Русскоязычная Вселенная № 14
Украина
Владимир Петрушенко
Владимир Дмитриевич Петрушенко. 26.08.1953 в г. Рубежное, Луганская обл. Украина. Окончил ВГПИ (ныне Луганский педуниверситет), филолог. Работал 25 лет в школе, лицее, колледже. Занимался методикой преподавания русского языка. Его работы печатались в научно-методических журналах Киева и Москвы. Занимался этимологией. Его работы о происхождении словоформ "сорок" , "девяносто" также были опубликованы в журналах. Становился победителем городских и областных конкурсов "Учитель года". С 2010 года работает журналистом на ТРК "Рубежное" и спортивным тренером в СК "Зенит". 28 лет руководит городской общественной организацией "Литературное объединение "Радуга". Член МСПУ, МСПС, Конгресса литераторов Украины. Автор 4 прозаических и 4 поэтических сборников, лауреат литературной премии имени Михаила Матусовского. Победитель и призер многих международных конкурсов в номинациях "Публицистика", "Проза", "Поэзия", "Художественный перевод", "Драматургия", "Литература для детей".
Стихотворения
Отцовские ботинки
Мы в детстве все любили щегольнуть
И каждый месяц рост свой отмечали.
Мы, как гармонь, растягивали грудь,
Казалось нам, могучими плечами.
Гордился я, что вот отца догнал.
Его ботинки мне малы и узки.
Гордился я... я просто забывал -
Он отморозил пальцы ног под Курском.
Уже давно я вышел в мужики.
Лежат в альбоме детства фотоснимки...
Но малые отцовские ботинки
Всегда. Всю жизнь.
Мне будут велики.
* * * * *
Я сослан бессонницей в эту красивую ночь.
Бреду по этапам часов с кандалами раздумий.
Прекрасный пейзаж, но до лунностей я не охоч,
Ведь дом наш уснувший похож стал на вымерший улей.
Что будущим днем: слово правде? обману хвала?
Мечи поржавели, и стрелы в колчане сгнивают.
Смиренным котенком свернулось созвездие Льва.
И, глядя в глаза мне, Стрелец откровенно зевает.
- Почему же к рукам не дотянутся руки?
Мы с тобой на расплавленном солнцем песке,
Друг от друга вблизи - на касании слова.
Но слова, как песчинки на тонкой руке:
Только в море войдешь ты - и смоются снова.
Пожелать летом снег, чтобы белые бивни
Вдруг ожившего мамонта древней зимы
Раскроили бы мир,где соседствуем мы,
На две белые части, на две половины.
Чтобы встретиться снова мешала метель.
Ветер воздух стеклил, собирая дыханья.
Но не прятался взгляд за ресничную тень,
И не кутался голос в слова-оправданья.
Горделивые чайки над нами кричат,
Море дарит свои золотистые звуки.
Только солнца ладони на наших плечах...
Почему же к рукам не дотянутся руки?
- Из тонких нитей темноты
Из тонких нитей темноты
Бесшумно ночь сплетает сети.
Все дольше час. Все дальше ты.
Все безучастней звезды светят.
Но эту ночь, как тонкий лед,
Я перейду на берег белый,
Туда, где боль моя живет,
И поцелуй мой самый первый.
Одно лицо - на сотни лиц.
Одна душа - на бездну быта.
И скромный взгляд из-под ресниц,
И сердце книгою раскрыто.
- Ты все поймешь потом, я знаю это
Ты все поймешь потом, я знаю это.
За недосказанную тишь
простишь меня.
Апрельский луч глазастого рассвета
В окне качнется, за собой маня.
И ты пойдешь, и ты поверишь в утро-
Горит зари нетронутый цветок.
Счастливой в этой жизни быть не трудно,
Когда лучами солнце расцветет.
От радости, счастливости вот этой
Синь выльется из звездного ковша,
И все воспоминания рассветов
Вместит твоя открытая душа.
Все это будет, будет, я-то знаю.
