Русскоязычная Вселенная
выпуск № 18 от 15 апреля 2022 года
Русскоязычная Молдова
Валентина Костишар
Костишар Валентина Викторовна родилась 6 июля 1946 года в селе Моша Архангельской области в крестьянской семье. Окончила Каргопольское педагогическое училище (1965) и филологический факультет Кишиневского университета. Работала в школах, в районном Доме пионеров, преподавала литературу в Республиканском музыкальном лицее им. С. Рахманинова.
Печатается с 1959 года. Автор книг стихов: Морошка (Кишинев, 1990); Слеза (Кишинев, 1993); Между завтра и вчера (Кишинев, 1997); Букет для Пушкина (Кишинев, 1999); Пейзаж на память (Казань, 1999); Аритмия (Кишинев, 2000); Пятое время года (Кишинев, 2003); Звонят колокола (2005); Возраст полной луны (Кишинев, 2006). На ее стихи композиторами С. Пожаром и В. Поповым написаны песни и романсы. В издательстве «Инесса» выпущен сборник романсов С. Пожара на стихи Костишар: Кому мне счастья одолжить? / Предисл. О. Рудягиной (Кишинев, 2003). Является членом СП России, СП Молдовы, правления Ассоциации русских писателей Молдовы. Живет в Кишиневе.
Материал подготовлен Редактором Алексеем Рацевичем
Стихи
Поле ратное... дикие травы...
Ветер ходит один босиком.
Строгий текст исторической славы
Не обманет пустым языком.
Облаков христианские лики,
Скорбно-тихие четки дождя,
А по краю еловые пики
Восклицательно в небо глядят.
Здесь проходит сквозь времени призму
Коридорами темных веков
Светлой истиной патриотизма
Чувство Родины —
чувство без слов.
Новгород
И щит, и меч... И смутные года...
Великий град — святого места сила.
Стыжусь, что не была здесь никогда,
Но с интересом прошлое учила.
История твоя болот темней,
И, видимо, чего-то я не знаю,
Когда назад вращаю стрелки дней,
Берестяные грамоты читая.
Неясны буквы,
стерты даты битв,
Звенят, как копья, старославянизмы.
Но ты спасла себя, земля молитв,
И этот век, и это поле жизни.
Под слоем вечной глины сберегла
Безмолвных лет берестяные речи.
Тяжелые твои колокола
Который век зовут народ на вече.
Но древних я не угадаю мест,
Не встречусь здесь ни с этими, ни с теми.
Темна береста,
но не меркнет текст,
А дни пустые выветрило время.
Ветер ходит один босиком.
Строгий текст исторической славы
Не обманет пустым языком.
Облаков христианские лики,
Скорбно-тихие четки дождя,
А по краю еловые пики
Восклицательно в небо глядят.
Здесь проходит сквозь времени призму
Коридорами темных веков
Светлой истиной патриотизма
Чувство Родины —
чувство без слов.
Новгород
И щит, и меч... И смутные года...
Великий град — святого места сила.
Стыжусь, что не была здесь никогда,
Но с интересом прошлое учила.
История твоя болот темней,
И, видимо, чего-то я не знаю,
Когда назад вращаю стрелки дней,
Берестяные грамоты читая.
Неясны буквы,
стерты даты битв,
Звенят, как копья, старославянизмы.
Но ты спасла себя, земля молитв,
И этот век, и это поле жизни.
Под слоем вечной глины сберегла
Безмолвных лет берестяные речи.
Тяжелые твои колокола
Который век зовут народ на вече.
Но древних я не угадаю мест,
Не встречусь здесь ни с этими, ни с теми.
Темна береста,
но не меркнет текст,
А дни пустые выветрило время.
* * *
Настройщик жизни,
дай мажорный лад,
Пока шмели в твои луга летят —
Патриции пирующего Рима.
И многозвучье ласточек и птах
Уселось в ряд на нотных проводах,
Без них — никак,
они — для главной примы.
