В Голодную степь я попал случайно. В институте, где я работал старшим научным сотрудником, у меня была своя область деятельности, никак не связанная с Голодной степью. Поводом явилось письмо из Минводхоза, в котором просили прислать представителя Ленинградского института для участия в работе Государственной комиссии по приемке новой машины для рытья каналов. Машина эта была создана в Ташкенте местным ГСКБ по ирригации.
Для этой поездки начальник отдела выбрал меня.
Помимо официальной цели я имел еще секретную задачу: тщательно ознакомиться с этой машиной, ведь на одном из заводов нашего Министерства уже выпускалась похожая машина, которую создал наш институт. И, наконец, была у меня и сверхзадача: найти у этой узбекской машины существенные недостатки и написать особое мнение. Мы не хотели иметь конкурентов.
Поссорившись в очередной раз с женой, которая была уверена, что я сам напрашиваюсь в командировки, чтобы уклоняться от воспитания наших двух детей, я вылетел в Янги-Ер.
Было лето. Небольшой городок в Голодной степи выглядел примерно так, как я и ожидал. Ровные взаимно перпендикулярные улицы отражали современные тенденции градостроения. Свежие бетонные мостовые не были перегружены транспортом. Чахлые саженцы вдоль тротуаров обещали в будущем обильную тень. Дома не имели архитектурных излишеств. На дверях небольшой гостиницы не оказалось традиционного для Востока объявления "Мэст нэт", и вечером я уже с интересом осматривал новый город. Приезд мой оказался не ко времени – утром в Управлении я узнал, что машина неисправна и не работает. К тому же она находится далеко в поле, примерно в 100 км от города. Мне предложили подождать. У меня была командировка на 10 дней, и спешить было некуда.
На следующий день прибыл, а точнее прибыла, еще один, а точнее одна член комиссии - средних лет дама из Москвы. Утром она, разыскав мой номер, озадачила меня приглашением на завтрак в ресторан. Честно говоря, у меня нет привычки завтракать в ресторане, но отказаться я не посмел, отложив до лучших времен припасенную булочку и бутылку молока. В ресторане она еще больше озадачила официанта, потребовав список имеющихся вин, из которого, проявив немалый профессионализм, выбрала красное "Саперави". Мы позавтракали, я хотел заплатить, уже подсчитывая, какую брешь образует этот завтрак в моем командировочном бюджете, но она решительно отвела мою руку, заявив, что в ресторан пригласила она.
- Вечером вы пригласите меня на ужин, и тогда платить будет ваш черед.
Однако, посетив Управление и узнав что машина в ремонте, она тут же заявила, что ждать не может, и вечером я ее уже не нашел. Я обошелся без ресторана, съев за ужином отложенный завтрак.
Мои размышления, как убить вечер прервала песня, транслируемая мощным репродуктором. Голос я сразу же узнал: Марк Бернес! "С чего начинается Родина, - пел Марк Бернес, - и сам же отвечал: с картинки в твоем букваре..." Дежурная по коридору сказала, что музыку транслирует местный летний кинотеатр, где сегодня будут показывать новое кино. Я быстро собрался и отправился искать кинотеатр, ориентируясь по звуку, как Михаил Жаров в кинофильме "Воздушный извозчик". Там он играет летчика, у которого во время полета испортился компас. И он летит, ориентируясь по звуку - радио передает выступление Людмилы Целиковской, исполняющей арию "Уж полночь близится, а Германа все нет".
Мы оба, я и Жаров, ориентируясь по звуку, успешно добрались до цели.
Тут меня ожидал приятный сюрприз: новая картина "Щит и меч" имела четыре серии, значит, четыре вечера у меня уже будут заняты.
Сначала я смотрел фильм с интересом, прекрасно играли мужественный Любшин и красивый молодой Янковский, но больше всего мне понравился дядя Янковского - литовский актер Масюлис. Постепенно я перестал доверять сюжету: превращение рядового шофера во всемогущего инспектора лагерей мне показалось надуманным.
Каждое утро я звонил в Управление и мне велели ждать. Я обошел весь город, познакомился с местным базаром и в один из дней решил съездить в соседний поселок Хаваст, который мне рекомендовали, как центр басмаческого движения и где стоит один из лучших памятников воинам, погибшим за революцию. Это был пыльный старый городок, памятник давно не реставрировался, но поездка оказалась необычной: в Хавасте я попал в песчаную бурю! Жаркий ветер, как из духовки (затертое сравнение, но лучшего я не нашел) нес тучи песка. Песок бил по лицу, забирался за воротник и даже в рукава. Хватит с меня экзотики, решил я и поспешил к автостанции.
Наконец, машину отремонтировали, мне было велено прибыть в Управление к 9 утра: была оказия - туда по своим делам ехал секретарь горкома партии. Я довольно комфортно добрался до места испытаний, не помню, о чем мы разговаривали по дороге - он сам сидел за рулем. Мы распрощались, и я увидел машину в работе.
Это была машина непрерывного действия: она медленно двигалась по заданной трассе, оставляя после себя большой канал готового профиля, а вынутая земля располагалась в виде отвалов по обеим сторонам канала. Я достал фотоаппарат и сделал три десятка снимков - на всю катушку! Снимал и всю машину, и отдельные узлы, и профиль готового канала. Первая задача моей поездки была решена.