Сойдут обиды с сердца, словно снег.
Всю бесконечность жизни ожидаю
Тебя!
Мой самый близкий человек.
Похороны деревьев
Хоронили деревья. Их птицы с утра отпевали,
Голосили ветра, плакал дождь, омывая листву.
Хоронили деревья. Им тонкие руки ломали.
Закрывали глаза, закрывая навек синеву.
Хоронили и землю, по-русски ее поминали:
Горстью горькой земли прикрывали земное чело.
Хоронили цветы, к лепесткам их цветы возлагали.
На земле без цветов сразу стало зловеще темно.
Если это не впрок, то мы все распадемся, как атом,
На убийства и ложь, на валюту и на пустоту.
Если это не впрок, то какого же прока нам надо?
"Мир спасет красота..."Ну, а кто же спасет красоту?
Наташин бал
Волненьем высушено слово,
Лишь два костра ресниц зажглись.
Мечты Наталии Ростовой
С судьбой Болконского слились.
Ах, бал! Ах, праздник... Ах, Наташа!
Светлеет робкая душа.
- Вы разрешите?
- Воля Ваша.
И в такт мелодии пошла.
Он! Точно он. Судьбы избранник.
А как зовут его? Андрей...
Глубокий взгляд немного странен,
И дуги черные бровей.
Счастливей нет ее, наверное,
И тесен ей огромный зал.
И не забыть прикосновения
Тех первых слов, что он сказал.
И вечность целая до взрыва.
Огромный мир до пустоты...
Когда падет в бою любимый
На бородинские цветы.
Копна
Поэзии в копне? Да никакой.
Обычная трава или солома.
Коровий корм лежит себе у дома,
Всегда он для хозяйства под рукой.
А ночью взгромоздишься на копну
И звон косы, как запах, ощущаешь.
Раскинешь руки - небо обнимаешь.
И мир тебе понятен одному.
В аппаратной кинотеатра
Разложена здесь жизнь на семь бобин
По кадрикам, со звуковой дорожкой.
Я вновь мотор включаю осторожно
И становлюсь рассказчиком судьбы.
Шестой сеанс... Я знаю наизусть
Прощальный этот диалог героев.
Сережка, мой стажер пока спокоен,
Он крутит фильм, как собственную грусть.
Сюжет простой: любовь, потом развод.
Сын разделен на две семьи, два мира.
Идет сверхсовременная картина.
Кто виноват? Никто не разберет.
Я - Бог кино!
Моя безмерна власть!
Я подарю тому мальчонке счастье:
Я вырежу развод и склею части.
И спрячу от людей седьмую часть.
Но вновь один кручу фильм до конца.
Сергей ушел...
Он вырос без отца.
Монолог дома
Я - дом на слом. Зияют окон дыры,
И на морозе слышен хрип в груди.
Как мертвецы, молчат мои квартиры,
И только ветер домовым гудит.
Я дом на слом. В музеи вот не вышел,
И нет дощечки на моей стене.
Собой от ветра заслонял я вишню,
Она, должно быть, вспомнит обо мне.
Из дальних городов, из долгих странствий
Вновь возвращались жители ко мне,
И я по-настоящему был счастлив,
Храня покой их ночью в тишине.
Я дом на слом. Меня всего разрушат
На погреба, сараи, гаражи...
Но в том, что я был в этой жизни нужен,
И есть мое - "бессмертие души".
Коротуши (поэтические миниатюры)
Прощай, рифма
Канули калькуляторные каноны.
Я зарифмую слово и чувство.
Пусть они будут всегда вместе,
как выдох «пить!»
с пересохшими губами.
Я выжимаю поэзию из ночи
Я выжимаю поэзию из ночи,
как сок из лимона.
Лужица луны
морщинится на ветру.
Ртутно капают звезды...
Вот и вся поэзия.
Осталась только бездна
с бойницами черных дыр.
Как теперь выжать для мира
хотя бы одну счастливую ночь
из всей существующей поэзии?