Пока для нот готовится пюпитр,
А дирижер еще на ухе спит,
Не ведая о божьих снах аккорда, —
Мария, аве...
небо...
и цветы
Свои немые раскрывают рты,
Вдыхая нежный запах огорода.
Ноктюрн,
этюд,
сюита,
пастораль,
И хоботок, закрученный в спираль,
Потягивает клеверное пиво.
И пусть в мансарде прячется печаль
И не настроен солнечный рояль, —
Сама себе
сыграю день счастливый.
дай мажорный лад,
Пока шмели в твои луга летят —
Патриции пирующего Рима.
И многозвучье ласточек и птах
Уселось в ряд на нотных проводах,
Без них — никак,
они — для главной примы.
Пока для нот готовится пюпитр,
А дирижер еще на ухе спит,
Не ведая о божьих снах аккорда, —
Мария, аве...
небо...
и цветы
Свои немые раскрывают рты,
Вдыхая нежный запах огорода.
Ноктюрн,
этюд,
сюита,
пастораль,
И хоботок, закрученный в спираль,
Потягивает клеверное пиво.
И пусть в мансарде прячется печаль
И не настроен солнечный рояль, —
Сама себе
сыграю день счастливый.
* * *
К реке идут деревья поутру
Умыться,
И живой воды напиться,
И в зеркалах небесных отразиться —
Затеять с ними вечную игру.
Столпятся все
на тихом берегу
И меж собой заводят разговоры.
Они не знают
дележа и ссоры
И друг для друга место берегут.
Мне нравится
их мудрость и покой,
И шелест листьев, схожий со словами.
Соприкасаясь ветками-руками,
Они стоят подолгу над рекой.
Не нужен им
искусственный уют,
И солнца для других не заслоняя,
Живут на свете,
зависти не зная, —
Не потому ли
выше нас растут.
Умыться,
И живой воды напиться,
И в зеркалах небесных отразиться —
Затеять с ними вечную игру.
Столпятся все
на тихом берегу
И меж собой заводят разговоры.
Они не знают
дележа и ссоры
И друг для друга место берегут.
Мне нравится
их мудрость и покой,
И шелест листьев, схожий со словами.
Соприкасаясь ветками-руками,
Они стоят подолгу над рекой.
Не нужен им
искусственный уют,
И солнца для других не заслоняя,
Живут на свете,
зависти не зная, —
Не потому ли
выше нас растут.
***
Как потемнели облака –
Должно, перед дождем.
Согреемся – к руке рука –
И что-нибудь прочтем.
Зажжем неяркой лампы свет,
Откроем первый лист.
Пусть кем-то выдуман сюжет –
Он так похож на жизнь.
Смеются, ссорятся и ждут,
И жаждут чувств простых,
Каких сперва не берегут,
А после ищут их.
О том, что будет впереди,
Не ведают сердца...
А дождь надолго зарядил,
И не видать конца.
Герои гордые смелы,
Да не просты пути.
А мы все острые углы
Сумели обойти.
Еще одной страницы лист
Сейчас перевернем...
А дождь идет, как эта жизнь,
Которую живем.
Где мы вдвоем – щека к щеке –
Наедине с судьбой.
И дремлет счастье в уголке –
Не наше ли с тобой.
Должно, перед дождем.
Согреемся – к руке рука –
И что-нибудь прочтем.
Зажжем неяркой лампы свет,
Откроем первый лист.
Пусть кем-то выдуман сюжет –
Он так похож на жизнь.
Смеются, ссорятся и ждут,
И жаждут чувств простых,
Каких сперва не берегут,
А после ищут их.
О том, что будет впереди,
Не ведают сердца...
А дождь надолго зарядил,
И не видать конца.
Герои гордые смелы,
Да не просты пути.
А мы все острые углы
Сумели обойти.
Еще одной страницы лист
Сейчас перевернем...
А дождь идет, как эта жизнь,
Которую живем.
Где мы вдвоем – щека к щеке –
Наедине с судьбой.
И дремлет счастье в уголке –
Не наше ли с тобой.
