Сменщик

Мне на плечи кидается век-волкодав…

О. Мандельштам

Мне не жаль, что закончился век-волкодав,

но на смену ему заявился шакал.

Чужд шакал волкодавьего ража,

но намного циничней и гаже.

Он хитрей и подлей, чем простой волкодав:

он крадётся с поджатым хвостом по следам,

и не станет кидаться на плечи –

он упавшему выгрызет печень.

2018

Майское утро

Лягу в травы – а дух их целебен,

настоялся на соках земли,

и зовут в невозможное небо

облака, как зовут корабли.

Солнца диск наплывает с востока

и горит в парусах кораблей,

и поёт над речною протокой

для меня одного соловей…

2018

Прими, Господь…

Из пламени да копоти –

в мир светлой тишины...

Теперь, выходит, Господи,

ты вместо старшины?

Тогда прими по описи:

«калаш», бронежилет,

рожок в кровавой окиси –

пустой, патронов нет.

А гильзы-колокольчики

усеяли поля.

Сперва патроны кончились,

а вслед за ними – я.

Пиши, Господь: солдатское

исподнее бельё,

душа моя арбатская

и тело – без неё...

2009

Вечер

Смотришь, как руки усталые тянет

к лесу за речкой вечерний туман,

как угасает на небе румянец,

как в темноту уплывает курган,

как тишина укрывает ночная

улицу, двор, подступает к дверям,

как тишину колыбельно качает

в добрых и нежных руках сентября.

Ждёшь в этот миг хоть какого-то знака,

но не дождёшься – и смотришь во тьму...

И почему-то захочется плакать,

но невозможно понять, почему.

2018

Не бойся

Ты не бойся меня, я тебя приласкаю,

я вколю промедол – вот наркотик войны…

Солнце кровью тягучей стекает на скалы,

а ладони мои, словно лёд, холодны.

Дай я их возложу на горящие щёки,

на пылающий лоб и на веки твои,

и последний твой вздох я приму неглубокий,

и навеки с собой заберу из руин.

Догорает аул, и уже не стреляют ответно,

и живые друзья обступают тебя,

и плывёт над тобой сизый дым сигаретный –

о тебе по-солдатски угрюмо скорбят.

Всё, уходим, твой час окончательно вышел,

вот рука – обопрись, поддержу как могу.

Я не Смерть, я вдова неженатых мальчишек,

никого не предам, никому не солгу.

2018

Светлое

Будет день и будет пища –

зелень, сыр и виноград,

будет жизнью день насыщен,

как руладами цикад.

Слушай песни, будь приветлив

и с людьми, и с лошадьми,

чтя закон тысячелетний,

хлеб с прохожим преломи –

не ищи к тому предлога…

А когда решит уйти –

пожелай ему дороги,

солнца, добрых встреч в пути.

Как прекрасен мир и целен –

пусть же будет так вовек:

виноград и сыр, и зелень,

и хороший человек…

2018

Узнаёшь?

Это мы – узнаёшь ли нас, Боже?

Засучив до локтей рукава,

пеленаем в кровавых рогожах

тех, кто так же, как мы, виноват,

тех, кто так же, как мы, деловито

к огневому пришёл рубежу,

погляди, сколько нами убито,

а вот живы ли мы – не скажу.

Может, живы, и что тогда, Боже,

принимаешь нас в образе зла?

Ну, тогда снизойди – и в рогожи

пеленай вместе с нами тела…

2018

Птица ночи

Птица ночи пролетела из багрового заката,

уронила в реку звёзды и блестящий полумесяц,

и туман сошёл, молочен, чуть полынно-горьковатый,

и туманный этот воздух над рекой завис, увесист.

Птица ночи, птица ночи, щедрый дар твой сердце примет,

и душа замрёт в истоме в мире, что сплетён так тонко –

и родятся пара строчек, что давно в душе носимы,

пара строчек невесомых, как дыхание ребёнка…

2018

Белое солнце

Белое солнце обрушилось в степи,

белое солнце пулей пробито.

Падает в ноги мне мятое кепи,

солнечной кровью густо залито.

Небо без солнца – тряпицей кровавой,

небо без солнца – смертной холстиной.

Ядом сочатся и реки и травы –

павшим на землю ядом полынным.

Белое солнце уже не восстанет –

алой зарёй, багровым закатом.

Белое солнце лежит за курганом,

белое солнце – павшим солдатом.

Белого солнца больше не будет,

больше не будет – даже в прицелах.

Что мы наделали, добрые люди,

добрые, добрые, добрые, добрые,

добрые люди – в общем и целом.

2018

Капля

Застывает смола на стволе,

зажигается солнце в смоле,

и янтарная капля во мгле,

приняв дар,

свет хранит и тепло.

Если стужа за сердце взяла,

если душу тоска извела,

нужно только коснуться ствола,

чтобы стало

тепло и светло…

2018

После

У поленницы рвануло,

разбросало чурбачки,

смотрят мёртво в закоулок

их застывшие зрачки.

Хатка словно стала ниже,

в землю вжаться норовит,

пламя угол хаты лижет

и снежок у стен парит.

В закоулке пёс дворовый

тоже выкатил зрачки,

пляшет в них огонь багровый,

разгулявшись воровски.

И лежат почти у двери,

отражённые в окне,

безвозвратные потери,

непричастные к войне…

2018

Приручаю

Я приручаю хищника в ночи,

подсовываю лучшие харчи –

сухой валежник, хвойный сухостой.

Пусть будет благодушен и сытой,

пускай для буйства не найдёт причин,

не полыхнёт пожарищем в ночи,

пускай не прёт по чаще напролом,

всего лишь пусть поделится теплом.

2018

слепцы

из отсека бээмпэ

не слыхать поёт капель

и не видно из отсека

как весна ступает в реку

омывает в ней ступни

окаянны наши дни

здесь в отсеке-скорлупе

каждый в сущности слепец

в слепоте закоренелы

видим только сквозь прицелы

и весны не видно в них

окаянны наши дни

2018

Перевод

Сад говорит со мной на птичьем

непостижимом языке,

но как язык ни поэтичен,

а не вмещается в строке,

и в книгу с золотою кромкой

не втиснешь – даже не неволь…

И лишь душа ведет негромкий

синхронный перевод с него…

2018

Это - тоже я

Господи,

я же всегда и везде –

крошкой в твоей бороде,

каплей твоих же кровей,

слезой на щеке твоей,

где хорошо, где худо –

всюду я есть и буду,

в радости и во стыду,

на хрупком осеннем льду,

даже в стволе ружья,

Господи, тоже я…

Вот я, стою на осыпи –

виден тебе я,

Господи?

2018

Осень

Отмахнуться от смерти рукою

и по лунной дорожке скользнуть

в лес, где дышится пьяною хвоей,

и ни капли не больно, ничуть.

Где призывно над кронами сосен

перелётные звезды горят,

где моя не кончается осень,

не завися от календаря…

2018