Дон-Кихоты
Вдоль долгих дорог –
Дон-Кихоты худые.
Они держат на руках провода,
пропуская через себя ток
человеческих криков.
Но люди не верят в идальго.
Смеются и даже хохочут
в проезжих и скучных зверинцах
у клетки облезлого льва.
Шутка
Я хочу все время нравиться тебе:
сплю только зубами к стенке.
А когда утром встаешь с постели,
держу твою левую ногу,
чтобы встала с правой.
Для тебя так много - настроение.
Мелодия улыбки
Ревнует река, ведь твои руки
роняют звуки,
которые, сливаясь,
звучат мелодией весенних волн.
Капельки воды ударяют по ресницам,
как по клавишам -
и все сильнее слышна прекрасная улыбка
твоих расплакавшихся глаз.
Казнь
- Не переживай. Все там будем,-
подбодрил осужденного палач.
- Хотел еще раз увидеть солнце,
а сегодня идет дождь,-
сказал осужденный.
Через несколько часов
из-за тучи выглянуло солнце
и тут же спряталось,
увидев свое отражение
в открытых глазах
отрубленной головы.
В купе
Едет человек в купе
(думает, что едет).
Смотрит на мелькающие
деревья и столбики
вдоль дороги.
Считает человек,
что он в центре внимания.
Все вертится вокруг него:
удачные улыбки,
уместные похвалы.
На очередной станции
вдруг осознает самозванец,
что он — столбик.
А кто же тогда едет в купе
и смотрит из окна вагона на него,
мелькнувшего вдоль дороги?
Как человек сошел с ума
Человек сошел с ума,
как поезд с рельсов.
Постоял, подумал и —
сошел.
За ним, посмеиваясь
и очень осторожно
Последовали
разумные люди.
Вещизм
Я не очки, чтобы приближать
привлекающие вас предметы.
Я не перчатки, чтобы находить теплое место
для каждого вашего пальчика.
Я не тапочки:
меня нельзя обуть или растоптать.
Да, в быту…. в быту я шляпа,
и могу вместе с вами над собой посмеяться.
Но все дело в том, что дело в шляпе.
И вам придется со мною считаться.
Грамота Земли
Луна — отпечаток большого пальца руки
на древней грамоте неба.
Звезды — мерцающие буквы.
Неужели из миллионов их
можно составить только одно слово —
«Земля»?
Была ночь
Заря подтянулась
на перекладине горизонта,
сделала "солнышко"
и побежала трусцой по небу,
забрав у меня еще одну клеточку жизни.
Так почему я тогда радуюсь ей?
Потому что была ночь.
Осень
Весной мы слушали зеленые деревья,
которые говорили о вечной любви.
Микрофон тишины усиливал их голоса
до птичьего пения.
А теперь по остывшим углям
под бубен дождя
пляшет ветер-шаман,
напрасно вызывая духов
умерших листьев.
Тень
Поменяйтесь когда-нибудь местами
со своей тенью.
Понаблюдайте за собой, походите...
Погодите говорить, что это абсурд.
Я же не прошу вас сделать это днем,
под солнцем.
Нет - темной ночью.
Когда совершенно невозможно
спрятаться в тень
от себя.
За столом
Мы так плотно и жадно сидим,
ощетинив локти,
что левша
чувствует себя не в своей тарелке.
Или становиться, как все, - правшой,
или накалывать
ломтики колбасы на вилку,
улыбчиво извиняясь,
изворачиваясь и прогибаясь.
Но есть еще одно "или" -
встать и уйти голодным.
Поединок
Компьютер. : Ферзь е5.
Человек: Ладья в6.
Комп. : Конь с7! Сдавайтесь! Далее - мат.
Человек: Да... словно я весенней гулкой ранью
проскакал на розовом коне... Далее - мат
Взгляд
Вокзал уезжает от поезда.
Устремляются вдаль деревья.