***
Советский фильм...
А это — мы,
Из нашей тягостной зимы
Она в свою весну вернулась.
Наивная, как детский сон, —
Весёлый труд, и дня начало.
Простая жизнь, где ясно всё,
Где есть пример для идеала.
В который верилось без слов —
О нём и пелось, и мечталось...
Цветные платья...
Вальс...
Любовь,
Какая больше не случалась.
Уборка хлеба. Ширь полей.
Как будто не было печали.
Жила бы Родина — и ей
Мы нашу юность посвящали.
Последний кадр... Весна... Идём
Рука в руке на праздник
Мая... Советский фильм,
где мы поём,
о будущем ещё не зная.
ВОСПОМИНАНИЕ
Лица на фото по стенам развешаны —
Те, что не знали меня...
Вечер подходит.
И тесто замешано.
Свет от печного огня.
Мама у печки колдует над ужином,
Пламя румянит лицо.
Окна замёрзшие.
Стены остужены.
Заиндевело крыльцо.
Выйду — и скрипнут ступени морозные,
Снег размести нелегко.
Зимние звёзды, далёкие, поздние,
В небе дрожат высоко.
Что же запомнится девочке маленькой?
Холод, в узорах стекло.
Старые дратвой прошитые валенки
Долго держали тепло.
РОДНОЕ
Северной станции имя невзрачное.
В белом черёмуха
бродит без сна.
Бьётся под мостиком речка невзрачная,
Птица вверху —
на всё небо одна.
В ноги — цветущее море зелёное,
Вкус иван-чая, ромашки по грудь.
Поезд отходит.
В окошко вагонное
Эхом летит — “Позвони, не забудь...”
Вдохом и выдохом — небо безбрежное,
Бабочек, пчёл и стрекоз кутерьма.
Вот и в душе
просыпается нежное
Что–то, а что — не пойму и сама.
День, как мираж —
сам живёт ощущением,
Время — обманчивых чисел расклад.
Стать бы
счастливым природы творением
И без дороги пойти наугад.
А это — мы,
Из нашей тягостной зимы
Она в свою весну вернулась.
Наивная, как детский сон, —
Весёлый труд, и дня начало.
Простая жизнь, где ясно всё,
Где есть пример для идеала.
В который верилось без слов —
О нём и пелось, и мечталось...
Цветные платья...
Вальс...
Любовь,
Какая больше не случалась.
Уборка хлеба. Ширь полей.
Как будто не было печали.
Жила бы Родина — и ей
Мы нашу юность посвящали.
Последний кадр... Весна... Идём
Рука в руке на праздник
Мая... Советский фильм,
где мы поём,
о будущем ещё не зная.
ВОСПОМИНАНИЕ
Лица на фото по стенам развешаны —
Те, что не знали меня...
Вечер подходит.
И тесто замешано.
Свет от печного огня.
Мама у печки колдует над ужином,
Пламя румянит лицо.
Окна замёрзшие.
Стены остужены.
Заиндевело крыльцо.
Выйду — и скрипнут ступени морозные,
Снег размести нелегко.
Зимние звёзды, далёкие, поздние,
В небе дрожат высоко.
Что же запомнится девочке маленькой?
Холод, в узорах стекло.
Старые дратвой прошитые валенки
Долго держали тепло.
РОДНОЕ
Северной станции имя невзрачное.
В белом черёмуха
бродит без сна.
Бьётся под мостиком речка невзрачная,
Птица вверху —
на всё небо одна.
В ноги — цветущее море зелёное,
Вкус иван-чая, ромашки по грудь.
Поезд отходит.
В окошко вагонное
Эхом летит — “Позвони, не забудь...”
Вдохом и выдохом — небо безбрежное,
Бабочек, пчёл и стрекоз кутерьма.
Вот и в душе
просыпается нежное
Что–то, а что — не пойму и сама.
День, как мираж —
сам живёт ощущением,
Время — обманчивых чисел расклад.
Стать бы
счастливым природы творением
И без дороги пойти наугад.