Но как решить мою сверхзадачу, тем более, что машина мне понравилась?
В конце дня я спросил начальника участка, кто отвезет меня обратно в Янги-Ер? Подумав, он сказал:
- У меня есть один грузовик. Вон он стоит. Сейчас он должен начать развозить рабочих со строительных участков по домам. Если его сейчас с вами отправить в Янги-Ер, а это займет порядка трех часов, рабочие будут три часа сидеть голодные в ожидании машины, а дома будут беспокоиться их жены, что ждут их к ужину. Давайте сделаем так: пусть он сначала развезет рабочих, это займет примерно час, а потом повезет вас.
Я не мог оставить рабочих без ужина. Если бы я не согласился, все равно начальник участка сначала развез бы рабочих и без моего согласия. Они забрались на кузов, а шофер подошел ко мне.
- Знаете что, хотите я прямо сейчас отвезу вас на перекресток, где идет шоссе на Янги-Ер? Это недалеко. Я вас там высажу, и вы будете голосовать машинам, едущим в вашем направлении. Я думаю, вас подберут. А я, после того, как развезу рабочих, подъеду к этому перекрестку и, если вы еще к тому времени будете там стоять, я вас отвезу. Годится?
Через 15 минут я был высажен в абсолютно чистом поле, где, сколько видели глаза, вокруг простиралась желтая пустыня.
- Вот это направление на Янги-Ер, - сказал шофер, - тут стойте и голосуйте. Кто-нибудь вас подберет.
Грузовик, пыля, удалился, а я остался, даже сесть было не на что. Признаться почувствовал я себя несколько неуютно, уж не придется ли тут заночевать? Вечерело, машины проходили редко, останавливались на мою поднятую руку далеко не все, одни не ехали в город, в других не было мест. Я достал свою записную книжку и авторучку, которые всегда ношу с собой и стал набрасывать возможные тезисы моего выступления на заседании Государственной комиссии, которое состоится в Ташкенте. Прошел, наверное, час. И одет я был как-то слабовато: вечера тут довольно прохладные. Еще одна машина, поднимаю руку:
- Вы едете в Янги-Ер?
- Да.
- Может быть, возьмете меня?
Два узбека в костюмах и галстуках. Ответственные работники? Я быстро объясняю, кто я такой: Ленинградец, научный работник. (Эта фраза не раз меня выручала. Однажды в Ташкенте, когда не было билетов на поезд, я пошел к начальнику вокзала. Я сказал: Ленинградец, научный работник, и он велел выдать мне билет).
- Садитесь.
Сначала они говорили по-узбекски, потом перешли на русский. Интересовались Ленинградом. Когда показался город меня стали мучить два вопроса: надо ли мне заплатить за проезд, а если – да, то сколько? Если это руководящие работники, не унизит ли их плата за проезд – ведь я гость из Ленинграда. А если не унизит, то сколько им дать? Немного поколебавшись и прикинув расстояние, я достал 4 рубля и, выходя, предложил их водителю. Тот протянул руку с дорогим кольцом, взял деньги и сказал спасибо.
Заседание Государственной комиссии проходило в Ташкенте в помещении ГСКБ по ирригации - именно тут родилась эта машина. Кроме меня, представлявшего Минстройдормаш, все члены комиссии были от Минводхоза, которому принадлежало это ГСКБ, поэтому они все дружно рекомендовали машину к серийному производству. Когда мне дали слово, я сказал, что о серийном производстве еще говорить рано. Поскольку на заводе Минстройдомаша уже выпускается подобная машина, надо провести сравнительные испытания обеих машин в одинаковых условиях. И какая машина покажет себя лучше, ту и выпускать. Я подписал акт с особым мнением.
Потом был банкет. Столы были сервированы на славу. Подали вина, свежие овощи и фрукты и, наконец, знаменитый узбекский плов. За ужином начальник ГСКБ Весманов встал и громко сказал:
- Посмотрите на нашего Ленинградского гостя. Машину узбекскую он не поддержал, а узбекский плов ест с удовольствием! По поводу плова у вас тоже есть особое мнение?
Наверное, его настоящая фамилия - Вейсман, подумал я, а вслух сказал:
- Особого мнения нет. Рекомендую этот плов к серийному производству!
Вернувшись, домой, я написал подробный отчет о своей поездке с приложением двух десятков фотографий. Моя командировка была признана успешной. О дальнейшей судьбе узбекского каналокопателя ничего не знаю.
Русскоязычная Вселенная. Выпуск № 8
Русскоязычная Канада
Ефим Шейнис
Ефим Шейнис иммигрировал в Канаду в 1995 году из Санкт-Петербурга, где работал ведущим научным сотрудником НИИ, кандидат технических наук. В настоящее время живет и работает в Торонто. В 2001 году в Москве на русском языке Ефимом Шейнисом была издана книга «Работа в Канаде». А в 2008 году издательством Oxford University Press в Торонто была выпущена вторая его книга для иммигрантов на английском языке "How to Find a Job in Canada”, написанная в соавторстве с Dale Sproule - издателем журнала для иммигрантов "Canadian Newcomer Magazine”. Эту книгу можно купить на сайте www.amazon.ca и в магазинах Торонто Chapters или Indigo.
С чего начинается Родина