Исчезают твои руки,
вычерчивающие в воздухе
"до свидания".
И только две звездочки в небе
остаются на месте,
напротив окна вагона.
И смотрят на меня
твоими глазами.
Матрешка
Голова – галактика - Вселенная –
это все явления одного порядка,
как матрешка: одно в одном.
А мышление – это движение
небесных тел по своим орбитам.
И то, что я вам сейчас сказал, -
светящийся хвост кометы,
пролетевший над вами.
У меня на шее
совершенно легко умещается
целая галактика.
Когда ее жители
все же смогут найти
сакральную кривизну пространства
и появятся перед глазами –
как они удивятся, обнаружив,
в какой небольшой сфере они жили,
будучи моими мыслями.
Мое счастье
Я люблю беспорядок:
листы на столе, на стуле, на стенке...
Жена оскорбляет:
"Разгильдяй".
Не понимая, что это -
коронация.
Я - государь.
Мои владения -
разбросанное, исписанное.
Мое богатство -
в печати и в печи.
Я царствую, я праздную.
Долой
гребущие веники,
тянущие швабры,
хапающие пылесосы.
Да здравствует
безумный,
бессмертный,
бумажный
бардак!
Теория вечности
Я становился деревом,
чтобы проверить теорию переселения душ.
Стоял у дороги
весь в желтых листьях мудрости
и философствовал,
глядя вслед беззаботным влюбленным.
Я становился водным потоком,
бегущим через пустыню,
чтобы проверить теорию суфизма:
поил жаждущих, а они
поднимали брошенные монетки,
чтобы никогда сюда не вернуться.
Я становился абсолютной идеей,
шептал на ухо Гегелю:
"Не укради, не убий".
Застревал в горле Иуды
удушливыми серебряниками.
А потом... вернулся в Альтер эго,
которое ловило рыбу в пруду
среди зеленых камышей.
ЭГО приложило палец к губам и сказало:
- Тише, ты. Испугаешь вечность!
Мы
Мы - как солнышки.
Это только с земли кажется,
что утром родился,
а вечером закатился.
На самом деле
существуем вечно.
Ходим в звездных тапочках
вокруг Земли,
тихонько так.
Заглядываем, что там
после нашего захода?
Работа.
А мы, лодыри, бродим тут без дела.
И так до бесконечности?
Нет, пока не взойдем однажды снова
краснощеким горластым солнышком
где-то в обычном
родильном доме.
Благородство
Какие гадкие эти кусачие твари:
комары, змеи, собаки... но!
Комар гудит - предупреждает.
Змея шипит - дает шанс.
Собака лает - потом кусает.
И только высшее творение - Человек
не гудит, не шипит, не лает...
А как кусает!
Кто там?
Перед сном
постучался к себе,
прислушался:
-Есть там кто?
Издалека, из глубины раздался голос:
- Есть. Я...человек!
- Слава богу, - думаю, -
живет во мне человек.
Можно с чистой совестью
пожелать сыновьям
спокойной ночи.
Видимка
Выбелю себя до белизны березы,
выкипячу до стерильности пеленки.
Доведу чистоту рукопожатия
до совершенства белых перчаток.
Отстираю душу, отшлифую сердце
и, не обнаружив себя в зеркале,
снова вываляюсь, выпачкаюсь,
разругаюсь, раздвоюсь...
И проявлюсь,
привычно отразившись
в зеркале.
Бабочки листьев
Скоро
из этих разбухших коконов
выпорхнут зеленые бабочки листьев.
Суетится дворник,
сгребает старые,
желто-серые...
Спешит.
Чтобы не увидели
зеленые
свое отражение
в зеркале времени.
Рождение слова
Я взглянул на кухню - нет.
В зале - нет.
Нет и на лоджии,
хотя там - самое место:
чарующая ночь
и зовущие звезды
над крышей.
Где ее черти носят,
эту музу?
Сел писать один.
Вот уже отошли воды
перечеркнутого,
Скоро разрежет воздух
долгожданное "у-а".
