Опадает листва, лес задумчив и нежен,
И в затишьи лесном ощущаешь покой,
Небосвод надо мною, как море безбрежен.
И, мне кажется, небо достанешь рукой.
Вдаль уходит дорога извилистой лентой
Вдоль опушки больших белоствольных берез,
И, хотя не по возрасту мне сентименты,
Я опять не могу удержаться от слез.
Не пойму отчего в нашей русской природе
Разливается всюду какая-то грусть,
Может дело во мне, а быть может в погоде,
Но восторга с печалью понять не берусь.
Лето кончилось, снова дождь, да туманы,
Словно счастья глоток отшумит листопад.
Улетят журавли в чужедальние страны,
Будет пуст до весны заколдованный сад.
И тогда на диване под клечатым пледом
Буду годы былые опять ворошить,
Счет утратам вести и нечастым победам,
И мгновеньям, которыми мог дорожить.
2013
Русскоязычная Вселенная. Выпуск № 6 15 апреля 2018 г.
Литературно-творческое объединение из Канады "КЛЕНОВЫЕ ЛИСТЬЯ"
Виктор Фортунатов
О России
"Замело тебя снегом, Россия,"-
Слышен ангельский твой голосок.
Он звучит так светло и красиво,
Словно воздуха чистый глоток.
И мотив этой песни хорошей
Пронизает щемящая грусть,
Так и видится: белой порошей
Словно в саван оделася Русь.
Погрузились деревни в сугробы,
Лишь курится дымок из трубы,
Замела пурга к храму дороги,
Избы черные, словно гробы.
В этой белой, безмолвной пустыне
Только ветер, да злая пурга,
Не добраться к родимым святыням
И могилы укрыты в снега.
Сердце сжато глубокой печалью:
Сколько пролито горя и слез,
С белым снегом, как с белою шалью,
Ты прекрасна и в лютый мороз.
Замело тебя снегом, Россия,
Сколько вынесла - не описать,
Знать в снегах заблудились мессии,
Чье призванье - Россию спасать.
В Боголюбовском лесу
На зеркало пруда легла ночная тень...
На зеркало пруда легла ночная тень,В нем диск луны блестящий отразился,
Еще один, в чреде подобных, день
С последними лучами растворился.
Как прожит он? Какой оставил след
Среди бесцельных, одиноких буден?
Я здесь на берегу, хочу найти ответ,
Хоть, если честно, то ответ совсем не труден.
Все суета сует, все валится из рук,
Сочуствие друзей и даже комплименты,
Жизнь сделала виток, замкнется скоро круг,
Оставив позади счастливые моменты.
Настанет день и я уйду от вас,
И вы уйдете, только чуть позднее,
Проводите меня красивой парой фраз,
У каждого свой путь, свои дела важнее.
Одно желание - укрыться с головой,
Накинув старый плед, в дремоту погружаясь,
Но не дает уснуть печальных мыслей рой
И образы встают, и тотчас исчезают.
2013
Пасхальные радости
Мои воспоминанья детства
Тревожат душу мне опять,
И никуда от них не деться,
Не отмахнуться, не сбежать.
Они встают передо мною,
Волнуя, мучая, маня,
И сердце сладостно заноет
Порою ночью у меня.
И даже слезы умиленья
С трудом я, давеча, сдержал,
Ведь это папа на коленях
Меня в полгодика держал.
На фотографии старинной
Запечатлен один лишь миг,
Из жизни суетной и длинной,
Там был младенец, стал – старик.
Не повернуть реки теченье
И время не вернуть назад,
Но можно воскресить мгновенье,
Которому безумно рад.
Вот светлый праздник воскресенья,
Дождались Пасхи. Наконец,
Усталый, в добром настроеньи,
Идет с заутрени отец.
«Христос Воскрес», - детей целует,
Дает пасхальное яйцо,
На кухне мать с утра колдует
С янтарным вкусным холодцом.
И до чего ж она красива,
Глаза лучатся добротой,
Отец веселый и счастливый
Мурлычит что-то сам с собой.
Из-под кровати извлекает
Для Пасхи спрятанный кагор,
Уже с друзьями предвкушает
Вечерний умный разговор.
