёлая дорожная», «Напрасный полёт», «А я?», «Пластинка»…

Всё моё многословие окупится всего одним просмотром. И станет понятно, почему их не обязательно любить или ценить, но повторить и забыть невозможно.