Что это - рождение слова?
Сколько его носить в себе,
в мозгах, в душе, в носоглотке,
чтобы появилось что-то
по образу и подобию
этого божественного чувства,
которое восседает на престоле
моего сердца
или корчится от боли
у его ног.
Лакмусовая бумага
Звонко звучит новое имя.
Как талантлив молодой голос!
Без всяких
ахиллесовых пят самолюбия,
как Мюнхгаузен,
беру себя за волосы,
окунаю
в это жидкообразное вещество
чужого успеха.
Вытаскиваю...
Чист!
Не покраснел, не позеленел.
Прислушиваюсь к себе.
Издалека нарастают
весенним громом
раскаты радости.
Глянул в зеркало...
Если б кто знал, как я радуюсь,
что я радуюсь.
Апрельский снег
Мокрый апрельский снег,
как морщины на юном лице,
включается в размышления
о мгновении вечности,
которая прикасается к твоей руке
влажными пальцами,
чтобы ощутить твой задыхающийся пульс
и успокоить:
успеешь
в другом, неизвестном, необъяснимом.
Сердце бросает горячую кровь
в узкие вены,
как перчатку,
которую ты не поднимешь,
сославшись на нравы иные,
и сдашь, как древнюю книгу,
времени-букинисту
свое старомодное сердце.
Перевод
Я переводил
с украинского на русский
слова "заможнiй" и "вельмашановний".
Подбирал русские эквиваленты,
примерял новенькие значения:
то жмут, то на вырост.
Перевел уйму времени,
но слов так и не перевел.
А вот "бiдный" - "бедный"-
это без проблем.
Как человек
Если бы я был домной,
выплавляющей прекрасные звуки,
iахтой,
выдающей на гора строки,
vорем,
рождающим, как рифы, - рифмы,
eраганом,
сметающим все наносное
и обнажающим корни сущего,
я бы мечтал писать стихи -
как человек.
Сильная личность
Мне ночью приснилась акула,
свирепая такая акула,
огромная, как скала.
С акулой я был на равных,
говорил ей смело правду,
был горд, что не лицемерил.
Как мало нужно усилий,
чтобы сделаться личностью
сильной.
Всего-то - уснуть.
Искренние слова
Взрослые люди пытаются говорить правду,
но только моделируют и жестикулируют.
В песочнице плачет ребенок -
сломался совок пластмассовый.
Но взрослые люди не догадываются,
что надо перевести его плач на слова
и говорить, говорить их друг другу.
Дозвонился
- Алло, здравствуй, это "я"?
- Да, "я " слушает.
Честно говоря, не знаю, что сказать...
Надоело смотреть в зеркало,
решил дозвониться.
Давай будем на связи,
чтобы понимать
друг друга.
Весна
Кто же это там ломится в окно
при наличии дверей и звонка?
Вот это воспитание. Невежа.
Распахнул окно...
Вздохнул полной грудью...
Весна!
Вопрос брата
Ко мне порой приходит брат,
мой старший брат.
Играет игрушками
моего младшего сына,
своего ровесника.
Смеется раскатисто и звонко,
бегая по комнате.
А потом вдруг остановится,
подойдет ко мне и спросит:
- Ты слышишь, летит бомба,
убившая меня в сорок третьем?
Моя поэзия
Моя поэзия — не принцеcса
на балу у короля,
одетая в изысканное платье рифмы,
в хрустальные туфельки размера.
Моя поэзия — это Золушка
после боя часов,
бегущая босиком,
без кареты, без кучера.
Двери
С продуманной цепочкой,
с предусмотрительным глазком,
с дорогой обивкой,
со льстивым звоночком.
А еще — двойные, железные,
с кинокамерой для ревизии
чужого “здрасьте”.
И, слава Богу, есть все-таки
простые деревянные,
за горящим очагом на холсте.
Восход солнца
У гения нашей галактики
сегодня первый блин комом:
то серое облачко исказит.