Окончен пост, картошка с мясом,
Уже дымится на столе,
Отец поет приятным басом:
«Пошел купаться Оверлей,
Оставив дома Доротею»,
Но вот уж гости тут как тут,
На платье мамином желтеют
Подсолнухи, огнем цветут.
На белой скатерти узоры,
Сверкают окна чистотой,
И накрахмалены подзоры
Кровати маминой большой.
И серебром горят оклады
До блеска чищенных икон,
И свет от розовой лампады,
И рюмочек хрустальный звон.
Как желтолицые китайцы
С глазурью куличи стоят.
И, луком крашенные яйца,
Вкруг них на блюдечке лежат.
А рядом пирамидка «пасхи»,
С изюмом сладким, миндалем,
Какой-то кремовой окраски
И сбоку с выпуклым крестом.
А мы хохочем без причины,
За стенкой Соничка ворчит,
Мол, смех есть признак дурачины,
И кулачками в дверь стучит.
Уютно пахнет пирогами,
Поет по радио Бернес,
Как вьется пыль под сапогами,
Шумит сурово Брянский лес.
Я незаметно засыпаю
Под вальс «В лесу прифронтовом»,
Все книгу памяти листаю
И с грустью думаю о том,
Что жизнь стремительно промчалась,
Как будто с горки снежный ком,
И только в памяти осталось,
Каким был добрым отчий дом.
2009
Тревожат душу мне опять,
И никуда от них не деться,
Не отмахнуться, не сбежать.
Они встают передо мною,
Волнуя, мучая, маня,
И сердце сладостно заноет
Порою ночью у меня.
И даже слезы умиленья
С трудом я, давеча, сдержал,
Ведь это папа на коленях
Меня в полгодика держал.
На фотографии старинной
Запечатлен один лишь миг,
Из жизни суетной и длинной,
Там был младенец, стал – старик.
Не повернуть реки теченье
И время не вернуть назад,
Но можно воскресить мгновенье,
Которому безумно рад.
Вот светлый праздник воскресенья,
Дождались Пасхи. Наконец,
Усталый, в добром настроеньи,
Идет с заутрени отец.
«Христос Воскрес», - детей целует,
Дает пасхальное яйцо,
На кухне мать с утра колдует
С янтарным вкусным холодцом.
И до чего ж она красива,
Глаза лучатся добротой,
Отец веселый и счастливый
Мурлычит что-то сам с собой.
Из-под кровати извлекает
Для Пасхи спрятанный кагор,
Уже с друзьями предвкушает
Вечерний умный разговор.
Окончен пост, картошка с мясом,
Уже дымится на столе,
Отец поет приятным басом:
«Пошел купаться Оверлей,
Оставив дома Доротею»,
Но вот уж гости тут как тут,
На платье мамином желтеют
Подсолнухи, огнем цветут.
На белой скатерти узоры,
Сверкают окна чистотой,
И накрахмалены подзоры
Кровати маминой большой.
И серебром горят оклады
До блеска чищенных икон,
И свет от розовой лампады,
И рюмочек хрустальный звон.
Как желтолицые китайцы
С глазурью куличи стоят.
И, луком крашенные яйца,
Вкруг них на блюдечке лежат.
А рядом пирамидка «пасхи»,
С изюмом сладким, миндалем,
Какой-то кремовой окраски
И сбоку с выпуклым крестом.
А мы хохочем без причины,
За стенкой Соничка ворчит,
Мол, смех есть признак дурачины,
И кулачками в дверь стучит.
Уютно пахнет пирогами,
Поет по радио Бернес,
Как вьется пыль под сапогами,
Шумит сурово Брянский лес.
Я незаметно засыпаю
Под вальс «В лесу прифронтовом»,
Все книгу памяти листаю
И с грустью думаю о том,
Что жизнь стремительно промчалась,
Как будто с горки снежный ком,
И только в памяти осталось,
Каким был добрым отчий дом.
2009
Пасха
Христос воскрес. Христос воскрес.
Конец апреля, воскресенье
И мы в хорошем настроенье,
И снова полон мир чудес.