То черная туча закроет.
Никак не обоснуется на небе
как настоящий хозяин…
Или хозяйка?
И какой чудак
Обесчеловечил солнце в языке,
Сделав его чем-то средненьким?
И все согласились.
Прости, светило,
Что все на земле решают
средненькие.
Настроение
Сегодня такое печальное небо,
такая мрачная луна
и такие слезные звезды...
Как будто не у меня
плохое настроение,
а у них.
Хомо сапиенс
Иногда находит такое отчаянье,
Что, кажется, снежного человека
встретить легче,
чем человека.
Определенность
Испугайте меня.
Пусть моя душа
уйдет в пятки от страха.
Тогда я смогу натрудить ее
долгой дорогой,
а потом попарить горячей водой в тазике.
А главное — я буду точно знать,
где она находится.
Смотря откуда считать
Жена ворчит: «Потерял работу
со своей писаниной.
Докатился до ручки,
дальше некуда
Ничего у тебя нет,
нищенка...
Да ты просто последний человек…»
Я представил себя,
плетущегося в конце человечества…
А если — кругом!!!
Шагом марш!
А теперь?
Память
Сбежит от меня, запахнет молоко.
Стукнет сердито крышка кастрюли.
И вдруг ощутишь, что все это уже было.
Вот сейчас добрые руки матери
коснутся моих горящих щек —
и детство, как запах,
заполнит комнату.
Смерть зимы
Как мальчишка,
бежит босоногий ручей,
тряся кудрявой головой.
Он несет в своих ладонях
бумажные кораблики, с парусами,
наполненными громким смехом.
Смотрит в окно старуха зима.
Ей так трудно умирать одной.
Хотя бы забежал кто-нибудь из тех,
что бросали снежки,
катались на санках и на лыжах...
Не слышат.
Прогресс
Раньше
мотыльки летели
на горячий огонь свечи.
И быстро погибали.
Теперь
они летят
на холодный
искусственный свет.
И живут
дольше.
Ночь
Огромная,
как собака Баскервилей,
ночь
съела солнце.
Легла на землю и притаилась,
словно перед прыжком.
И никуда от нее не уйдешь
ни по Млечному пути,
ни по лунной дорожке.
Как дышу...
Я пишу - как дышу,
не замечая даже
тяжелых усилий своих легких.
Вот вдох строки - накатилась волна.
Выдох - зашумели на берегу
слова-камушки.
А зимой от дыхания на морозном стекле -
белый узор необъяснимый.
То ли прекрасный, то ли ужасный...
Он существует, пока дышишь.
А, может, и дольше.
Это зависит от силы твоих легких,
от биения сердца
и от света души.
Теория относительности
Какая назойливая муха!
Говорят, настойчивые
добиваются своего.
Так это же своего...
А если чужого, то -
как противна
эта липкая муха.
Ссора
Прыгает по квартире
оскорбительное слово,
как зеленая жаба,
из угла в угол.
Мечет свои икринки – головастики
упреков, ненависти и злости.
Мы брезгливо отворачиваемся.
А ведь кто-то из нас обронил его.
Как вирус, как микроб.
Болотный.
Квакающий.
Отвратительный.
Концерт
Рассвет сыграл увертюру весны
на серебряной флейте росы.
На алом бубне солнца
исполнил полдень
мажорный марш.
Ветреный вечер пробежал полонезом
по крылатым клавишам красных крон.
Мрачная ночь, бесконечная ночь,
в черных перчатках,
перебирает млечные струны
небесной арфы,
исполняя заказанный реквием.
А мы – всего лишь слушатели здесь.
Постройка храма
- Петрович, твою бога душу…-
Летит вниз
со строительных лесов,
как кирпич на голову,
непохмелившийся голос. -
Давай быстрей,
твою бога душу,
раствор кончается…
Скоро купол сроднится
с мудрыми облаками.
Приживется среди
освященных звезд.
Освоится.
И откроется храм,
как огромная душа.
Любовь зла…
Разозлил любовь.
Отрастил рожки.
Только бы полюбила.
Млею, мекаю, молю.
Наконец-то
она сказала – люблю!
Смотрю
в зеркало.
Теперь
ты счастлив, козел?
По Эйнштейну
Носи с собой в кармане
маленького и очень больного
бомжика.
Если вдруг у тебя беда:
левой ухо заложило,
пятку покалывает;
или трагедия:
неплотно пообедал, -
достань из кармана бомжика,
посмотри на него.
Курица и яйцо…
Возьму лопату,
копну в черноземе мозга
личинок мысли.
Вылетят из коконов
бабочки.
Зашумят крылышками.
Заставят волноваться,
творить
душу.
Или, наоборот?
Поклонюсь святой светлице.
Постучусь в хоромы души.
И скомандует она мозгу –
пиши!
Гости
Постучало в двери счастье.
- Входи. Вот гость желанный.
Присаживайся.
Сейчас я чайку соображу….
Вернулся с чашкой,
а счастья уже нет.
Зато эти постоянные гости:
проблемы, ссоры, нервотрепки…
Сидят. Едят. Не выпроводишь.
Зеркало
Пробежался по городу
торопливый весенний дождь.
Улица легко дышала, улыбаясь лужами.
Старик остановился, перевел дух.
Посмотрел на свое отражение
в дождевой воде.
На размытые классики
детской игры,
начертанные когда-то
мелом на асфальте.
Портрет пассажирки
Возраст уселся на ее лице,
как наглый торговец на чужое место.
Раздавленный шик прежней красоты
сверкнул в глазах
огоньками надменности и кокетства.
Но вскоре превратился в пшик.
Смиренно застыл
морщинками у глаз,
пролился сначала в улыбку,
потом в звуки:
- Передайте на билетик, пожалуйста.
Черные дыры души
Запустишь в космос сознания
очередные светлые мечты:
Позвонить, подарить, помочь…
Взлетят мечты крылато,
сделают пару оборотов
вокруг полушарий и…
сойдут с орбиты.
Исчезнут.
Поглощает их какая-то бездна,
заложенная в нас.
или созданная нами.
Это черные дыры души.
И остается только эхо –
как сигнал первого спутника:
пи- пи – пи…
Дуэль
- Выбирай оружие, - предложила Совесть.
- Пистолеты, - сказал человек.
- Тяни.
- Первый!
- Тебе всегда везло, - поздравила Совесть.
Человек выстрелил
и тут же упал,
ощутив смертельную боль
в раненом сердце.
Просто дождь
Дождь сначала шел,
потом побежал трусцой,
а затем припустился во все лопатки.
Сбился с дороги, ослепший от солнца.
Засуетился.
Застучал по листьям деревьев,
как по клавиатуре,
что-то свое,
пережитое,
совершенно не переживая о том,-
будет ли это
когда-нибудь
кем-то
читаться.
ГОРЕскоп
Когда Вы родились –
Венера улыбалась,
был активен Сатурн,
а юпитер ухаживал
за Андромедой в тумане.
Это Стрелец молодец:
Подождал, пока Рак свистнул –
И тут же стрельнул.
Это мудрый Овен
открыл вам новые ворота
в предсказуемый мир.
Но теперь Вам надо выбросить
ГОРЕскоп
и хотя бы палец о палец ударить
для создания созвездий
собственной судьбы.
Вперед хвостиком
Калибри умеет летать
вперед хвостиком.
Дельфин – спать в воде,
по очереди отключая полушария.
Бабочка «Мертвая голова»
умеет говорить!
А человек?
Из кокона своей бессонницы
смогу взлететь?
Смогу сказать,
чтобы меня услышали?
До своего полета
Вперед хвостиком.
Аборт
Ты вкусила яблоко и стала облаком,
окутав меня нежной прохладой своей.
Как ртутные шарики, мы вместе слились.