От счастья выданы ключи,
Сегодня праздник православный,
Не рядовой, а самый главный,
И вкусно пахнут куличи.
Друг другу рады все подряд,
И на расшитом полотенце,
На радость взрослым и младенцам,
Пасхальные яички в ряд.
И лики золотом горят,
В углу тепло лампада светит,
«Христос воскресе» говорят,
«Воистину воскрес» ответят.
2009
Конец апреля, воскресенье
И мы в хорошем настроенье,
И снова полон мир чудес.
От счастья выданы ключи,
Сегодня праздник православный,
Не рядовой, а самый главный,
И вкусно пахнут куличи.
Друг другу рады все подряд,
И на расшитом полотенце,
На радость взрослым и младенцам,
Пасхальные яички в ряд.
И лики золотом горят,
В углу тепло лампада светит,
«Христос воскресе» говорят,
«Воистину воскрес» ответят.
2009
В лесу в апреле
До земли склонили елки
Лапы мощные свои,
Ощетинились иголки,
С чудным запахом хвои.
Наверху резвятся белки,
Шишки дружно теребят,
И дождем чешуек мелких
Брызги по ветру летят.
Вся природа оживает –
Теплый выдался апрель,
То ли птичка распевает,
То ль пастушачья свирель.
Здесь полно тепла и света,
Только грустный я брожу
И в душе своей ответа
Я, увы, не нахожу.
Нет восторга, что бывало
Здесь охватывал меня,
Все прошло, бреду устало
Вдоль опушки семеня.
2009
Лапы мощные свои,
Ощетинились иголки,
С чудным запахом хвои.
Наверху резвятся белки,
Шишки дружно теребят,
И дождем чешуек мелких
Брызги по ветру летят.
Вся природа оживает –
Теплый выдался апрель,
То ли птичка распевает,
То ль пастушачья свирель.
Здесь полно тепла и света,
Только грустный я брожу
И в душе своей ответа
Я, увы, не нахожу.
Нет восторга, что бывало
Здесь охватывал меня,
Все прошло, бреду устало
Вдоль опушки семеня.
2009
Растаяли нежные сумерки
Растаяли нежные сумерки
И ночь опустилась в поля,
Затихли и словно бы умерли
У дома в саду тополя.
Луна осветила округу
Мерцающим светом окрест,
И крыши домов, словно струги,
На фоне уснувших небес.
Щемящую нежность заката
Сменила размытость границ,
Далекого грома раскаты,
Да всполохи ярких зарниц.
Уснула деревня на взгорке,
Потухли окошки в домах,
Доносится запах махорки,
Видать кто-то курит в кустах.
Старик возвращается с речки
Усталой походкой. Спешит
Скорее добраться до печки,
И темень его не страшит.
У церкви шаги замедляет,
Он что-то бормочет в усы,
Усердно крестом осеняет
И дальше идет сквозь кусты.
Порою с реки доносилось
Глухое плескание рыб,
И сердце тревожно забилось,
Услышав болотную выпь.
И звезды вдруг стали крупнее,
И ярче, спустившись с небес,
И стала заметно виднее
Дорога, идущая в лес.
2008
И ночь опустилась в поля,
Затихли и словно бы умерли
У дома в саду тополя.
Луна осветила округу
Мерцающим светом окрест,
И крыши домов, словно струги,
На фоне уснувших небес.
Щемящую нежность заката
Сменила размытость границ,
Далекого грома раскаты,
Да всполохи ярких зарниц.
Уснула деревня на взгорке,
Потухли окошки в домах,
Доносится запах махорки,
Видать кто-то курит в кустах.
Старик возвращается с речки
Усталой походкой. Спешит
Скорее добраться до печки,
И темень его не страшит.
У церкви шаги замедляет,
Он что-то бормочет в усы,
Усердно крестом осеняет
И дальше идет сквозь кусты.
Порою с реки доносилось
Глухое плескание рыб,
И сердце тревожно забилось,
Услышав болотную выпь.
И звезды вдруг стали крупнее,
И ярче, спустившись с небес,
И стала заметно виднее
Дорога, идущая в лес.
2008