Яблоко упало рядом с нами на постель,
в распашонках надкушенной кожуры
и залепетало:
- Па… ма…
Мы испуганно вскочили
и выбросили в окно с простыней
этот говорящий плод.
Но еще долго. Всю ночь.
С мертвой улицы
до нас доносилось
«Па… ма…».
Эффект присутствия
До святого просветления
высоко.
Голову поднимешь –
шапка упадет.
Радуешься малому –
как зажженной свече
в темной комнате.
В больничной палате
я и холодильник.
Бурчит он временами –
и на сердце теплее.
Холодильник греет.
Фото для Гете
Я поменял местами стрелки часов
и две сосульки.
Часы обледенели. Замерли.
Малая показывает 6 часов марта,
а большая - половину седьмого рассвета.
Ручей проклюнул скорлупу снега
и остановился, увидев солнца
абажур.
Застыли
глаза домов.
Солнечные лучи,
летевшие стремглав к земле,
коснулись подснежников,
ударили в их колокольчики
и встали как вкопанные.
«Дзинь» -
оторвалось от цветов эхо,
поднялось выше сосен и замерло.
Продрогший за ночь лес
набросил легкий туман на плечи
и тоже замер.
Радуйся, Гете.
Остановилось мгновение.
Только - анфас
Ни в какой дверной проем
не входи, не втискивайся,
не проскальзывай
боком.
Даже если это тебе выйдет
боком.
Потеряешь лицо –
не найдешь.
Любовь – это слух
Карий голос глаз,
голый голос рук,
горячий голос дыхания.
Слушаю трио тебя.
Понимаю каждый звук,
каждый его оттенок.
Я гениальный слушатель тебя.
И никакой медведь ни в силах
наступить мне на ухо.
Тоскуют по человечеству.
В бесконечном пространстве вечности
планеты бродят караванами
и тоскуют по человечеству.
И не завоют даже, как волки.
Не на что выть:
ни луны, ни солнца,
ни людей.
Обижаются на Бога,
что обделил их…
А мы…
не достойны этой тоски.
Имеющим слух
За окном - шум первого,
робкого весеннего дождя.
Бурные аплодисменты
деревьев.
Надо поддержать молодой талант.
-Браво, - басит гром.
- Бис, бис, - вспыхивает в восторге
молния.
И только нудным,
одинаковым человечкам,
под черными зонтиками,
не нравится такая музыка
дождя.
Мнимый мим
Он заглянул в окно
под видом ночи.
Походил по комнате,
скрипя половицами.
Влез нагло в мой сон,
обидев ни за что
его героев.
А когда утром
выскочил из шкафа,
такие страшные рожицы
стал корчить
с той стороны зеркала,
что в само зеркало
и смотреть перехотелось.
Я достал квадратик души,
подышал на него,
протер рукавом, глянул –
и там мим.
Капкан
Первый радостный луч – работяга
попал в капкан сонных глаз.
В ожидании дополнительной дремы
ресницы захлопнулись,
похоронив посланника солнца
в подвалах томной лени.
Остаться
Ты уже в автобусе.
Со мной осталось тепло
твоей щеки,
запах волос,
доверие глаз.
Заглянуть бы в тебя.
Что осталось от меня?
Во что это можно вместить?
В ладонь?
В сумочку?
В сердце?
Какой я там уеду с тобой?
Дай посмотреть,
насколько мы похожи.
Я - нигде, я – ничто
Я не Бальзак, не Оноре и даже не «де».
Я – нигде.
И это «нигде»
бывает в дождике,
бывает - в парашютике листика.
Мистика.
Бывает - в воздухе возле вас
в тот час,
когда читаете, что я – нигде,
я – ничто.
Смотря откуда считать
Жена кричит:
- Потерял работу
Со своей писаниной.
Докатился до ручки.
Да ты… просто
последний человек в городе.
Я представил себя
плетущимся в конце толпы.
А если всем идущим - кругом!
Шагом марш!
А теперь?